Григорий Сокольников: невыученные уроки нэпа - Игорь Станиславович Прокопенко

АУЕ, недавно признанного экстремистским. Хулиганы времен нэпа сколачивали полноценные уличные банды со своим дресс-кодом, правилами и принципами. Обычными проявлениями хулиганства были безмотивные избиения и даже убийства прохожих. Очень распространено было сексуальное насилие, в том числе над мужчинами. Не меньшую проблему составляли многочисленные беспризорники, промышлявшие кражами и грабежом.

Беспризорники. 1920-е

[Из открытых источников]

«Революционный протест», являвшийся до поры отличным средством для реализации свойственных молодежи протестных настроений, уже не работал. На смену ему пришла полная противоречий новая экономическая политика. Не находя себе места в новой жизни и не имея способа добиться желаемого, хулиганы создали свой отдельный мир. Как и нэпманы, они жили одним днем и стремились выделяться из толпы. Поэтому довольно быстро сформировался их особый стиль: брюки-клеш, похожая на морской бушлат куртка, шапка-финка или синяя мичманка с большим козырьком.

Хулиганы орудовали повсюду – на улицах, в кинотеатрах, рабочих клубах, пивных, магазинах и т. д. Начинались хулиганские выходки относительно безобидно – матерщина, шум, пение неприличных песен, уличные драки. Однако уже вскоре хулиганство начало перерождаться.

После революции и войны на руках у населения осталось большое количество холодного и огнестрельного оружия. Значительная часть этого арсенала скоро оказалась в распоряжении хулиганов. «Он вооружен – перчатка, кастет, финка, а иногда и предмет всех высших желаний хулигана – “шпалер” – револьвер всегда при нем», – писал о хулиганах один из современников.

Убийства и просто нападения из хулиганских побуждений сделались обычным делом. Хулиганы не только зарабатывали своим промыслом, но и получали от него удовольствие. Чем иначе объяснить действия пензенских и рузаевских хулиганов, разобравших и испортивших железнодорожное полотно. В результате этого «хулиганства» в марте 1925 г. около станции Сура сошел с рельсов пассажирский поезд (два человека погибли, девять пострадали), в следующем месяце произошло крушение товарного поезда, а в мае сошли с рельсов паровоз и четыре вагона. Никакой материальной выгоды преступникам это не принесло, похоже, они просто хотели прославиться своей дерзостью.

Криминальная хроника 20-х очень напоминает газетные сводки 90-х:

3., 18 лет, с 6-ю рабочими подростками заводов ворвался в рабочий клуб, буйствовал, бросал кирпичами, ругался, избивал пионеров и служащих; во время спектакля в клубе шайка 3. врывалась в зал, учиняя здесь драки и терроризируя посетителей клуба, это происходило систематически и организованно. П., 23 лет, устраивал неоднократно с товарищами драки и дебоши в нетрезвом виде, в пивной ранил ножом одного из товарищей в драке и попортил имущество пивной. Возле Ростова группа хулиганов ворвалась в дом отдыха, стала дебоширить и избивать отдыхающих. В Пскове толпа хулиганов поймала беременную женщину, ее уложили на кровать и ставили ей банки на живот. В Ростове три девушки-работницы 17–23 лет для «смеха» помогали пьяному рабочему насиловать свою подругу.

Романтика «хулиганства» заставляла подражать его внешним атрибутам простую молодежь, не склонную к криминалу. В школах создавались хулиганские организации: «Топтательный комитет», «Союз блатных», «Шайка хулиганов». Вместе с этим в повседневной речи школьников прочно закрепились обсценная лексика и воровской жаргон: «пахан», «пацан», «забуреть», «стырить», «фрайер», «шманаться» и др.

Беспризорники и пионеры на первомайской демонстрации. 1927 [Из открытых источников]

«Финка моя покоилась в ножнах, украшенных на конце свинцовым шариком. Носил я ее на брючном ремне, под курточкой. В школу, разумеется, ходил без оружия. Но по вечерам, когда мы втроем – Борька, Гошка и я – шли шлифовать асфальт на бульвар Большого проспекта (который тогда именовался проспектом Пролетарской Победы), каждый из нас был при ноже. Вряд ли мы, даже если бы и в драку ввязались, пустили бы в ход это оружие. Однако – носили. Такая уж тогда была тайная молодежная мода – походить на хулиганов», – вспоминал советский поэт и прозаик, переводчик, фантаст, фронтовой корреспондент Вадим Шефнер.

Широкое распространение мата, просторечий и жаргонизмов было в ходу и в студенческой среде, в том числе среди выходцев из интеллигентных семей. Два разнонаправленных процесса – романтизация красивой жизни, ставшая следствием нэпа, и пропаганда образа жизни рабочего класса, которую вело государство, общими усилиями сделали слово «интеллигент» едва ли не ругательным.

Доктор биологических наук, профессор Илья Борисович Збарский, родившийся в семье известного биохимика Бориса Ильича Збарского и росший в годы нэпа, вспоминал, что страдал от своего интеллигентского происхождения и старался подражать рабочим. «Это выражалось прежде всего в тщательном искоренении “буржуазных манер” – мы стремились употреблять больше простонародных слов, ругаться, плевать и т. п.», – писал он.

Чем шире распространялось хулиганство, тем сложнее становилась жизнь городских жителей. Став едва ли не хозяевами некоторых улиц, хулиганы держали в страхе всех, кто жил или работал в округе. «Это герой улицы. Это в известное время и в известных местах владыка улицы. Ее хозяин. Улица – арена его геройств, подвигов и славы. И, выйдя вечером на улицу, он чувствует себя свободно – он у себя дома и, в зависимости от настроения, улица становится более или менее проходима для граждан», – писал о хулиганах один из современников.

Банды хулиганов росли, жестокость и масштабы их преступлений поражали и пугали общество, поэтому власть не могла закрывать глаза на проблему слишком долго. Во второй половине 20-х на улицах больших и малых городов развернулись настоящие бои между милицией и хулиганами, сопровождавшиеся многочисленными потерями с обеих сторон. Состоялся и ряд громких процессов над хулиганами. Одним из самых известных стало «чубаровское дело».

По своей сути оно не сильно отличалось от целого ряда дел, перечисленных выше. В 1926 г. в Чубаровском переулке Ленинграда (ныне – Транспортный переулок) группа хулиганов совершила групповое изнасилование.

Однако шокировали детали. Преступление было совершено посреди улицы – в саду завода «Кооператор», прямо рядом с Лиговским проспектом. Жертвой стала 20-летняя Любовь Белова, приехавшая из деревни поступать на рабфак. В тот вечер она шла к своим знакомым. Вина ее была лишь в том, что, будучи приезжей, она не знала: Лиговка и близлежащие переулки – один из самых хулиганских районов города.

Удивлялись даже сами обвиняемые: разве станет приличная девушка ходить в таком месте одна, да еще и вечером? Они приняли свою жертву за девушку легкого поведения. На скамье подсудимых оказалось более 20 человек в возрасте от 17 до 25 лет. Один за другим вскрывались ужасающие подробности преступления. К примеру, выяснилось, что насильники не просто надругались над девушкой, но и собрали зрителей из числа других хулиганов, с каждого из которых взяли за развлечение по 20 копеек.

Ударная группа по борьбе