Джентльмен и вор: идеальные кражи драгоценностей в век джаза - Дин Джобб

В начале апреля список преступлений, приписываемых Бэрри и Монахану, пополнился очередной кражей – в доме банкира Роберта Сили и его жены Амелии в Хьюлетт-Бэй-Парке на атлантическом побережье Нассо. Среди похищенных предметов были отделанные бриллиантами платиновые наручные часы. Через несколько дней вор забрался к одному из директоров компании «Шервин-Уильямс» Э. М. Ричардсону. Планированием кражи занимались оба, но внутри работал только Монахан.

В том же месяце они залезли в двадцатипятикомнатную виллу в том же Хьюлетт-Бэй-Парке, откуда вытащили тридцатикилограммовый сейф с драгоценностями на десять тысяч долларов. Они доволокли его до ближайшего пустыря, где взломали и взяли только самое ценное. Прошло несколько недель, прежде чем хозяева, архитектор Джон Кэмерон Гринлиф с женой Марион, заметили отсутствие сейфа. Детективы Кинга долго чесали в затылках, пытаясь понять, как воры ухитрились вытащить из дома тяжелый несгораемый шкаф, не оставив ни царапины ни на полу, ни на подоконниках.

Следователи из Нассо уперлись в глухую стену, признал Кинг. «Они проверили всех возможных подозреваемых, но ничего ценного не выяснили». Папки с показаниями свидетелей и докладами о нераскрытых кражах драгоценностей занимали уже много ящиков в шкафу с документами, однако ни единого отпечатка пальцев найти пока не удалось. «Этот человек очень осторожен, всегда в перчатках, – сетовал Кинг. – Детективы внимательнейшим образом изучали поверхности стремянок и столбов крыльца, но так ничего и не обнаружили».

Кинг посовещался с окружным прокурором Элвином Эдвардсом и шефом полиции Нассо Абрамом Скидмором и объявил о формировании в округе, охваченном эпидемией краж, особых патрульных бригад. Чтобы схватить грабителей, на дороги округа выедут полтора десятка машин с детективами в штатском и патрульными в форме – все будут вооружены пулеметами, автоматами и револьверами. А хозяевам местных вилл, у которых дома есть оружие, Кинг без обиняков посоветовал – как только увидят на своей территории подозрительного типа, «стрелять не раздумывая».

Поначалу казалось, что широко разрекламированные в прессе патрули работают. Новых случаев не было уже несколько недель. Но как-то раз в начале мая в одной из вилл в Грейт-Нек риэлтор Уильям Трего и его жена Ада, проснувшись в семь утра, обнаружили у себя в спальне незнакомца. Он набивал карманы драгоценностями из бюро. Заметив движение на кровати, вор прервался, потянулся рукой к заднему карману брюк, словно желая показать, что вооружен, и скрылся через окно. Стоимость украденного составила четыре тысячи долларов. Газетчики были убеждены, что это «Обеденный вор», вышедший в утреннюю смену, дабы перехитрить ночные патрули Кинга. Одна из газет дала ему новое прозвище: «Вор за завтраком», – отражающее сдвиг рабочего времени.

Незваным гостем в доме Трего был, несомненно, или Бэрри, или Монахан. И, несмотря на риск столкнуться с вооруженным до зубов патрулем или хозяином, хватающимся чуть что за пистолет, они всего через несколько дней совершат самое опасное и дерзкое из своих лонг-айлендских преступлений.

Глава 20. Шедевр

Кингс-Пойнт, Лонг-Айленд. 1927

Две похожие на призраков фигуры приблизились к особняку Эвермор в Кингс-Пойнте с видом на пролив Лонг-Айленд. Самый конец мая, солнце только что село, их серые костюмы сливались с опустившимися сумерками. Несколько дней назад они объехали на машине вокруг усадьбы Джесси Ливермора и прекрасно представляли, через какое окно лучше всего попасть внутрь. Быстрого взгляда в окна первого этажа хватило, чтобы понять: хозяева ужинают с гостями, часть прислуги – с ними в гостиной, а остальные едят в своих комнатах.

Схватившись за перекладины шпалеры, Бэрри с помощью Монахана добрался до второго этажа. Монахан стоял на страже, а Бэрри открыл окно, прокрался через комнату горничной и выскользнул в коридор. Толстое ковровое покрытие приглушало шаги. Напротив был вход в просторную спальню – судя по всему, хозяйскую. Он сразу приметил украшения, но не особо ценные, брать их не имело смысла: все лучшее, подумал Бэрри, сейчас наверняка на хозяйке, Доротее Ливермор, так что придется запастись терпением. Тем же путем он вернулся к окну и по шпалере спустился к Монахану. Они засели в кустарнике.

После ужина Ливерморы вместе с такими же, как они, миллионерами, супругами Аронсон сели в машины и покинули усадьбу. Судя по нарядам, едва ли они собирались вскоре вернуться. Бэрри и Монахан купили по сэндвичу с курицей в закусочной неподалеку и вернулись на свой пост.

Эвермор, за которым они вели наблюдение, был изящным, воздушным, похожим на дворец сооружением из кирпича, известняка и шифера: главный двухэтажный фасад и два одинаковых крыла по бокам – георгианская симметрия. Образцовый дом для тогдашнего магната с Уолл-стрит. «На создание по соседству [с Сильвермором] еще более прекрасной усадьбы средств не пожалели», – гласило одно из описаний, где местные изыски под старину назывались «триумфами архитектуры». В доме было двадцать восемь комнат, именно поэтому Бэрри хотел предварительно осмотреться внутри. По склону со стороны пролива лужайка каскадами спускалась к частному пляжу с пристанью для «Атеро II», яхты стоимостью три миллиона долларов – самой большой и дорогой на тот момент, – на которой Ливерморы вместе с гостями прибыли с Манхэттена. «Братья Олмстед», ландшафтное бюро, учрежденное сыновьями одного из участников создания Центрального парка Фредерика Ло Олмстеда, которое пригласили для благоустройства четырех с половиной гектаров приусадебной территории, даже не подозревало, что здешний кустарник станет идеальным укрытием для воров.

В тот день король Бельгии вручал высшую награду своей страны, орден Леопольда, юному долговязому американскому авиатору Чарльзу Линдбергу, которого тогда чествовали все европейские лидеры за первый в истории одиночный перелет через Атлантику – из Нью-Йорка в Париж. Свое тридцатитрехчасовое воздушное путешествие он отважно совершил на прошлой неделе – его самолет «Дух Сент-Луиса» оторвался от покрытой слякотью взлетной полосы аэродрома «Рузвельт Филд», всего в десяти милях от усадьбы Эвермор. А месяц назад на Манхэттене объявили еще об одной победе над пространством и временем: на экране появилось лицо министра торговли Герберта Гувера с синеватым отливом, он из Вашингтона демонстрировал публике новую технологию, которую «Тайм» назвал «зрелищем на расстоянии», – телевидение. «Словно фотография вдруг ожила», – ликовала «Нью-Йорк Таймс». Еще в тот день Бэйб Рут из команды «Нью-йоркские янки» провел свой двенадцатый хоум-ран*[35] из шестидесяти, которые он намеревался совершить в том сезоне, чтобы поставить рекорд. А в предыдущем месяце завершилась семилетняя судебная битва за жизни Николо Сакко и Бартоломео Ванцетти, итальянских мигрантов, которых в Массачусетсе обвиняли в ограблении и убийстве, несмотря на убедительные доказательства их невиновности. Судья Уэбстер Тэйер –