Медицинские сказки от врача-реабилитолога. Как болезнь меняет судьбу пациентов, а реабилитация помогает стать счастливыми - Мария Панова

непривычно пустой, смотрела, как косо падают на стол лучи закатного солнца, пила чай. В голове, так же, как и в квартире, было пусто – ни одной мысли. А чувство, что ее охватило тогда, она помнит очень хорошо. Ей было грустно. Потому что столько лет ей пришлось жить в мышиной норе. Потому что ничем было не помочь отцу. Потому что освобождение пришло к ней только с его уходом.

«Жизнь несправедлива, – подумала она тогда, – но это не помешает мне купить самый красивый и удобный диван, какой я только найду. И жить так, как мне захочется».

Сказка о диванном муже

Работа, дом, диван. Серенькая жизнь. Средненькая зарплата.

Работал он в одной конторе. Людей немного, больше возни с документами. Да, продажи, но нет того бешеного людского потока, от которого так устают менеджеры, что потом без сил приходят домой. Да и уволился бы он, если б так уж ненавидел свою службу. А ненависти и не было. Просто особенных чувств к работе не питал. Надо работать – вот и работаю, мол. Стол, стул, компьютер. С девяти до шести и два выходных. Все как у людей. Чего тебе еще надо, жена?

Такой вот муж. Как она прожила с ним десять лет? Она сама не знала. Все казалось: «Ну сейчас что-то изменится. Сейчас он раскачается, вот тогда и начнем что-то делать. Построим дом. Запишем дочь в ту школу английского.

Да хоть на даче помидоры посадим! Теплица ведь нужна, а он все никак не сделает. И людей нанять не дает – дорого, я лучше сам, мол. Но сам ничего не делает».

Дача их зарастала сорняками. Домишко на участке ветшал, кренился на бок в отсутствие людской заботы и участия. Урожай с пышного куста орешника каждую осень собирали белки. «Ну хоть кому-то польза», – думала она.

«Может, хоть в отпуск съездим?» – предлагала бюджетные Египет и Турцию. Потом просила хоть на Байкал – да, дороже, но загранпаспорт не нужен! Да хоть в глэмпинг за пару десятков километров от города! Там такие симпатичные маленькие домики, и в сумерках зажигаются на деревьях огни-светляки… А он не хотел: «Не. Мне дома охота побыть. Да, весь отпуск. Нет, не скучно», – говорил он и брал пульт от телевизора, удобно устраиваясь на диване. Так и жил на нем весь отпуск. В диване давно образовалось углубление, точно повторяющее изгибы его ягодиц. «Эффект памяти», – говорил муж (то ли в шутку, то ли всерьез), устраиваясь в этой диванной «колыбельке».

Она смирилась с тем, что он домосед. Попробовала подступиться насчет будущего дочери: «Ей нужна квартира. Давай возьмем в ипотеку?» Он вяло отнекивался, отмалчивался, а в ответ на попытки взять дело в свои руки демонстративно поворачивался к ней спиной на том самом диване. Через десять минут начинал похрапывать. Однажды твердо сказал, что в кредитную кабалу не полезет, и точка. Незачем. А дочь вырастет и сама себе на квартиру заработает. Или замуж удачно выйдет. И то уже будет забота мужа, где ей жить.

Ничего он не хотел. Ничего ему не было нужно. Даже дома не убирался. Оставлял вокруг любимого дивана чашки, тарелки и крошки. Грязную одежду скидывал в корзину для белья. Чистое забирал из шкафа. Это был очень гармоничный многолетний дуэт мужчины и мебели. Главы семьи и мягких диванных подушек. Жена смирилась. Начала воспринимать мужа и диван как одно целое. Так сказать, это был для нее мебельный гарнитур в едином стиле.

Однажды заболела дочка. То ли ангина, то ли какая простуда сильная – температура под сорок, лежит пластом. Вызвали ей участкового доктора. Педиатр Маргарита Семеновна была уже в годах. Доктор сняла обувь, прошла в гостиную, бросила взгляд на мужчину, лежащего на диване: «Тоже болеет?» Жена отрицательно покачала головой: «Он всегда такой. Целыми днями бы лежал, если б не работа». Маргарита Семеновна не унималась: «А работает кем? Не грузчиком ведь?» Узнав, что работа физически нетяжелая, сказала коротко: «Психиатру его покажи. Депрессия, может. Таблетки пить начнет – другой мужик будет совсем».

Дочку Маргарита Семеновна смотрела долго и обстоятельно. Подтвердила ангину. Назначила лекарства, погладила девочку по голове, подоткнула ей одеяло под бочок: «Ничего, голубчик, выздоровеешь». И правда – от таблеток температура уже на следующий день спала, вернулись силы и аппетит. У мамы отлегло от сердца. А слова Маргариты Семеновны про психиатра все не выходили из головы. А что, если и правда?

Муж, к ее удивлению, совсем не сопротивлялся. Сказал, что ему, в общем, все равно: «Лишь бы на учет не поставили. Может, витаминов каких врач пропишет для соображалки. Хорошо даже. А то возраст, понимаешь, сорок лет. Никаких сил нет. Даже утром встаешь на работу – и уже как будто устал. А еще весь день впереди. Оно и понятно, годы-то свое берут, не мальчик уже, но ведь тоска такая иногда берет, что в жизни больше ничего хорошего не будет, хоть волком вой…» Сказал и замолк. Будто лишнего сболтнул.

Жена посмотрела на него пристально, почувствовав, что в груди заныло в ответ на его слова. Что-то тут не так, не то, что-то она упускает из виду… Но сформулировать свое ноющее чувство словами она не смогла даже для себя, а потому переключила свое внимание на дела насущные: «Кто последний в двадцатый кабинет?»

* * *

Через год они поехали на Байкал. Муж собирал вещи, поторапливая своих: «Хочется уже сидеть в самолете и ждать взлета!»

Прежнюю работу бросил. Устроился на другую. В книжный магазин. Всегда мечтал советовать людям хорошие книги. Быстро, правда, разочаровался в своих идеалистических мечтаниях. Но на работе той остался. В свободную минутку читал сам. Предложил начальству новую систему выкладки товара. Повысили до администратора, потом до какого-то небольшого начальника. Он был доволен. Читать, кстати, не бросил.

Диван он выкинул. Купил два кресла. Жена так и не поняла почему. Хотя догадывалась: он не хотел вспоминать ту прошлую жизнь. Вместе с диваном выкинул период черной тоски, которую привык считать обычным человеческим существованием.

Порядок наводить, правда, так и не стал. Ну неаккуратный он был. Растяпа, и ничего поделать с этим не мог. Упорно оставлял открытый тюбик зубной пасты на раковине, ходил с пятном от соуса на футболке. Впрочем, жене это было неважно. Она просто радовалась, что отвела его тогда к психиатру. Потому что у ее мужа была депрессия. Через полгода лечения он стал другим человеком. Эта его «амебность»,