Запад знакомится с Востоком. Представления средневековых европейцев о восточных народах - Геннадий Геннадьевич Пиков

XIII в. распространилась и в Европе. Авторство трактата приписывалось многим лицам на протяжении IX–XVII вв.[238] Автор этого трактата предлагает идею преемственности религий (иудаизм опирается на язычество, христианство – на иудаизм, ислам – на христианство и иудаизм), а религию называет порождением невежества народа и обмана мошенников, поскольку она «прежде всего нужна правителям и богачам для обуздания народа».

О масштабах распространения негативного отношения к исламу свидетельствует «Божественная комедия» Данте, в которой Мухаммед и Али помещены в девятый ров восьмого круга Ада для тех, «кто, разделяя, копит гнев», т. е. для виновников «раскола мира» (Ад, ХХVII, 135–136; ХХVIII, 22–63). Мухаммед, появившись уже после христианства, внес в мир новый раскол, Али же, при котором ислам распался на три направления, – виновник раскола в самом исламе (поэтому Данте изображает его с рассеченной головой). Исключение сделано Данте для Аверроэса и Авиценны, помещенных в лимбе – преддверии Ада для добродетельных нехристиан – Ад, IV, 143–144.

Были, однако, и исключения. Отлучения за своего рода исламофильские настроения удостоился Фридрих II. В числе обвинений, выдвинутых против него папой Григорием IX в 1239 г. указывалось, что Фридрих был приверженцем учения «о трех обманщиках».

В середине прошлого тысячелетия эсхатологические настроения, широко распространявшиеся в обществе, активно опирались на исторический и географический материал. Европейцы пытались выстроить уже картину развития не только своего собственного мира, но и всего человечества. Естественно, что судьбы «неверных» их стала интересовать и с этой точки зрения. К тому же европейцы окончательно лишились всех своих завоеваний на Востоке, а мусульмане настолько окрепли, что смогли приступить к завоеванию самой Европы.

Одним из первых попытался включить арабов в систему всеобщего «спасения» Джон Уиклеф (Виклеф) в своих работах «О церкви», «О правдивости Священного писания», «О евхаристии», «Диалоги» и др. Он считал, что мусульманская и христианская религия схожи между собой алчностью, гордыней, жаждой власти, похотью, проповедью насилия, предпочтением человеческого разума, а не слова Божия. Говоря о западной церкви в целом, он даже употребляет выражение «мы, Западные Магометы». Именно это, по его мнению, привело к расколу христианства, создало границу между Западом и остальным миром. Именно пороки церкви стали и причиной возвышения ислама, начавшегося с ростом гордыни, жадности и т. д. Для Виклефа моральная и практическая ересь, которая заразила христианство пороками. Излечив эти пороки у себя, христиане смогут заняться и лечением ислама, поэтому спасение удел не только христиан, но и ислама[239].

В середине ХV в., после того как турки-османы завоевали Балканы и Константинополь, «проблема ислама» вновь завладела умами европейцев. Некоторые принципиально новые моменты в подходе к ней обнаруживаются у Николая Кузанского (1401–1464) и Иоанна из Сеговии (ок. 1400–1458).

Оба исходили из того, что война не решит спора между двумя религиями. Оба считали, что пытаться обратить мусульман в христианство бессмысленно, поэтому необходимо выявить реальные разногласия и найти то, что объединит. С этой целью и Иоанн, и Николай даже разрабатывали идею дискуссии. Иоанн дал ей название contraferencia. Николай хотел собрать купцов из разных городов Востока, чтобы из первых уст получить сведения об исламе. Затем послать специально подготовленных людей (причем мирян, поскольку к ним турки относятся с большим доверием, чем к духовенству) в мусульманские страны, где они должны были подготовить почву для «контраференции».

В терпимости к нехристианам Николай Кузанский следовал принципу примирительного отношения к их вере. В своей работе «О мире веры» 1453 г. он пытается «отыскать способ некоего единого соглашения и так удобным и правым путем учредить в религии вечный мир». Изначально все народы произошли от одного человека, сотворенного Богом, и все религии из одной веры, а, значит, существует только одна религия, но в разнообразии обрядов, происшедшем от того, что каждому народу Бог дал своего пророка и правителя. Путь к единству вер лежит через постижение истины посредством философии. Основной тезис: единство прежде всякого множества

Полемику о тринитарной доктрине христианства Кузанский ведет от лица иудея, отрицающего, подобно мусульманам, эту идею. По Кузанскому, отрицать Троицу значит отрицать Божественную плодотворность и творящую силу, признать Троицу значит отвергнуть множественность и сосуществование богов. Арабы легко согласятся с этим, тем более, что они признают, что у Бога есть сущность и душа. Снимается основной пункт разногласий между исламом и христианством, ведь арабы тоже веруют в Троицу, хотя и не замечают этого, и все их отступничество от истинной веры происходит от того, что они не поняли христианской трактовки триединства Бога.

По вопросу о божественности Христа и соотношении в нем человеческого и божеского, Кузанский объясняет Слово (Логос) понятием ratio (разумное основание). Несомненно, что разумное основание есть и у Бога, являющееся бесконечным разумным основанием; причиной и мерой всего, что только может возникнуть, и есть Бог.

Кузанский отмечает, что мусульмане признают Христа Словом и Духом Бога – по Корану: «Мессия, Иса, сын Марйам, – только посланник Аллаха и Его слово, которое Он бросил Марйам, и дух Его…». Исповедуя близость его к Богу, мусульмане все же не считают Богом его самого. Петр выделяя человеческую природу Христа, доказывает, что Христос – Бог по праву наследования Сыном божественной сущности своего Отца. Человеческое в Христе не помеха божественному. Человеческая природа не переходит в божественную, однако прилепляется к ней нерасторжимо.

Еще один пункт разногласий – проблема распятия. Кузанский вкладывает в уста Петра доказательство необходимости принесения Христом себя в жертву, ради спасения человечества: «Он отдал за истину Свою жизнь в мире сем, чтобы таким путем возвестить Царство небесное, избавить мир от незнания и, вознесшись на кресте в виду всех, привлечь таким путем всех к вере».

Если бы арабы обратили внимание на то, что Иисус как Сын Бога должен был сделать, чтобы выполнить желание своего Отца, а ведь Он как воплощение Премудрости не делает ничего без смысла и цели, а, значит, Бог хотел, чтобы человечество получило шанс на спасение.

Доказательство того, что иудеи распяли не тень Христа, но его самого, является идея открытия с этого момента Царства небесного для людей. Христос, будучи по своей природе смертным человеком, должен был также умереть, чтобы сложить с Себя Свою смертность, а если утверждать, что он умер не на кресте, то значит он не совлек с себя смертность и не вошел в Царство небесное, в которое не может войти не один смертный.

Николай Кузанский опровергает утверждение Корана (неправильно понятое им), что блаженство в раю будет заключаться лишь в плотских утехах. Этого не может быть, потому что «все мирское надоедает со временем, лишь духовное – никогда». Мухаммед пообещал