Народное государство Гитлера: грабеж, расовая война и национал-социализм - Гётц Али

рейха (хотя формально и не аннексирована); оба северных департамента[493] подчинялись военному командующему Бельгии и Северной Франции; итальянцы получили небольшую территорию по общей государственной границе. Центральная же часть страны была разделена на оккупированную и неоккупированную зону (последняя также была оккупирована в ноябре 1942 года. До этого в неоккупированной части, в Виши, было сформировано коллаборационистское правительство, в оккупированной части немцы создали (в Париже) штаб управления военного командующего Франции. В его состав входили административный и экономический отделы. Первый до середины 1942 года возглавлял Вернер Бест[494].

С начала и до конца оккупации экономическим отделом, занимавшимся всеми финансовыми вопросами, руководил д-р Эльмар Мишель, чиновник-карьерист из рейхсминистерства экономики[495]. Осенью 1940 года он также получил должности германского комиссара по внешней торговле и германского комиссара по иностранной валюте на территории всей Франции[496]. Изначально в отделе Мишеля за рабочую группу «Валюта, кредиты, страхование» отвечал директор Рейхсбанка Леопольд Шеффлер.

Он контролировал министерство финансов Франции, а также банки и страховые компании[497]. Банк Франции контролировал Карл Шефер, который до 1939 года был президентом банка в Данциге, а затем помогал в создании кредитной кассы рейха в оккупированной Польше.

Помимо аппарата военной администрации, вторым центром власти была «комиссия по перемирию» в Висбадене, которую возглавлял посланник Ганс Рихард Геммен. Она вела переговоры от лица всей Франции с правительством Виши до конца периода оккупации. В Висбадене также работало отделение Рейхсбанка под управлением директора Генриха Гартлиба. Кроме того, продолжало существовать посольство Германии в Париже. Оно символизировало определенную гарантию сохранения французского суверенитета и работало как система «первоначальных контактов»: его официальные лица действовали как переговорщики и посредники Гитлера. Однако в структуре оккупационной власти оно не имело большого значения.

По договору о перемирии победители наложили на побежденных ежедневную дань в 20 млн рейхсмарок, причем рейхсминистерство финансов посчитало эту (огромную по тем временам сумму) слишком низкой и постоянно заставляло ее увеличивать. Финансовая элита рейха оправдывала это в присущем ей элегантном тоне: необходимо избежать того, чтобы последующий мирный договор был «излишне обременен финансовыми и трансфертно-политическими условиями»[498]. В январе и феврале 1943 года ежедневные требования вермахта составили уже 29 млн рейхсмарок. К ним добавлялись закупочные поездки представителей Геринга и Шпеера. Как подсчитало правление кредитных касс рейха, суммарно это привело к «требованиям в размере около 35 млн рейхсмарок в день, или около 1 млрд рейхсмарок в месяц»[499].

Безудержная жадность оккупантов быстро увеличивала количество денег в обращении. Во Франции гражданские государственные расходы с 1941 по 1943 год составили около 130 млрд франков в год. Если оккупационные расходы изначально оставались примерно на одном уровне (то есть имели фиксированный процент от бюджета), то за последние два года они выросли до уровня, сопоставимого со всем бюджетом Франции. Сильный рост оккупационных расходов в 1943 году можно объяснить прямым результатом поражений на востоке и увеличением производства вооружений в рейхе. Этот процесс находит параллели и во всех других оккупированных немцами странах. На совещании в Берхтесгадене 28 апреля 1943 года Геринг сетовал: «Финансовые платежи Франции недостаточны. Отсутствует пригодный для работы налоговый аппарат для сбора прямых налогов. Это следует изменить»[500].

В дополнение к ежедневным оккупационным платежам Франции вскоре пришлось предоставить Германии огромные кредиты на оплату грузовых перевозок (так называемые авансы по клиринговым платежам). В период с 1941 по 1943 год они увеличились с 20 до 45 млрд франков и оценивались в проекте бюджета 1944 года уже почти в 90 млрд франков. Кроме того, Франция оплачивала расквартирование и текущие расходы итальянских оккупационных войск на юго-востоке страны. Но рейху и этого было мало: войска вермахта собирали деньги, налагая коллективные штрафы на отдельные города. За первые девять месяцев оккупации Нанту пришлось заплатить 10 млн франков, Шербуру – 6 млн, Бордо – 2 млн франков[501]. Общая сумма включает в себя и товарную добычу, захваченную вермахтом в ходе быстрой кампании по оккупации Франции.

Хотя французские налоговые поступления между 1941 и 1943 годами значительно выросли под давлением Германии (с 68,2 до 101 млрд франков), тем не менее дефицит бюджета оккупационных войск быстро рос, составив от 160 до 220 млрд франков в год, а в бюджете на 1944 год он прогнозировался уже на уровне 317 млрд. В результате непомерной германской жадности рейха расходы Франции на содержание оккупантов в итоге превысили ее обычные государственные доходы более чем в три раза[502].

Согласно официальному отчету Рейхсбанка весной 1944 года, оккупационные расходы к тому моменту составили 680 млрд франков. К этому добавлялся экспорт товаров и услуг в Германию на сумму 120 млрд франков, из которых около половины – на кредитной основе[503]. Поскольку впереди предстояло еще четыре месяца оккупации, за этот период следует добавить к общей сумме не менее 10 %. После освобождения Франции ее новый министр финансов Эме Леперк заявил, что Германия вывезла из страны в общей сложности 900 млрд франков[504]. За время оккупации государственный долг Франции вырос на 1050 млрд франков[505]. Банк международных расчетов подсчитал, что возложенные на Францию оккупационные расходы составляли в 1944 году 35,25 млрд рейхсмарок (что соответствовало 705 млрд франков) плюс долги по клиринговым расчетам. В это число не включены платежи присоединенной Эльзас-Лотарингии и платежи итальянским оккупационным силам на юго-востоке Франции.

Относительно схожие данные различных источников позволяют утверждать, что непосредственный урон, нанесенный Германией Франции, составил более 800 млрд франков (или 40 млрд рейхсмарок). В целом, согласно беспристрастному суждению директора Рейхсбанка Гартлиба, разграбление привело к «эффективной разгрузке бюджета рейха и в конечном счете также к сокращению использования кредитов центрального банка [в Германии], а с другой стороны, взвалило на бюджет и валюту Франции тяжелое бремя»[506]. В 1959 году Пьер Арно подытожил внешне абсолютно логичную германскую технологию грабежа, хотя и заключавшуюся в оплате всего и вся, но деньгами покоренной страны: «[Немцы] никого не угнали в плен, они просто жадно все покупали и платили за это деньгами, взятыми у нас»[507].

Министру финансов Франции всегда следовало переводить оккупационные расходы на счет кредитной кассы в Париже. Помимо уже описанного частного грабежа, связанного с «рождественскими покупками» Геринга, широко применялся схожий с ним государственный грабеж, поставленный на широкую ногу. Например, с января по октябрь 1942 года военный командующий Франции ежегодно требовал 6,5 млрд рейхсмарок, то есть 21,3 млн франков ежедневно. В рассматриваемый период времени из этой суммы 720 млн рейхсмарок были потрачены властями Германского рейха на закупку «лошадей, продовольствия и изделий пищевой промышленности для войск на востоке», то есть для германских армий в