О Христе по-другому. Подлинный смысл Страстей Христовых - Франсуа Брюн

не виновен, раз уж Он не смог сделать нас совершенными. Для отца Тейяра не существует духа зла, воли, противоположной воле Божией. А значит нет и усилия обратиться, которое еще нужно предпринять, нет возвращения к Богу. Притча о блудном смысле в такой парадигме просто не имеет никакого смысла. Феномены одержимости, сатанинские секты не могут быть ничем иным, кроме как болезненными проекциями умов на низшей ступени эволюции, рабской зависимости от прежних страхов и предрассудков. Не существует битвы между сынами тьмы и сынами света, между добром и злом, потому что и зла на самом деле не существует, а лишь несовершенство и незавершенность.

Зло как разрыв между Богом и человеком

Нет! Концентрационный лагерь и пытки невозможно объяснить только недостаточной зрелостью человеческого сознания, незавершенностью эволюции. За всем этим стоит неумолимая сила ненависти, присутствие Другого, Противника. Кроме положительной силы, устремленной к постепенной гармонизации, к точке Омега, есть что-то еще. Существует и разрушительная сила, та, что стремится запятнать, извратить Божие творение. Чаще всего она действует потайным образом, она просачивается, проникает в глубины сердца каждого из нас. Святые чаще всего подвергаются ее атакам. В драме священников-педофилов присутствует и работа Сатаны. При извращении Божьего лика, которым слишком часто занимается современная церковь, торжествует снова он же. И при всем при этом, он не играет никакой роли ни в синтетической системе отца Тейяра, ни в перспективе, предложенной Фредериком Ленуаром. А ведь речь тут идет не о детали, не о небольшом дополнении, которое можно было бы прибавить без пересмотра и перекоса всего целого. Нет, но все наше восприятие мира и условий человеческого существования в таком синтетическом построении должно уже исходить из такой констатации мощи и распространенности зла.

Нет, зло приоткрывает драму между Богом и человеком. Это прекрасно осознавала и старая теология, та, с которой я все время сражаюсь, та, что извратила лик Божий и что снова набирает силу. И в этом вопросе она оказалась глубже и правдивее многочисленных упрощений всех тех, кто отказывается видеть глубину зла. Книга Бытия (Быт 3: 1–24) своим притчевым языком рассказывает нам, что зло произошло из разрыва между Богом и человеком. Человек не захотел вверить себя Богу и таким путем достигнуть счастья. Он решил завоевать это счастье самолично, как этого хочет и Эманюэль Мунье, в требовании полной независимости, в вызове, брошенном Богу. Забавно, что этот философ, уверенно называющий себя христианином, даже не заметил, что в точности повторяет то, что и оказалось в итоге «первородным грехом».

И Книга Бытия права, когда располагает эту драму в самом начале мировой истории, ведь в этом рассказе практически нет никакого временного зазора между творением мира, сотворением человека и разрыва его с Богом. А ведь мы выше не раз уже говорили о том, что силы, которые производятся беспрестанно нашими мыслями, нашими чувствами, действуют сквозь время и сквозь пространство, с самого начала мира. Их влиянию подвержена вся протяженность нашего пространства, потому что они образуют «голограмму», и все это «работает» от начала мира и до конца времен, поскольку голограмма эта голохронна. С самого начала мира творческое действие Бога не могло развернуться так, как этого хотел бы Бог, потому что оно всегда встречало противодействие наших мыслей, наш ответ на призыв Его Любви. И, тысячу раз увы, ответ этот, который мы продолжаем давать в каждый миг нашего существования, не на высоте Его Любви. В итоге, мир, в котором мы живем, оказывается результатом встречи этих двух сил, силы Бога и тех сил, которые мы каждый миг выпускаем вовне.

На этом уровне и решается участь мира. Но, к несчастью, как мы могли убедиться множество раз, наши мысли и чувства часто полны ненависти, гордыни, зависти… Добавим к этому сразу же, что, к счастью, этим силам тьмы противостоят также наши силы света, и мы уже начали обращать на это внимание.

Мой друг профессор Оливье Коста де Борегар, специалист по квантовой физике, был вполне удовлетворен таким объяснением происхождения зла, того, что в богословии называют «первородным грехом». Его согласие, конечно, отнюдь не является доказательством моей правоты в этом вопросе, но хотя бы подтверждает, что такой взгляд на проблему не абсурден и имеет право на существование. Реми Шовен, еще один друг-ученый, специалист уже не в области физики, но в исследованиях повадок животных, также был вполне согласен с таким подходом к проблеме происхождения зла. Он проявил удивительную открытость к подобным перспективам, конечно, во многом благодаря своим исследованиям в области «паранормальных» феноменов.

Итак, если зло присутствовало в этом мире миллионы лет задолго до появления человека на земле, если животные пожирают друг друга в свое безжалостной охоте, то все же происходит это зло из нашей неспособности любить, с тех пор как человек стал человеком, то есть века спустя после Большого взрыва. Все та же наша неспособность любить весома и сегодня, в этот конкретный момент, и, увы, то же самое будет и завтра. Нам трудно это осознать, поскольку это не укладывается в наше обыденное представление о времени. Но для ученых такое видение мира не представляет никакой проблемы.

Заметим еще, что нельзя совсем исключить и некоторой доли участия в этой драме со стороны животных. Они ведь тоже испытывают чувства; ученые-специалисты заметили, что в группе животных складываются иерархические отношения, и что каждый член группы реагирует в соответствии со своим характером. Между ними могут случаться феномены эмпатии. Многие животные способны на взаимопомощь, могут заботиться о более слабых, больных, иногда даже жертвовать собой ради спасения кого-то из своих. Работы об этом, например, Франса де Вааля, весьма убедительны[187]. Так что животные располагают определенной долей свободы, и в течение миллионов лет до нашего появления животные, возможно, были, как и мы, виновниками или жертвами, в зависимости от степени сознания и свободы у них.

Некоторые учены все чаще и чаще приходят к мысли, что возможно возникновение сознания и свободы на разных уровнях, вплоть до уровня элементарных частиц, которые оказываются сами всего лишь энергиями.

Все это подразумевает, что мир, если бы мы ответили на Любовь Бога не такой несовершенной любовью, был бы совсем другим, не тем, что нам так знаком. Тяжелая материя, из которой он состоит, не существовала бы тогда, как и наши формы пространства и времени. Или, может быть, правомернее будет сказать, что мы сами оказались бы тогда не в этом мире, а он, возможно, продолжал бы существовать, но