Народное государство Гитлера: грабеж, расовая война и национал-социализм - Гётц Али

Такая практика установилась уже в первые несколько недель после вторжения в Париж. В то время как «счет Б» оккупационных расходов Франции использовался для покрытия текущих, значительно завышенных расходов вермахта и его солдат, «счет А» оккупационных расходов Франции был с самого начала создан для германских «непредвиденных расходов». Оттуда уже за первые полгода были «стырены» (как это буквально называется в некоторых отчетах) следующие суммы: 536 млн рейхсмарок у семей «занятых в Германии французских работников» (см. с. 204–205); 250 млн рейхсмарок было выделено рейхсминистерству экономики «на закупку сырья и акций»; рейхсминистерство продовольствия получило 9 млн «на закупку крупного рогатого скота»; на 5 млн рейхсминистерство транспорта приобрело большое количество хранящихся во французских банках акций Брюссельской международной компании по производству спальных вагонов[509]. Налоговый отдел рейхсминистерства финансов умышленно хранил полученные во Франции доходы на «счете А» в качестве средств «для возможных распоряжений министерства финансов»[510].

Кроме того, различным формам грабежа способствовал обменный курс, установленный ниже реального в интересах германских скупщиков: одна рейхсмарка была эквивалентна 20 франкам, что означало 25-процентную девальвацию французской валюты. Но для старых германских долгов сохранялся более выгодный, еще довоенный курс. Как и в оккупированной Польше, рейхсминистерство финансов отнимало имущество каждого изгнанного из Эльзаса или Лотарингии еврея или «неблагонадежного француза» в пользу германской казны, собрав в итоге около 5 млн рейхсмарок. Если средств на «счете А» было недостаточно, они быстро переводились туда со «счета Б». Примером такого финансового жонглирования являются переводы на 600 и 900 млн франков, осуществленные 3 марта и 9 октября 1941 года по распоряжению рейхсминистерства экономики[511].

Только в период с 16 мая по 14 октября 1942 года специализирующейся на закупке сырья компании Roges (Rohstoff-Handelsgesellschaft m.b.H.) было выделено 700 млн для приобретения его во Франции, но не со «счета А», а со «счета Б», который якобы служил исключительно для одномоментных текущих оккупационных расходов[512].

Кроме того, частные и государственные спекулянты приобрели оккупационные марки на общую сумму 2,5 млрд рейхсмарок, 1,3 млрд из которых в 1943 году вообще не были проведены по «счету А»[513]. Оккупационные марки также не падали скупщикам с неба: их надо было предварительно оплатить в рейхсмарках, что приносило дополнительный доход казне рейха.

В сентябре 1943 года министр вооружений Альберт Шпеер начал скупку во Франции станков для германских фабрик через только что основанную компанию Primetex. Бизнес было тайно начат на сумму 300 млн франков, выделенную из бюджета оккупационных расходов[514]. Параллельно работала уже упомянутая выше компания Roges[515]. Она была основана Герингом в декабре 1940 года и полностью принадлежала верхушке рейха. В правлении председательствовал начальник одного из отделов рейхсминистерства финансов, некто Бендер. Контролируемая таким образом компания преследовала цель «приобретения и реализации товара на всех оккупированных территориях, а также закупки, хранения и перепродажи сырья, важного для военных нужд»[516].

Если полистать хранящиеся в парижском Национальном архиве документы, относящиеся к «счету А» оккупационных расходов за 1940–1943 годы, сразу бросается в глаза отличительный признак проведенных трансакций: германские ведомства, а также компании и частные лица, оплачивавшие свои крупномасштабные закупки во Франции национальной валютой, первоначально вносили в рейхсмарках эквивалентную ей стоимость в казну.

Но этот процесс велся скрытно. Посредником было так называемое Allgemeine Warenhandelsgesellschaft в Берлине, адрес которого (по аналогии с почтовыми ящиками компаний Deutsche Verrechnungskasse или берлинского отделения Центрального экономического банка Украины, о которых будет рассказано позже) служил исключительно прикрытием для схемы отмывания денег под руководством рейхсминистерства финансов. Оттуда переводы отдельных германских компаний должны были направляться в центральную кассу и «зачисляться в виде доходов бюджета в раздел XVII, часть XV чрезвычайного бюджета». Уже известный по экспроприации собственности евреев раздел XVII был значимой частью чрезвычайного военного бюджета Германского рейха.

Германский предприниматель, покупавший французское сырье и промышленные изделия или передававший заказы во Францию, получал прибыль, но в обязательном порядке оплачивал приобретенное в рейхсмарках внутри Германии. То же самое относится и к приобретению акций компаний во Франции – в этих случаях французские акции, купленные германскими инвесторами, организациями и банками, оплачивались в рейхсмарках по текущему, а не по оккупационному курсу. Так всякий раз деньги оказывались в казне рейха, в то время как французские продавцы получали свои деньги из средств бюджета оккупационных расходов[517].

9 и 13 ноября 1940 года компания AEG в берлинском районе Обершёневейде закупила франков на сумму 4,3 млн рейхсмарок для приобретения товаров во Франции. В ноябре Deutsche Bank купил франков на 20,25 млн рейхсмарок. 23 октября 1940 года компания Cautio Treuhandgesellschaft в Берлине подала заявку на приобретение франков на сумму 3 млн рейхсмарок, 20 ноября – еще на 1 млн, 5 декабря – на 1,5 млн и 27 декабря – на 2 млн. 11 декабря Dresdner Bank зашел на французский рынок с 2 млн рейхсмарок, а 23 января 1941 года произошел еще один транш в 3 млн. 20 января 1941 года компания Berliner Handelsgesellschaft последовала его примеру, зайдя на рынок акций Франции с 1,3 млн, а 11 февраля добавила к ним еще миллион.

Крупные организации и отдельные торговые компании закупались во Франции ввиду текущего спроса и выгодной быстрой продажи или охотились за пакетами акций, обещавшими в перспективе высокие прибыли. Банки и трастовые компании приобретали ценные бумаги для многих анонимных клиентов. При этом они пользовались услугами секвестрированных банков: Вестминстерского иностранного банка в Париже, Парижско-Нидерландского банка, Crédit Lyonnais и Lloyds & National Provincial Foreign Bank Ltd. Самым предпочтительным из них изначально был Вестминстерский иностранный банк[518]. Прусский государственный банк (морская торговля) потратил значительную сумму на перевод имеющихся во Франции акций Борского медного рудника в собственность Германии[519]. Заявки подавались через представителя рейха в Банке Франции – германскому комиссару Вестминстерского иностранного банка. На такие покупки давали свое согласие как отдел валютной защиты Франции, так и экономический отдел при военном командующем Франции с пометкой, что акции получены «из французских, частично еврейских рук»[520].

Таким же образом «оплачивались» поставки французских фирм в рейх. Например, 11 ноября 1940 года в Дортмунд поступили 720 тыс. рейхсмарок, переведенных за французский лом, переплавленный в доменных печах Рурской области. Скупали ли во Франции товары, сырье или акции компании Carl Zeiss Jena, Allianz, Friedrich Krupp, ювелирные мастерские Kurt Herrmann в Берлине или торговое предприятие Lifestyle-Ausstatter Meisterräume (общество образцовой культуры быта) – везде было одно и то же: получатели платили, рейх прикарманивал, а французы