Хладная рать - Анастасия Командор

с княжением, с ответственностью, которую возложил на неё отец. И пока она действительно не справлялась. Пусть делала что могла, но этого всегда оказывалось недостаточно. Что может женщина, когда ее не поддерживают даже собственные люди? Пора ли признать, что с самого начала ее желание исполнить последнюю волю отца во что бы то ни стало было несбыточным? И даже новая сила не поможет в ситуации, когда все против нее.

Мера глубоко вздохнула. Мертвая улыбка появилась на ее лице. Улыбка, от которой бросало в дрожь, и даже своевольный, несгибаемый Возгарь беспокойно заерзал.

— Ты прав, Возгарь. Я действительно люблю решать все в одиночку. И раз уж мой длинный язык стал причиной конфликта, он же его и завершит.

Рано сдаваться. Она покажет им всем, что способна на большее.

* * *

На закате Игнвар вышел за ворота крепости. Те с грохотом и звоном металла захлопнулись за спиной, а следом послышалось, как опускаются три тяжёлых засова один за другим. Мера следила за ним с края стены, вцепившись в серое растрескавшееся дерево когтистыми лапками. Слушала, как внизу дозорные обсуждают ормарра и недоумевают, как это чужаку удалось решить проблему нечисти, едва он появился в городе. Если бы не новая внезапно свалившаяся на ее плечи проблема, Мера порадовалась бы, что все больше людей начинают воспринимать Ингвара не как врага, а хотя бы просто как пугающего, мрачного и загадочного чужака, который, очевидно, вреда местным не желает. Однако…

Однако скоро все это станет совсем неважно.

Мера расправила крылья — черные перья отливали сине-зеленым блеском в лучах уходящего светила — и взмыла вверх. Заскользила плавно и неторопливо в потоках холодного воздуха, то поднимаясь чуть выше, то опускаясь ниже, будто на волнах.

Впереди раскинулся необозримый лес. Он щетинился в светло-синее небо голыми ломаными ветками, упирался пиками припорошенных снегом елей, пушился раскидистыми шапками сосновых лап. Под его кронами чернела густая неприветливая мгла, а сверху, меж тёмно-серых облаков, с краю подсвеченных золотом, зажигались первые звёзды. Мир над лесом казался таким приветливым, просторным. Манил своей бескрайностью и простотой. Только ветер, ночь и лунный свет.

Но даже в облике сороки Мера не могла забыть о долге перед своим народом. Потому она с лёгкой печалью оставила мысли о свободе и спустилась вниз, к темной кромке леса. И уже там, за первыми деревьями, обернулась вновь человеком. Босые ступни коснулись ломкой ледяной подстилки, тело тут же покрылось мурашками, а в кожу впились опавшие иголки, шишки и валежник. Мера прислонилась спиной к стволу дерева, сползла вниз, обхватив себя руками, и стала ждать.

Совсем скоро позади раздался приближающийся стук копыт. Ингвар спрыгнул с лошади и зашуршал поклажей, а Мера махнула вытянутой в сторону рукой:

— Я здесь.

Воин остановился в паре шагов за ее спиной и бросил к ногам узел с одеждой. За это короткое время девушка успела порядком продрогнуть. Пока она торопливо одевалась, ее спутник беззвучно стоял где-то неподалеку, только и слышалось его размеренное дыхание в неподвижной тишине ночного леса.

— Итак, зачем ты здесь? — спросила Мера, выйдя из-за дерева. Она собрала волосы на затылке и спрятала руки в рукавах, чтобы немного согреть.

Ещё днём, когда они мельком пересеклись между многочисленными заботами княгини и тянущимися друг за другом визитами, Ингвар изъявил желание отправиться в лес.

— Нужно соорудить капище, чтобы Владыка услышал меня, — объяснил он, оглядывая густые тени вокруг. — Подойдёт и простой валун посреди леса. Знаешь, где такой?

— Не знаю, но попробую отыскать. А что, из избы к Владыке не обращаются?

— Он услышит, только если соблюсти определенный ритуал: лес, камень, ночь и вещий отвар.

— Понимаю. Моя сила тоже в ритуалах и заговорах.

— Ну а ты? Пришла, чтобы вновь попытаться подчинить ту нечисть?

— Да. Сегодня я обязана это сделать.

Последние отблески заката растаяли в неумолимо надвигающейся мгле, и мир для Меры преобразился. Чувства стали острее, ноющая боль в ранах притупилась. Теперь она видела много больше, чем простым человеческим зрением. Она слышала, как поднимаются из Нави духи, как выходят из тьмы в трещинах коры, из топей и трясин, из сырых оврагов. Как ткутся их призрачные тела из холода и лунного света. Чувствовала их нетерпение вновь насладиться миром Яви, желание ощутить хоть на краткую ночь свободу от оков Навьей пустоты.

Мера закрыла глаза. Сейчас она должна была сосредоточиться не на себе, а на окружающих духах. Все они были связаны одной Навьей сутью, и колдунья попыталась нащупать эту связь и использовать.

На обратных сторонах век замелькали образы, а разум наполнился знаниями нечисти. Когда она вновь открыла глаза, лес из неизвестного и пугающего стал знакомым и понятным, будто провела здесь не одну дюжину лет. Почти домом.

— Идём. Я нашла твой камень.

Ингвар потянул за повод, и лошадь, прядая ушами, осторожно последовала за ними. К седлу была приторочена рогатина, а в сумках припрятаны все необходимые Ингвару и Мере вещи. На этот раз девушка уже знала, чего ожидать, и подготовилась основательно.

Они шли вперёд сквозь холодную тьму, пахнущую свежестью зимнего леса и прелыми листьями, огибали раскидистые кусты и толстые дубы. Ни одна нечисть не смела подходить близко и даже показываться на глаза. Мера чувствовала их страх, как они прячутся, разбегаются с ее пути. Это нравилось ей. Пока они боятся, ими можно управлять.

Мера так увлеклась новыми ощущениями и мыслями о том, что предстоит совершить, что не сразу заметила, как Ингвар постепенно начал отставать от нее. Лес становился все темнее и гуще, и ему сложно было идти столь же быстро — мог случайно напороться на обломанный сук или провалиться в рытвину. Ругая себя за невнимательность, Мера вернулась назад и взяла Ингвара за руку.

— Недавно упрекал меня за то, что не желаю просить о помощи, а сам хоть бы слово сказал, что дороги не видно.

— Знал бы, что возьмёшь меня за руку, давно бы сказал, — невозмутимо отозвался он.

Мера усмехнулась, слегка озадаченная и растерянная, но тем не менее руки его не выпустила.

— Сейчас не время для… всего этого.

Его ладонь оказалась прохладной и шершавой от мозолей и старых порезов. Крепкой, но не настойчивой. Он легонько провел большим пальцем по ее запястью, и потом ещё раз, так, что стало немного щекотно. Мера шла впереди, ведя Ингвара по своим следам, и радовалась, что он не может видеть сейчас ее смущение, которое наверняка совсем не шло ее холодному мрачному облику.

— Мера, — серьезным тоном, твердо заговорил Ингвар, —