Другими словами. Тайная жизнь английского языка - Ольга Богданова

В связи с этим очень характерна новелла «Паразит» Артура Конан Дойла. Опубликованная Конан Дойлом в 1894 году, она входит в число самых «темных» произведений, когда-либо написанных создателем Шерлока Холмса.

Let me try to reason it out! This woman, by her own explanation, can dominate my nervous organism. She can project herself into my body and take command of it. She has a parasite soul; yes, she is a parasite, a monstrous parasite. She creeps into my frame as the hermit crab does into the whelk’s shell. I am powerless. What can I do? I am dealing with forces of which I know nothing. And I can tell no one of my trouble. They would set me down as a madman. Certainly, if it got noised abroad, the university would say that they had no need of a devil-ridden professor. And Agatha! No, no, I must face it alone.

Артур Конан Дойл «Паразит»

В этом произведении наиболее ярко нашли свое воплощение оккультные интересы автора.89 Новелла начинается с того, что Остин Гилрой, молодой скептик, изучающий физиологию, неохотно посещает демонстрацию месмеризма, формы гипнотического «животного магнетизма», устроенную Хелен Пенклоза, с которой его познакомил профессор, увлекающийся оккультными науками. Постепенно, по мере того как мисс Пенклоза проявляет свою странную и зловещую силу, Гилрой начинает относиться к ней как к «чудовищному паразиту», который каким-то образом проник в его разум с потенциально смертельным эффектом, так же полно, как «рак-отшельник проникает в панцирь раковины трубача».

Но самое интересное здесь то, что с точки зрения этимологии слово «паразит» сошло с того же стола, что и слово «компаньон». Оно было заимствовано в латынь из греческого языка, в котором παρασιτέω означало «обедать в гостях у кого-либо» (παρά означало «возле, рядом», а σῖτος – «пища», то есть «сидеть рядом за обеденным столом во время приема пищи»). Научное значение «животное или растение, которое живет за счет другого или в нем» впервые упоминается в словарях в 1640 году.

Как описывает это слово Century Dictionary: «Едва ли найдется какое-либо животное, которое не могло бы служить или не являлось хозяином паразитов, а некоторые паразиты сами являются хозяевами других паразитов. Паразиты не образуют никакой технической группы животных, поскольку паразитами могут быть представители почти любого класса или отряда, от простейших до позвоночных. Однако большинство ведущих отделов животных включает некоторых членов, будь то роды, семейства, отряды или даже классы, чей образ жизни является экстенсивно или исключительно паразитическим».

Этимологический словарь Фасмера ведет данное заимствование в русский язык в равной степени как из немецкого, так и французского языка.

Эта Хиония Алексеевна ни больше ни меньше, как трехэтажный паразит, – говорил частный поверенный Nicolas Веревкин. – Это, видите ли, вот какая штука: есть такой водяной жук! – черт его знает, как он называется по-латыни, позабыл!.. В этом жуке живет паразит-червяк, а в паразите какая-то глиста… Понимаете? Червяк жрет жука, а глиста жрет червяка… Так и наша Хиония Алексеевна жрет нас, а мы жрем всякого, кто попадет под руку!

Мамин-Сибиряк Д. Н. «Приваловские миллионы»

Вот уж действительно – от компаньона до паразита иногда один маленький шаг!

ВИННО-ДРУЖЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

От сотрапезника недалеко и до собутыльника. Все мы знаем тот особый вид отношений, щедро подогретый изрядным количеством горячительного во время праздничных застолий, а также некоторые, иногда печальные, последствия подобной дружбы.

В раннесредневековой Англии с друзьями тоже все было сложно. Изначально в английском языке не было врагов. Буквально. Слово enemy не входило в английский язык до XIV века и в итоге появилось в нем, как обычно, через «старых друзей» – французов. Тем не менее у врага было латинское лицо. Отрицательный префикс in– и amīcus («друг») породил inimīcus («враг», «противник», «дьявол»).

Что интересно, русское слово «враг» родственно литовскому vargas («страдание») и, вероятно, связано с протогерманским wargoz, источником древнескандинавского слова vargr («вне закона»), откуда произошел и исландский vargur («волк»). Древнеанглийское слово wearg («преступник») послужило источником вдохновения для Толкина как название разновидности огромного свирепого волка в «Хоббите» и «Властелине колец».

Для друзей в древнеанглийском языке было слово freond (буквально «привязанный к другому человеку чувством личного уважения и предпочтения»), а для врагов — fēond/fiend («дьявол», «недруг», «противник» – изначально причастие, образованное от глагола feogan – «ненавидеть»), но слово fēond встречалось в текстах почти в три раза чаще, чем freond. По какой-то непонятной причине врагов всегда оказывается больше.

Как следует из правописания, эти слова изначально были противоположностью друг другу. Оба произошли от активных причастий германских глаголов, означавших соответственно «любить» и «ненавидеть». Feond (или по другой версии написания fiend) сначала описывал любого враждебного мужчину и женщину с абстрактной формулировкой feondscipe («вражда»), но в позднем древнеанглийском языке это слово стало использоваться для «сатаны» или «врага человечества», слегка изменив свое значение на «дьявольский человек» в начале XIII века. Старое значение этого слова затем перешло к слову foe, а потом к импортированному в XIV веке слову enemy.

Древнеанглийское freondscipe (в современном варианте friendship) – один из немногих древнеанглийских «кораблей», который благополучно доплыл до спокойной гавани современного английского языка, в то время как другие корабли вместе с feondscipe (fiendship) медленно пошли ко дну, с которого их на короткое время выудили в викторианский период, когда ироничные викторианские романисты предпочитали называть дьявола «his Fiendship» («его злодейшество») по аналогии с королем, которого называли «his Worship» («его святейшество»).90

Другим словом для обозначения друзей в древнеанглийском было совсем неожиданное – wine. И wine, и frēond имели более широкий диапазон значений, чем то, что мы понимаем под словом друг сегодня. Их семантический диапазон включал в себя такие понятия, как «родственник», «друг», «близкий человек», «союзник», но без той коннотации интимной близости, которую принял этот термин сейчас. Разница была только в том, что дружеское wine нечасто появлялось в прозе, обычно относясь к возвышенной поэзии.91

До сих пор неизвестно, почему возникла такая странная семантическая связь. Возможно, плотно переплетенная лоза, на которой рос виноград, навела англосаксов на ассоциацию с крепкой дружбой. Однако со временем алкогольный wine стало сложно отличить от дружеского, и к концу Средневековья понятие винно-дружеских отношений устарело, а алкогольное значение wine выиграло лингвистическую битву за жизнь и закрепилось в языке окончательно. В древнеанглийском языке дружеское значение wine иногда появлялось в поэзии, виноватыми виньетками оставшись в повседневном языке в виде популярного окончания для небольшой кучки мужских имен: Ælfwine («друг-эльф»), Godwine («друг-бог») и Eadwine («друг-богатство»), которые в итоге стали нынешними именами Элвин, Годвин и Эдвин.

Судьба у его производного unwine («недруг») тоже оказалась незавидной. Впервые появившись в XI веке, оно просуществовало до XIII века, быстро закончив свою короткую этимологическую карьеру. Вместо него стали использовать unfrēnd, которое некоторое время просуществовало в английском языке. В XIX веке слово окончательно вышло из моды, заново появившись уже в виде глагола только в эпоху интернета, прочно заняв свою нишу благодаря мощному развитию социальных сетей, где функция отфрендить недругов стала чуть ли не ключевой в узусе современного акта коммуникации.

Если мы обратимся к древнеанглийской гностической поэзии, то лучше поймем те старые представления о дружбе, которые виделись англосаксам самым мудрым жизненным путем в те времена:

Commit no crime, nor ever tolerate any wickedness in your friend or relation, lest the creator accuse you, [saying] that you are a witness of evil.

Do not betray (or desert) your best friend, but always do what is right and fitting. Maintain this with zeal, that you are never deceitful to your friend.

Well shall one maintain a friend on each journey; often one travels far round a town where one knows a friend to be uncertain. The friendless, miserable man takes wolves for his companions, very dangerous animals. Very often the