Детство в режиме онлайн - Екатерина Вадимовна Мурашова

«Пишет Виктор.

Вы важную тему поднимаете. И уже не раз так делаете – за это вам спасибо. И не раз писали – вот, даже если сама тема про отцов, отвечают все равно женщины в основном. Это у нас в целом часто в обществе и в семейной жизни так, я замечал – женщины говорят за мужчин. И иногда из-за того странные акценты выходят. Женщин нельзя за это винить, если мужчина молчит все время, кто-то же говорить должен. Но я здесь не об этом. Я сейчас решил написать, потому что про то, что мне с сыном в основном интересно, никто почему-то и не упомянул, хотя люди есть явно молодые и вроде должны бы были из-за самого возраста своего.

Наверное, надо сначала о себе сказать. Мне уже много лет, а сыну моему единственному, Мише, – одиннадцать. Мне очень не нравится выражение “поздний ребенок”. Это оскорбительно по отношению к ребенку, мне кажется, как будто это он сам как-то не очень прилично поступил – поздно явился, что-то вроде припозднившегося гостя. Вот, все уже все выпили-съели, хозяева устали, и веселье уже к концу – а тут он и пришел: кормите-веселите меня. Спрашивается: а где же ты раньше был? В общем, насчет “позднего ребенка” я против – он тут ни при чем, это я сам припозднился, пока то да се, собирался да решался. Так что правильно будет сказать так: это не он у меня поздний ребенок, это я у Миши – поздний отец.

Живем мы вшестером: мы с женой, теща, Миша и еще кошка с псом, они тоже у нас считаются за членов семьи, как оно часто и бывает.

Теща хозяйство ведет, а мы с женой работаем. Миша, разумеется, учится. Учится он так себе, но мы его этим особо не напрягаем, поэтому и скандалов по этому поводу, о которых вы порой в своем блоге пишете, у нас и не бывает почти – так, вялая ругачка время от времени.

Я иногда у него уроки проверяю, но больше – жена. И она же еще с ним сама английским занимается – можно считать, вместо репетитора, сыну английский дается совсем плохо, как и мне когда-то, а у нее английский свободный, она на нем и говорит, и читает, и пишет, ей и по работе это нужно. Это у нас обычная тема в семье, даже Миша ее всегда подхватывает – сколько мы денег на репетиторе по английскому экономим.

И еще один момент, наверное, надо честно сказать. Я с детства инвалид-опорник. Ничего такого страшного – я сейчас двигаюсь и хожу совершенно нормально, могу даже без палки, прихрамываю только, и все. Ну и устаю быстро: если километр пройду, мне надо сесть и посидеть. В детстве и юности меня это, как вы сами понимаете, очень огорчало, а сейчас уже привык и почти внимания не обращаю, даже и удивительно бывает, если вспомню: и из-за чего это я раньше так ужасно мучился, что ночами не спал и думал о самоубийстве?

Но вот когда Миша появился, мне, конечно, было очень жаль, что я не могу с сыном в футбол гонять, или в горы ходить, или еще что-нибудь такое. Правда, он и сам вроде особо не рвался, но как понять – это ему самому не надо или он просто понимает, что я с ним не смогу, и не хочет меня огорчать?

А вот теперь наконец – простите, что так долго о себе писал, но надо же было объяснить диспозицию – про то, что мне с Мишей всегда интересно.

Мне с ним интересно сидеть в интернете.

Написал и вдруг вот понял, что застеснялся. Странное дело, я этого слова наверное уже полвека не употреблял и тем паче на себя не примерял. А вот поди ж ты. Вроде и неловко как-то – пожилой мужик и такое про себя пишет, чем матери сейчас подростков ругают.

Но вы ж всегда у себя в блоге пишете: «Главное – честно!» И поэтому вот так. Сейчас в меня, наверное, с той стороны экрана полетят гнилые помидоры, или тухлые яйца, или что там в таких случаях летает, но раз уж взялся по-честному, так чего ж: сидим мы с Мишей вместе в интернете, наверное, с его лет четырех, а то, может быть, и раньше. Сидим подолгу. Я с самого начала очень большой монитор купил, а сейчас он и не монитор даже, а по сути телевизор. Часто у нас на нем не один экран открыт, а несколько, по разным темам. И сидим. И не надоедало, и сейчас не надоедает ни мне, ни ему. Теща пыталась ворчать сначала – что за дела? Пусть ребенок идет кубики строить и книжки бумажные читать. А жена сразу сказала как отрезала: “Он там не один, а с отцом. Отец его плохому не научит”. Я очень ей благодарен за доверие.

Что мы там делаем? А самое разное. Когда он был совсем маленький, мы с ним мультфильмы смотрели и обсуждали. Какие, оказывается, сейчас есть прекрасные мультфильмы! Красивые, умные, добрые, развивающие – я сам с удовольствием смотрел. Ну и старые, из моего детства, тоже смотрели, конечно. А потом рисовали героев и их новые приключения – я хорошо рисую, в детстве художественную школу почти закончил (родители определили инвалида куда ему можно, я тогда брыкался и хотел на мотоцикле гонять, а сейчас очень им признателен) – и еще я научился из них движущиеся комиксы делать, а сейчас уже Миша лучше меня эти программы освоил, я рисую, а он их компонует, а сюжет мы вдвоем придумываем.

Еще я играл в компьютерные игры, а он смотрел (ловлю гнилые помидоры). Мне всегда гонки нравились (видимо, это компенсация за малоподвижное детство). И вот он сидел рядом и орал: «Папа, сворачивай, вон оно, вон оно, бей его, сбивай!» – а теща пальцем у виска крутила. Сейчас мне гонки уже как-то безразличны стали, и мы с ним больше в стратегии играем, уже наравне конечно – они же, их поколение, быстро в этом плане развиваются, а у меня мозги усыхают постепенно. А иногда он с приятелями в свое играет, что мне осваивать лень, а я смотрю с его комментариями – интересно.

Еще мы, конечно, смотрим