Российский колокол № 2 (51) 2025 - Литературно-художественный журнал

– А остаться – возможно?

– Несмотря на красоты, никто не стремится оставаться надолго. А так, если хотите, возможно. Оставался уже один… много лет назад. А из здешних некоторые уходят, да только потом всё равно возвращаются.

– А вы? Не тот ли «один»?

– Что вы, это было очень давно. А я – с рождения северный.

«Да, вы – северный, но будто не этого Севера».

Хозяин отпил из кружки – чайный дымок на секунду спрятал от рыцаря его улыбку.

– А почему те, кто уходит, потом возвращаются?

– Север редко отпускает своих. Он бережёт их. Да и они сами на самом деле так любят его, что без него попросту тают.

– Вы ведь это образно?

– Вовсе нет. Взгляните на деревья – они так тонки, чуть ли не прозрачны, как кружева. Но счастливо себе живут на каменной, ледяной почве. Они очень сильны. Но хрупки. Если посадите их в каком-нибудь южном краю, они вмиг погибнут без родного холода. А вот ваш холод, даже для Севера, – остр, ранит посильнее вашего же меча. Так что будьте осторожны, когда придёте в город, не напугайте. Я знаю, намерения у вас, как вы думаете, благие, но здесь вы скорее раздор принесёте, чем пользу. Время теперь иное. Да и люди всегда были слишком чувствительны, особенно по отношению ко всему им чуждому… А что о городе: спиной к морю и держитесь той звезды, что видна и при свете солнца. К ночи доберётесь.

Странник кивнул благодарно.

– А вы не пугаете?

Хозяин склонил голову и улыбнулся:

– Поэтому я и живу вдали от них, господин рыцарь. Кроме того, я, знаете ли, как смотритель маяка. Присматриваю. Только не за морем и кораблями в нём. То есть не только за этим. Поэтому мне даже полезно быть иным.

– За чем же тогда присматриваете?

– За миром. И драконами.

Рыцарь аж подался вперёд с удивлённым вдохом. Меч в ножнах задребезжал в радостном предвкушении.

– Здесь водятся драконы, говорите?

«Вот и возможность для подвига!»

Хозяин усмехнулся – в синеватых глазах сверкнуло жёлтым, по седым волосам прошлись золотистые искорки. От пламени в камине.

– Говорят, это – одно из тех немногих мест, где остались драконы. И они даже не спрятаны – на виду. Вы разве не обратили внимания на камни у побережья?

– Такие… даже больше моего шлема, кажется. Видел вдалеке. Покрытые мхами…

– …Придавленные к земле тяжестью минувших веков. Это и есть драконы. Вы так смотрите, будто не верите, но если приложить ухо к такому камню, можно услышать, как спит внутри маленький дракон. Конечно, шум моря мешает, но это правда можно услышать. Я вот слышу.

Рыцарь растерянно посмотрел в окно. Меч с глухим разочарованием стукнулся о пол. Волны резвились у берега и отбегали обратно – вечное движение. Овалы камней усеивали часть берега, а их укрывал мох. Заботливый Север в вечном порыве сохранить скрывал своё чудо.

Хозяин, кажется, сильнее постарел. Даже ссутулился как-то. Глаза всё так же – светлые-светлые, но теперь серые. Словно проявился, будто невольно, какой-то третий, который ещё не показывался.

– А что вы ожидали увидеть? Испепеляющих всё вокруг чудовищ? Драконы не настолько глупы, чтобы вылупляться в столь неподходящее время. Взяли бы вы с них пример, господин рыцарь. Да, сейчас им бы несладко пришлось. Но для них сотни лет – лишь мгновения. Они подождут. И когда-нибудь расправят крылья над этими ледяными водами… – прошептал он совсем мечтательно, посмотрев ласково на побережье, но тут же оговорился: – Мы с вами эти времена уже не застанем, к сожалению или к счастью. А может быть, они никогда и не придут…

– Почему же… – Рыцарь перевёл на него взгляд – остывшие угли. – Вы, вероятно, дождётесь.

Одними лишь светлыми-светлыми с синим глазами хозяин – тот самый, первый – улыбнулся:

– Вроде есть у вас шрам на переносице, а злитесь, так и не зарубили себе на носу простую истину: каждому своё. И знание, и время.

– Я бы хотел знать ваше имя.

– Кого именно из троих, Эрланд?

Странник и не стал вглядываться в чужое отражение в шлеме.

– Понятно. Можете не отвечать. Благодарю за столь тёплый приём.

– Вам давно пора домой, господин рыцарь.

Шаг за порог. Ещё шаг. Ещё. Спокойно. Не спокойно. Неспокойно.

Сорвался на бег. В секунду – на утёс.

Металл меча сверкнул в воздухе и иглой пронзил морское тело. Канул. Навечно. А море смеялось, ненасытное.

Снова этот звук. Шёпот. Послушай, послушай, послушай… Только протянуть руку. Сделать шаг. Это совсем не страшно. Страх существовал где-то там, где-то раньше. Теперь – нет. Теперь только скалы, небо. Море. Ласковые объятия его. Секундная слабость – роковой шаг, последний…

Бывший воин тряхнул головой, надел поспешно шлем, отошёл от края. Дышал тяжело. Дышать тяжело. Не искушайся. Не смей – так уйти слишком легко и недостойно.

Посмотрел на каменные овалы – не того он ждал, не то хотел увидеть. К разочарованиям не привык, а сегодня достиг в них вершины – разочаровался в самом себе. Какой же странный этот край. Всё здесь навыворот. Пусть лучше уж совсем не будет врагов, чем будут такие – никакие. И он никакой – не герой. Всё – серость.

«Время иное» – так сказал дракон.

Рыцарь завистливо глянул на хозяйку неба, чайку, парящую свободно над самыми волнами. После развернулся и быстро зашагал прочь. В сторону города. Может, там найдёт какой-то смысл своего появления здесь.

Показалось, что вековая скорлупа на одном из драконьих камней треснула, предвещая рождение великого. Но это всего лишь хрустнула галька под сапогами уходящего.

⁂

Трамвай судорожно вздохнул на повороте. Скрипели металлические сухожилия, сжимались и снова растягивались – в прозрачные между рёбер бока глядело очередное разветвление городского лабиринта. Слабо дребезжало плоское брюхо – дрожь эта разрядом проскальзывала от ступней до уголков губ, приподнявшихся в улыбке. До кончиков пальцев, те ласково оглаживали жёлтый позвоночник. Трамвай довольно урчал в ответ.

Мелочь по ладони – плата зверю. Прыжок через порог, на линию бордюра.

В одно ухо лилась из наушника музыка, в другое – шум улиц, всего укрываемого – или открываемого? – вечером мира.

Рот зашит чёрной маской, глаза зашторены ядовито-красными волосами. Зрение обманчиво, слова ложны. Положиться можно только на шестое чувство.

Шажок за шажком – как классики, только в одну прямую под именем жизнь. Сыграем?

Тротуар – лава, бордюр – спасение. Конец бордюра, переход – новые правила. Запоминай, будь внимателен: асфальт – лава, пешеходные полосы – спасение. Конец перехода – другая сторона улицы и другая установка: весь мир – лава… Оступилась! Спасение – объятья. Правила рассыпались. Встреча на перекрёстке – улиц, рук. И губ.

Бабочка поцелуя – вы-порх-ну-ла.

Две тени гуляли по ночному городу.

Туман приплывал с моря, сливался с клубами из труб завода, таял, появлялся снова. За ночь осядет изморозью на рубинах рябин.

Район около порта. За низкими крышами торчали подъёмные краны. Их подсветка создавала атмосферу мрачного празднества. Музыка в наушниках одна на двоих – уже не двое, а нечто единое, «мы». Красный – синий – зелёный – пурпурный – красный… Ещё краны эти похожи на какие-то неземные руки. В дополнение – фиолетовые окна, расположенные будто в соответствии с какой-то специальной схемой. Три фиолетовых, три чёрных, снова три фиолетовых.

Подошли к железнодорожному пункту. Сквозь полупрозрачный туман светилось красным. У самых путей остановились. Подъезжал грузовой состав.

Состав этот неспешно перебирал лапами-колёсами и шёл, полз – даже не скажешь «ехал». И кажется, что нет товарным вагонам конца – хвост терялся где-то в темноте и дыме. Каждый шаг поезда сопровождался ритмичным механическим грохотом. Оглушал, обдавал потоками сухого воздуха.

Он, щурясь, пытался разглядеть конец состава. Она, убрав чёлку, смотрела на огромное расстояние между днищами вагонов и рельсами.

Завораживает. Можно было бы спокойно пролежать там, на путях, пока шёл поезд. Ничего нет в этом страшного, наоборот – увлекательно. Рассмотреть поближе драконью чешую и, если повезёт, найти брешь Чёрной стрелой. Сжала её в ладони – она с лёгкостью помещается в кармане. Но такое сокровище можно использовать только раз, понимаете?

– Подержи меня за руку.

Удержи.

На краю про-пас-ти, пасти. Напасти.

Поезд тем временем медленно уползал, за ним – шлейф зеленоватого дыма. Драконье дыхание.