Почему мы умираем: Передовая наука о старении и поиск бессмертия - Венки Рамакришнан

11

Безумцы или провидцы?

На прошлое Рождество, когда ко мне приехал из Америки мой сын с семьей, в Британском музее проходила выставка, посвященная Розеттскому камню и его роли в расшифровке египетских иероглифов. Поэтому мы отправились в Лондон, но, так как шли рождественские каникулы, а день выдался холодный и дождливый, к своему огорчению, обнаружили, что в музее полно людей. После того как мы потолкались возле Розеттского камня, нам, естественно, захотелось посмотреть и другие египетские экспонаты музея – и прежде всего уникальное собрание мумий. Мы перешли в длинный зал – там в витринах были представлены мумии, в футлярах и без. В эти минуты мы испытали волнение и своего рода отрезвление. Волновало то, что мумии смогли сохраниться в течение всех этих тысячелетий и вот теперь мы их видели воочию. А отрезвляющей оказалась мысль о том, что каждая из мумий когда-то была живым человеком.

Тела этих людей, разной степени сохранности, лежали, спеленутые льняными бинтами, в специальных футлярах (гробах). Они служили еще одним очевидным напоминанием о том, как сильно люди не хотят мириться со смертью. Ведь египтяне мумифицировали трупы своих фараонов для того, чтобы те могли когда-нибудь воскреснуть во плоти для путешествия в загробный мир. Конечно, сегодня, спустя тысячи лет после эпохи фараонов, когда мы уже более века пользуемся плодами современной биологической науки, вряд ли встречаются практики, хотя бы отдаленно напоминающие эти древние суеверия. И тем не менее современный эквивалент древнеегипетского погребального культа существует.

Биологи долго ждали возможности замораживать живые ткани и целые организмы, чтобы их можно было хранить и использовать впоследствии. Это не такая уж простая задача, поскольку большинство живых существ состоит главным образом из воды. Расширяясь в момент превращения в лед, вода имеет скверную особенность разрывать клетки и ткани. Отчасти из-за этого замороженная клубника после оттаивания превращается в неаппетитное бесформенное месиво.

В криобиологии существует целое направление, изучающее процессы криоконсервации[359] – сохранения живых биологических объектов при низких температурах с возможностью восстановления их биологических функций после размораживания. Криобиологи успешно разработали ряд методов, например сохранения стволовых клеток и ряда других важных образцов в жидком азоте. Они научились без повреждений замораживать донорскую сперму для дальнейшего экстракорпорального оплодотворения, а также человеческие эмбрионы, которые впоследствии можно имплантировать в матку. В лабораториях эмбрионы животных обычно замораживают для сохранения особых линий или штаммов, а так любимых экспериментаторами нематод можно спокойно замораживать на стадии личинок, а потом оживлять. Методы криоконсервации успешно используются при работе со многими типами клеток и тканей. Нередко для этой процедуры применяют добавки типа глицерина, позволяющие охладить материал до достаточно низких температур без кристаллизации воды, – он действует подобно антифризу. В таких случаях вода не превращается в лед, а переходит в стеклообразное состояние, и поэтому такой процесс называется не заморозкой, а витрификацией[360], но в обиходе даже сами ученые называют этот процесс заморозкой, а образцы – замороженными.

В результате появилась крионика – технология замораживания всего человека целиком сразу после смерти с перспективой разморозить его в будущем, когда появится лекарство от его заболевания. Эта идея возникла не вчера[361], но получила развитие на практике благодаря Роберту Эттингеру, учителю математики и физики из Мичигана, по совместительству писателя-фантаста. Эттингер мечтал о том, как ученые будущего будут оживлять замороженные тела и не только излечивать от болезней, которыми страдали крионавты при жизни, но и возвращать им молодость. В 1976 г. он основал в Детройте Институт крионики и убедил более ста человек заплатить по 28 000 долларов за консервацию их тел в больших контейнерах с жидким азотом. Одной из первых подверглась заморозке его мать Реа, скончавшаяся в 1977 г. Две жены Эттингера тоже сохраняются в Институте – неизвестно, насколько их устраивала перспектива пролежать рядом друг с другом и со свекровью годы и десятилетия. Поддерживая традицию семейной сплоченности, сам Эттингер, умерший в 2011 г. в возрасте 92 лет, присоединился к ним.

Сегодня в мире работают несколько подобных крионических центров. Так, еще одно популярное учреждение – Alcor Life Extension Foundation, с головным офисом в Скоттсдейле (штат Аризона), – берет около 200 000 долларов за сохранение целого тела. Как работают эти предприятия? Если говорить в общем, то сразу после смерти у человека выкачивают кровь, заменяя ее антифризом, потом тело погружается в жидкий азот. Фактически на неопределенное время.

Кроме того, существуют еще трансгуманисты, которые мечтают преодолеть пределы и возможности человеческого тела. При этом они не хотят, чтобы человечество в его нынешнем виде исчезло прежде, чем мы найдем способ навечно сохранять наш разум и душу в какой-либо другой форме. С их точки зрения, носителями интеллекта и сознания во всей Вселенной, вероятно, являются только люди (по крайней мере, до сих пор не обнаружилось признаков существования внеземного разума). В представлении трансгуманистов сохранение нашего сознания и разума и их распространение по всей Вселенной имеют космическое значение. В конце концов, какой смысл в существовании мироздания, если нет разума, способного его постичь?

Трансгуманистам вполне достаточно, если заморозят только их мозг. Такая процедура дешевле, и хранимые объекты занимают меньше места. Кроме того, вводить сразу после смерти волшебный антифриз только в мозг – быстрее, и это повышает вероятность успешной консервации. Мозг – вместилище памяти, чувств и сознания, а трансгуманистов заботят лишь они. Когда-нибудь в будущем, с развитием технологии, информацию из мозга можно будет загрузить в компьютер или какое-то иное подобное устройство. Эта «сущность» будет обладать памятью и мыслями человека, дав ему снова осознание «жизни». Эту жизнь не будут ограничивать человеческие потребности, например в пище, воде и кислороде или узком диапазоне комфортных температур. Мы выйдем за пределы тела, получив возможность перемещаться по всей Вселенной. Неудивительно, что большинство трансгуманистов горячо поддерживают космические путешествия: в этом они видят единственный шанс человечества спастись после гибели Земли. Один из таких энтузиастов, Илон Маск[362], возглавляющий – хотя и не каждый год – рейтинг богатейших людей мира, известен тем, что хотел бы «умереть на Марсе, но не при столкновении с ним»[363]. Можно предположить, что по прибытии на Красную планету среди первоочередных задач у Маска значится строительство криогенного хранилища.

Плохая новость заключается в том, что на сегодняшний день нет ни малейших достоверных доказательств того, что криоконсервация людей вообще возможна. Потенциальным препятствиям нет числа. Пока лаборант заполнит тело антифризом, с момента смерти пройдут минуты, а то и часы – даже если «пациент» заранее подготовится и поселится по соседству с хранилищем. За это время в каждой из клеток организма в отсутствие кислорода и питательных веществ произойдут кардинальные биохимические изменения, и тело умершего, подвергшееся заморозке, совсем не то же, что было у живого человека.

Все это неважно, возражают энтузиасты крионики: нужно всего лишь сохранить физическую структуру мозга. Если она сохранена настолько, что можно будет увидеть все связи между миллиардами нервных клеток, мы сумеем полностью реконструировать мозг человека. Картографированием всех нейронов в мозгу занимается новая зарождающаяся наука – коннектомика. И хотя она уже достигла впечатляющих успехов, ученые пока доводят до ума ее методы, разбираясь со строением мозга мух и других столь же мелких существ. Между тем никакого метода сохранения мозга умершего человека до того времени, когда им сможет заняться коннектомика, сегодня не существует. Лишь совсем недавно после многих лет экспериментов ученым удалось сохранить мозг мыши, но эта технология требует введения в мозг бальзамирующего агента, пока еще бьется сердце, и сам этот процесс убивает животное. Ни одна из существующих крионических компаний еще не представила ни одного свидетельства, что располагает такой технологией сохранения человеческого мозга, которая позволила бы ученым будущего получить полную карту всех его нейронных связей.

И даже если бы мы смогли составить такую карту, этого было бы далеко не достаточно, чтобы смоделировать конкретный мозг. Представление, будто нейрон – это просто транзистор в компьютерной схеме, безнадежно наивно. Бо́льшая часть этой книги посвящена тому, насколько сложно устроена живая