Запад знакомится с Востоком. Представления средневековых европейцев о восточных народах - Геннадий Геннадьевич Пиков

чего попроще. Автор отмечает, что Мухаммед признавал Священное Писание, и давал понять, что райское блаженство не меньше этого телесного. Кузанский рассматривает Коран как отражение Евангелия, местами извращенное Мухаммедом в силу несовершенства человеческого разума и пытается отделить христианские элементы в Коране от заведомо ложных нехристианских. Николай Кузанский, по-видимому, одним из первых предпринял попытку текстологического анализа Корана. В сочинении «Просеивание Корана» («Cribratio Аlcoran») он ставил цель отобрать в мусульманском вероучении то, что может быть принято христианами в свете Евангелия, от того, что, по его мнению, являлось плодом несовершенного человеческого разума.

Что касается обрядов, то, по мнению автора, людям дозволяется выполнять любые обряды для сохранения мира и веры.

Взгляды Николая Кузанского оказались достаточно широко известными. Примечательно в этом плане письмо Пия II, друга Николая Кузанского, к завоевателю Константинополя Мехмеду II. В нем папа, оговорив расхождения между исламом и христианством в вопросах о божественной природе, подчеркивал в то же время единую библейскую основу двух религий, объединяющую их веру в единого Бога, загробную жизнь и бессмертие души. Хотя это письмо было, по-видимому, продиктовано не столько стремлением к теологическому взаимопониманию, сколько политическими и дипломатическими соображениями, оно все же свидетельствует о том, что представления христиан о религиозных верованиях мусульман не были однозначными. Рядом с вымыслами уживались вполне реальные знания, наряду с враждебностью существовало сознание определенной духовной общности.

Падение Византии в XV веке вызвало новую волну антимусульманства. В 1454 г. Ииоганн Гутенберг издал брошюру о борьбе Византии с Османской империей.

Однако особенно широко антимусульманские настроения распространились в XVI в., когда в отношении христиан к исламу произошли существенные изменения. Европейцы сознавали, что культурное первенство перешло к ним. С концом средневековья ислам уже не воспринимался европейцами как серьезный интеллектуальный соперник. Мартин Лютер даже издевался над средневековыми представлениями об исламе, представляя их образчиком обычных «папских суеверий и предрассудков». Более того, отвергая идею крестовых походов, он считал, что к туркам необходимо относиться терпимо, поскольку видел в них справедливое наказание Божие за грехи христиан. Однако стоило туркам-османам в 1529 г. подойти к Вене, как тон его резко изменился. Он издал трактат «О войне с турками», в котором ожили традиционные средневековые стереотипы ожили: Коран – учебник насилия, ислам – это религия насилия, которая служит антихристу; турки – убийцы, мусульмане лишены разума, поэтому бессмысленно пытаться обратить их в истинную веру, им можно противостоять лишь силой меча.

Тот же Лютер, однако, одним из первых дал и принципиально новый образец подхода к исламу, использовав его негативный образ в полемике с католицизмом: «Папа и ислам суть два заклятых врага Христа и Святой Церкви, но если ислам – только тело антихриста, то папа – его глава». Ислам становится, таким образом, синонимом понятия «греха» внутри христианской церкви. В этом смысле для Лютера сама католическая церковь стала «исламом». Отныне христианские мыслители часто обращаются к исламу не столько ради полемики с ним самим, сколько используя его образ как средство в теологических и философских спорах между собой. Так, обвинять друг друга в «исламизме» было модно среди протестантских и католических теологов XVI в. Первые видели в исламе, а, следовательно, и в католицизме, «дела без веры», вторые поминали ислам в своей антипротестантской апологетике как «веру без дел», В качестве примера можно назвать книгу английского католика Уильяма Рейнолдса «Кальвино-туркицизм», в которой автор сравнивает доктрину Кальвина с мусульманским вероучением, и работу его соотечественника, представителя англиканской церкви М. Сатклиффа «О Турко-папизме», обличительный пафос которой направлен против католицизма.

К этому времени в европейском сознании окончательно утверждается образ мусульманина как варвара и кровожадного насильника. Большую роль в этом сыграло книгопечатание.

Колониальная экспансия добавила высокомерие по отношению к исламу, мусульманам и мусульманской культуре.

Когда стали появляться первые специальные исторические труды об исламе, они оказались очень специфичны. История мусульманских территорий рассматривалась лишь в связи с историей Европы, к прошлому населения мусульманских стран отсутствовал какой-либо интерес, уровень развития мусульманского общества и его культуры явно недооценивались и т. д.

Заключение

Таким образом, мы видим, что для всего средневековья ислам был загадкой и опасностью, непредсказуемой и неизмеримой. Западу было трудно понять мотивы ислама.

В его понимании Запад не мог ждать помощи от античности. Единственная параллель, которую проводили европейцы, это была параллель с евреями. Христиане много брали от них, но в целом понять и принять иудаизм не могли и не хотели. Более низкий, с их точки зрения, экономический и социальный уровень развития евреев позволял им считать, что не стоит вообще ими заниматься. Таким образом, социальное превосходство приводило к культурному шовинизму. Таким же было отношение ко многим ересям (особенно с XI в.) и к православию.

Но ислам не хотел и не мог терпеть такого пренебрежения, он сопротивлялся и завоеванию, и конверсии (обращению).

Основания для этого были и немалые:

1) богатый культурный синтез подвластных народов привел к созданию высокой синтетической культуры, ни в чем не уступавшей христианско-латинской;

2) сходство религий (единобожие, пророческая традиция, единство многих священных персонажей и т. п.).

Поэтому мусульмане считали свою религию высшей стадией развития пророческой линии и отрицали многое в христианстве (Троица, воплощение, божественность Христа). Но они признавали бессмертие души, загробное воздаяние и благочестивую жизнь как условие входа в рай. Они не понимали, как можно сочетать божественную сущность Христа и распинание, рождение от земной женщины. Признавали и Библию, но приоритет оставляли за Кораном. Приняли философски насыщенную доктрину загробной жизни и воздаяния, но оскорбляли, по мнению христиан, эту философию тезисом, что сексуальное наслаждение будет главным удовольствием в раю.

Все это повлияло на имидж ислама. Христиане иногда даже считали ислам дьявольской цивилизацией: мусульманские страны постоянно распадались, что воспринималось как признак упадка и снова соединялись, что было непонятно. В исламских странах проживали необычные люди: Аль-Фараби, Авиценна, Аверроэс, Салах ад-Дин, т. е. ученые, философы, учителя, воины.

Были, однако, и объективные различия:

Запад представлял собой общество аграрное, феодальное и монашеское. А в исламском мире были большие города, пышные дворы, торговля. На Западе целибат, духовенство, иерархичность, на Востоке чувственность, снисходительность, равенство в принципе, свобода мысли, монастыри и духовенство не имели такого значения, как в Европе.

Развитие двух миров основывалось на различных принципах: Запад развивался медленно, особенно вначале, и в последние века средневековья делал неожиданный спурт. Ислам же совершил невиданный скачок в начале, добился такого военного успеха, который и не снился западу.

Интеллектуальное развитие на западе явно запаздывало. Это было связано с разным интеллектуальным наследием. Ислам стал главным наследником греческой культуры, а Запад возрождал литературу