Светоч дружбы. Восточный альманах. Выпуск четырнадцатый - Михаил Иванович Басманов

подпоясанные длинным широким поясом — патукой, на голове черная шапочка. Крепкий и здоровый, с едва заметным пушком над верхней губой, он весело улыбался и распевал песенку Таманги, которую поют обычно во время праздников Дасаин-тихар. Увидев перед собой Хромого, паренек умолк и остановился. Он смотрел на калеку с удивлением и жалостью и, быстро смекнув, что перед ним голодный, пошарил в кармане жилета и нашел там пайсу и две монеты по одной анне[57]. Он переложил намло на плечо и, подойдя к Хромому, сочувственно произнес:

— Эй, даджу[58], на, купи себе что-нибудь поесть.

Хромой протянул руку, и в ней зазвенели три монеты. Не веря своим глазам, Хромой заглянул в лицо паренька, на котором играла все та же открытая улыбка, а тот, по-прежнему напевая, пошел своей дорогой.

VII

День подошел к концу, стемнело, а Хромой не знал, куда пойти, где приклонить голову. Торговцы уже закрывали лавки. Сзади за спиной Хромого послышались шаги. Потом они смолкли, прохожий остановился, вытащил из кармана пачку папирос и закурил. Это был офицер полиции. Испугавшись, старик отступил в темноту. Дул холодный ветер, моросил дождь. Хромой хотел укрыться под навесом лавки, но лавочник заметил его и прогнал. Дождь и ветер все усиливались. Хромой весь продрог, совсем выбился из сил, он едва мог передвигаться.

Прижавшись к стене дома, старик со страхом наблюдал за разбушевавшейся стихией. Ветер как сумасшедший налетал на крыши домов и фонарные столбы, заставляя гудеть провода.

Дождь хлестал как из ведра. Вымокший до нитки, Хромой снова пустился в путь в надежде найти укрытие. По улице шагал человек под зонтом и, глядя на длинную тень прохожего, Хромому вдруг почудилось, что за ним бежит пес. Он напряг зрение, но человек прошел, и тень исчезла.

Весь дрожа, старик озирался вокруг. В небе сверкали молнии, гремел гром, казалось, гроза никогда не кончится.

В маленьком переулке Хромой заметил высокое крыльцо и начал с трудом подниматься по ступенькам. Взобравшись на крыльцо, он оперся на перила и немного отдышался, затем ощупью побрел по длинной галерее вдоль стены и наткнулся на большой деревянный ящик. Старик обрадовался и решил залезть в него, чтобы спастись от ветра. Облегченно вздохнув, он снял с плеч сумку и положил ее возле пустых канистр из-под керосина. На беду, одна канистра со звоном покатилась вниз, заставив Хромого вздрогнуть.

Хозяин дома — высокий, бородатый человек, услышав грохот, выскочил с длинной палкой в руках. Он решил, что кто-то пришел воровать его уголь. Сначала он никого не заметил, хотя Хромой стоял почти рядом с ним, а когда увидел притаившегося у стены на смерть перепуганного старика и занес над его головой палку, в темноте раздался жалобный голос:

— Ходжур, я — нищий, калека…

Палка остановилась на полпути. Хозяин оглядел хромого старика в грязных отрепьях, ни слова не говоря, подтащил его к лестнице и спихнул вниз.

Несчастный калека испустил душераздирающий крик — и потерял сознание.

Когда он пришел в себя, то увидел, что лежит на грязном тротуаре. Хромой попытался поднять голову, но не смог. Он устремил взгляд вверх в небо: сквозь предутренний туман еще светили звезды. Дождь уже давно перестал, и ветер, бушевавший ночью, стих. Занималась заря.

Долго лежал Хромой, не будучи в силах встать и не понимая, почему руки вдруг стали чужими. Потом дотянулся до лица и нащупал рану у виска — кровь стекала по щеке. Тут только он вспомнил, как очутился здесь. Он вытер кровь рукавом и, напрягая последние силы, пополз прочь.

VIII

Стены храма сверкали в лучах утреннего солнца. По улицам торопливо шагали люди, торговцы открывали свои лавки — начинался новый день. Напротив храма, у одной из лавок, лежал нищий. Все тело его было в грязи, обеими руками он закрывал лицо. Вскоре старика окружила большая толпа, шумно обсуждая случившееся. К лавочнику подошел полицейский, что-то спросил и направился к месту происшествия. При виде стража порядка люди расступились.

Хромой отвел руки от лица. Лоб его был в крови, у виска зияла рана. Он с трудом открыл глаза, осмотрелся вокруг и увидел свою собаку — она сидела рядом.

Хромой узнал пса, и взгляд его потеплел. Собака радостно виляла хвостом, а он смотрел на нее молча и печально. Эта сцена напоминала прощание старых друзей перед вечной разлукой.

Опираясь на руки, Хромой попытался подняться, но не смог. И только тут он увидел толпу людей и среди них представителя власти. Все еще не понимая, что произошло, он взглянул на купол храма, увенчанный шпилем, уходящим высоко в небо. Вокруг храма кружили голуби, время от времени садясь на стены и снова взлетая. Эта картина словно придала ему силы — в глазах Хромого появился лихорадочный блеск. С трудом протянув руку, он обнял собаку и в следующий же миг, закашлявшись, упал ничком на землю и затих.

Через некоторое время кто-то приподнял его голову и заглянул в глаза — они были неподвижны. Руки, обнимавшие собаку, уже начали коченеть, но пес не пытался освободиться из них.

IX

Спустя неделю люди видели его собаку в одном из переулков, она бесцельно перебегала от одной лавки к другой. День был пасмурный, ближе к вечеру начался дождь, и люди укрывались от него под навесом лавок. Собака пристроилась было к какому-то человеку и, когда тот прогнал ее, ощерилась с испугом и злостью. А человек продолжал курить, равнодушно пуская дым.

Весь следующий день собака бродила по переулку Гаддикхана, затем направилась к хижине Хромого. Обнюхав все углы, пес улегся на циновке, где обычно спал старик, но от холода не мог уснуть. Он поднялся, нашел в углу рваный пиджак Хромого, обнюхал его, вышел из хижины, потом снова вошел. Так он метался, разыскивая старого друга. В конце концов, когда рассвело, пес оставил убогую хибару и снова отправился на поиски хозяина.

Прошло два дня, и горожане видели, как собака бежала в сторону Хавагхара, потом вернулась назад к школе. Она дрожала всем телом, хотя день был солнечный.

Минуло десять месяцев. Рядом с местом, где сжигают трупы, сторож обнаружил под слоем песка два почерневших от сырости скелета — человека и собаки, как бы сплетенные в последнем объятии.

Перевод с непальского Кришны Пракаша Шрестхи.

Рамеш Бикаль

Рамеш Бикаль (наст. имя — Ранешварпрасад Шарма Чалисе, род. В 1932 г.) — известный непальский прозаик, автор нескольких сборников рассказов: «У домашнего очага», «Тринадцать приятных рассказов», «Песня Новой улицы», «Мелодия старой скрипки» и др. За сборник рассказов «Песня Новой улицы» писатель