Биология в фокусе. Естественные отделения университетов Российской империи (1830–1900) - Екатерина Юрьевна Жарова

время проведения испытания, перенос повторных испытаний, регламент письменного ответа, порядок выставления оценок. Кроме того, «Правила» университетов более детально касались требований среднего балла, для присуждения звания действительного студента или степени кандидата требовалось соответственно 3½ и 4½.

Установившаяся система переводных и итоговых экзаменов просуществовала недолго: до введения в действие устава 1884 г. Этот устав, так же как и его предшественник, провозглашал отсутствие экзаменов для гимназистов, продолжая проводить в жизнь политику превалирования выпускников классических гимназий. А подписанный 18 июня 1887 г. так называемый циркуляр «О кухаркиных детях» должен был улучшить «фильтрацию» будущих студентов университетов, не допуская в гимназии детей из семей «неблагородных» слоев населения.

Несмотря на то что устав говорил о том, что министерство вправе предоставлять возможность поступления наравне с гимназистами тем, кто окончил учебные заведения, чей курс признавался равным гимназическому, принятые в 1885 г. правила для желающих поступить в университеты никак не разъясняли, какие же средние учебные заведения приравнены к гимназиям. По сути, это была лишь «лазейка» для самого министерства, которое в одностороннем порядке могло решать, разрешить или нет поступление в университет выпускнику того или иного среднего учебного заведения.

Например, в 1897 г. в Юрьевский университет в связи с малочисленностью его студентов были допущены семинаристы, которые должны были сдавать экзамены в объеме гимназического курса, как указывал Е. В. Петухов, «для поступающих на юридический и медицинский факультеты – из русского и латинского языков, для поступающих на физико-математический – из русского языка, латинского и математики, а для поступающих на историко-филологический факультет – из русского, латинского и греческого языков»[513].

Наряду с Юрьевским семинаристы могли поступать в Томский и Варшавский университеты. Согласно принятым 5 февраля 1887 г. правилам, семинаристы, окончившие курс по первому разряду, при поступлении в Варшавский университет должны были сдавать поверочные испытания по русскому языку и русской истории и, в зависимости от выбранного факультета (их допускали на историко-филологический и физико-математический), еще по древним языкам и всеобщей истории или математике и физике[514]. В качестве программ должны были использоваться программы для испытаний зрелости в гимназиях. После поступления студенты-семинаристы ограничивались в правах смены факультета и университета.

Как известно, меры правительства и Министерства народного просвещения по борьбе со студенческими беспорядками, выразившиеся в том числе в ограничении приема в университеты неблагонадежных лиц вначале за счет введения строгих вступительных испытаний, а затем и вовсе допуска в университет преимущественно гимназистов, не дали ощутимых результатов, и на рубеже XIX–XX вв. университеты сотрясали масштабные студенческие волнения, а университетский вопрос стал одним из важнейших вопросов внутренней политики государства. Балансируя между отдачей в солдаты и «сердечным попечением о студентах», столкнувшись с остановкой учебного процесса в университетах и революционным подъемом студенчества во время революции 1905 г., Министерство народного просвещения было вынуждено пойти на уступки по многим пунктам (принятие «Временных правил» 27 августа 1905 г.), в том числе введя послабления для абитуриентов, не имеющих гимназического аттестата.

Министр граф И. И. Толстой в 1905–1906 гг. разрешил прием в университеты без дополнительных экзаменов окончившим шесть классов семинарии, он же издал циркуляр о приеме в университеты сдавших дополнительные экзамены за курс классической гимназии выпускников реальных и коммерческих училищ и отменил циркуляр 1899 г. о прикреплении абитуриентов к университетам «своих» учебных округов[515]. Согласно упомянутому циркуляру И. И. Толстого, выпускники училищ могли поступить в университет при условии сдачи только латыни (и древнегреческого, если они выбирали историко-филологический факультет)[516]. Семинаристы, окончившие четыре класса семинарии, согласно циркуляру 30 июня 1906 г. нового министра П. М. Кауфмана, продолжившего политику предшественника, были допущены в университеты при условии сдачи математики, физики и нового языка[517].

Однако все это были уступки, сделанные на волне Первой русской революции двумя либеральными министрами народного просвещения. Поэтому после ее окончания и смещения Кауфмана с поста министра началась эпоха реакции. Министр А. Н. Шварц, не остановившись на восстановлении процентных норм для «лиц иудейского исповедания» и воспрещении допущения женщин в университеты, отменил льготный прием семинаристов, окончивших шестилетний курс семинарий. Причиной было названо то, что «в двух старших классах православных семинарий изучаются почти исключительно богословские науки, прохождение же курса общеобразовательных предметов заканчивается в 4‑м классе»[518]. Они должны были сдавать при гимназиях те же предметы, что и семинаристы после четвертого года обучения.

Несмотря на эти ограничительные меры, министерство продолжало пользоваться той самой расплывчатой формулировкой устава 1884 г. о допуске в университеты выпускников других учебных заведений, помимо гимназий: в 1908 г. были отменены дополнительные экзамены для семинаристов для того, чтобы заполнить русскими студентами закрытый в 1905–1908 гг. Варшавский университет. В отношении других университетов в 1909 г. был выпущен циркуляр, разъясняющий, что министерство не встречает препятствий в поступлении в университеты негимназистов, для чего все выпускники средних учебных заведений негимназического типа могут сдавать испытания зрелости в гимназиях[519]. А проваленный в 1913 г. занявшим министерское кресло после Шварца Л. А. Кассо законопроект «О предоставлении лицам, окончившим курс некоторых средних учебных заведений, права поступать в высшие учебные заведения», который мог бы предоставить выпускникам реальных училищ такие же права, как и гимназистам, окончательно похоронил надежды на либерализацию в этом вопросе[520].

Несмотря на то что в конце 1914 г. Министерство народного просвещения возглавил прогрессивно настроенный П. Н. Игнатьев, послаблений в части приема в университеты выпускников-негимназистов не произошло, так как министру пришлось решать более важные проблемы, а последовавшая вскоре Февральская революция и вовсе отодвинула этот вопрос на второй план.

Любопытно, что сами университеты, желая принимать в студенты выпускников всех средних учебных заведений, все же хотели сохранить некоторые ограничения. Так, физико-математический факультет Новороссийского университета в заседании от 29 апреля 1917 г. сделал следующее заключение о том, кто может поступать в студенты: «а) лица обоего пола, обладающие аттестатами или свидетельствами зрелости, имеют преимущественное право на поступление в университеты, б) лица, имеющие аттестаты или свидетельства об окончании курса в реальных или 8-ми классных коммерческих училищах, в кадетских корпусах или судоводительских отделениях мореходных классов, или свидетельства о выдержании при этих учебных заведениях окончательных испытаний, могут быть принимаемы на оба отделения физико-математического факультета без всяких дополнительных испытаний»[521]. При этом лица второй категории обладали приоритетом при предоставлении свидетельства о сдаче латинского языка. Что же касается лиц, окончивших учительские институты или духовные семинарии, то прием их без экзаменов мог решаться на уровне министерства, которое должно было подтвердить, что программа обучения в них соответствует программам мужских гимназий.

В любом случае в