Другими словами. Тайная жизнь английского языка - Ольга Богданова

а отцом сам Элинас, король Альбы,92 помимо яркой внешности, она обладала уникальной изюминкой. Не по годам развитая, она всегда знала, что она хочет. Мало того, она также знала, как этого добиться. Обычно предложение о замужестве делает молодой человек, но наша Мелюзина была девушкой весьма эмансипированной, и предпочитала не ждать милостей от природы, а брать их самой. Ей очень хотелось выйти замуж, и как только ей попалась более-менее подходящая кандидатура, она не преминула воспользоваться случаем.

Случай подвернулся, когда Раймондин, племянник Эймера, графа Пуатье, случайно убив дядю на охоте, стыдливо прятался в окрестных лесах, где и встретил молодую Мелюзину. Девушку не смутило ни косоглазие будущего мужа, который вместо кабана попал в своего дядю, ни то, что на момент предложения они были знакомы без года неделю. Мелюзина подсказала неудачливому охотнику как урегулировать все юридические вопросы, посоветовав просто косить под дурака, ссылаясь на незнание закона, а потом, подхватив за руку воспрявшего духом кавалера, смущенно добавила, что если он женится на ней, то никогда об этом не пожалеет. Она родит ему много детей, он ни в чем не будет знать нужды, но поставила одно странное условие – он никогда не должен входить в ее спальню по субботам. Слегка удивившись такому неожиданному повороту событий, Раймондин смерил девушку с головы до ног, отметил стройненькие ножки, тонкую таллию со всеми нужными изгибами, васильковые глаза и копну длинных золотых волос, после чего, недолго думая, согласился.

Свадьбу сыграли со всей пышностью. Денег потратили столько, что хватит новый замок построить. Молодоженам надарили кучу ненужной бытовой утвари, которую Мелюзина потом продала через средневековый аналог Avito. Молодая жена сдержала обещание, Раймондин получил много свободной земли, которую сразу застроил замками и начал мощно зарабатывать, сдавая жилье арендаторам, став основателем дома Лузиньянов. Мелюзина все время ходила беременной, одного за другим нарожав мужу десятерых детей.

Жить бы им и не тужить, но завистливый брат Раймондина нашептал ему, что Мелюзина ему изменяет, устраивая у себя в спальне бурные оргии по субботам, а потом посоветовал наведаться к жене в этот день с неожиданным визитом. Раймондин сначала не поверил словам брата, но любопытство в итоге взяло вверх. Он нарушил запрет жены, ворвавшись в ее опочивальню с криком «Ага!», однако вместо любовника увидел лежащую в ванной жену с тканевой гиалуроновой маской на лице и… рыбьим хвостом. Покрутив пальцем у виска, Мелюзина не простила нарушение обета, обернулась драконом и вылетела в раскрытое окно, три раза обогнула замок и исчезла, забрав с собой все свои несметные богатства. По легенде, время от времени, она прилетала к замку в образе дракона, чтобы посмотреть на детей. В отличие от мужа, по ним она очень скучала.

ЛАМИЯ КИТСА

Похожий сюжет, но с гораздо более темным готическим вайбом, повторяется в истории нашей третьей мифологической героини. Хотя красивое имя Ламии вызывает в воображении ассоциации с нежной девушкой, но это впечатление обманчиво. Слово lamia в переводе с английского означает «женщина-демон» (от греч. lamia «ведьма», «волшебница», «женщина-вампир», «чудовище-людоед», в буквальном переводе «глотательница», «развратница»). Это слово использовалось еще в ранних переводах Библии для обозначения морских чудовищ. В среднеанглийском языке оно также иногда использовалось для обозначения русалки. В значении женщины-вампира одним из первым оно упоминается Бартоломью Глэнвиллом в его трактате «De proprietatibus rerum», опубликованном в 1240 году.

История Ламии, пожалуй, самая трагичная во всей древнегреческой мифологии. Согласно классическому мифу, Ламия была дочерью Посейдона, правительницей Ливии. Став возлюбленной Зевса, Ламия родила от него нескольких детей, в том числе сына Герофила. По слухам, всеотец греческой мифологии любил ее больше остальных своих жертв, но когда Гера узнала об очередной измене мужа, она убила детей Ламии и превратила ее в змею, отобрав у нее способность закрывать глаза. Чтобы заснуть, Ламии, словно старушке со вставной челюстью, приходится вынимать глаза и класть их в чашу. После убийства своих детей Ламия мстит остальным, высасывая кровь встретившихся ей мужчин, которых она соблазняет своей роковой красотой.

В 1621 году Роберт Бертон в третьей части своего монструозного трактата «Анатомия меланхолии» в главе под названием «Heroical love causeth Melancholy» опубликовал такую историю: «Гектор Боэций в своей шотландской истории приводит три или четыре таких случая, что Кардан подтверждает на его примере, из тех, кто много лет был знаком с ними. Филострат в своей четвертой книге „De vita Apollonii“ приводит памятный пример такого рода, который я не могу пропустить, про некоего Мениппа Лиция, молодого человека двадцати пяти лет, путешествовавшего между Кенхреем и Коринфом, где он встретил такого призрака в облике прекрасной знатной женщины. Взяв его за руку, она повела его в свой дом, в предместье Коринфа,93 и сказала ему, что она финикийка по происхождению, и если он останется с ней, то „он услышит, как она поет и играет, и будет пить такое прекрасное вино, какое еще никто никогда не пил, и никто не будет надоедать нему, но она всей своей душой хотела бы жить и умереть вместе с ним“. Молодой человек, философ, в остальном степенный и сдержанный, способный умерять свои страсти, хотя и не любовные, пробыл с ней некоторое время, к своему большому удовлетворению и, наконец, решил жениться на ней. На свадьбу среди других приглашенных прибыл Аполлоний, который путем некоторых логических предположений догадался, что она на самом деле является змеей, ламией, и что вся ее мебель была подобна золоту Тантала, описанному Гомером, сделана не субстанции, а всего лишь иллюзия. Когда она узнала о своем разоблачении, она заплакала и попросила Аполлония замолчать, но он не послушался, и после этого она, тарелка, дом и все, что было в нем, исчезли в одно мгновение».

В 1819 году, вдохновившись историей, рассказанной Бертоном в «Анатомии меланхолии», Джон Китс написал поэму «Ламия», которая затем вошла в третий и последний сборник его стихов «Lamia, Isabella, the Eve of St Agnes and Other Poems», вышедший в 1820 году. Написанный Китсом в порыве вдохновения после слегка отступившего туберкулеза, сборник включал в себя поэмы «Ламия», «Канун святой Агнессы», «Гиперион», также в него входили шесть знаменитых од: «Изабелла», «Ода греческой урне», «Ода соловью», «Ода Психее», «Ода меланхолии» и «Ода Осени». Все они до сих пор считаются одними из самых известных поэтических произведений на английском языке.

Как и остальные английские поэты-романтики, Китс верил и восхищался бессмертной мощью древнего искусства, видя в нем надежду на бессмертие собственной поэзии. Живя в эпоху после Просвещения, когда суеверные фантазии считались уже пережитком прошлого, он любил включать в свои работы дебаты как между старыми суевериями и современными научными представлениями, так и между красотой и разумом, чтобы привести доводы в пользу компромисса между противоречивыми идеями. Поэма открывается «во времена, когда феи еще не выгнали нимфу и сатира из цветущих лесов», сразу же дистанцируя читателя от настоящего земного мира, чтобы сформировать непредвзятое мнение и погрузиться в сказочный мир магии и мифов, который поэт воссоздал в своей поэзии.

Влюбившийся в колдунью Лиций является жертвой магии Ламии. Запутавшись в ее «коварных сетях», изолированный от мира природы, под «зов труб» он отступает, находя компромиссный способ объединить царство красоты и царство разума в браке двоих.

So done, upon the nymph his eyes he bent

Full of adoring tears and blandishment,

And towards her stept: she, like a moon in wane,

Faded before him, cower’d, nor could restrain

Her fearful sobs, self-folding like a flower

That faints into itself at evening hour:

But the God fostering her chillèd hand,

She felt the warmth, her eyelids open’d bland,

And, like new flowers at morning song of bees,

Bloom’d, and gave up