Командующий Владимир Булгаков. По заслугам и честь - Николай Сергеевич Асташкин

так. Но бывают обстоятельства, когда другого варианта просто не существует. Война в Чечне стала для Булгакова серьезным испытанием, и Афганистан, по сравнению с Кавказом, мог показаться ему легкой прогулкой. Но он патриот своей Родины и, как я знаю, всегда был в высшей степени порядочным человеком, настоящим офицером. Государство оценило по достоинству его заслуги.

Таких людей, как Владимир Васильевич, должно быть больше. Сегодня он, как и я, на пенсии, а доброе слово о товарище никогда не лишнее. Уверен, что жизненный путь Владимира Васильевича Булгакова – офицера, патриота, защитника Родины – еще не раз подвигнет многих молодых людей на овладение офицерской профессией. И я счастлив, что мы с Владимиром Васильевичем никогда не были по разные стороны баррикад. Я его глубоко уважаю, чту и горжусь тем, что довелось с ним служить…»

«Дым Отечества»

В Тверской области, куда с февраля 1992 года стали прибывать из Польши первые эшелоны 6‑й гвардейской дивизии, военные сразу почувствовали «дым отечества» (в прямом и переносном смысле). С одной стороны, горели торфяники. Сгружая технику с платформ, механики-водители отгоняли танки и БМП на не оборудованные еще стоянки, а дорожная и землеройная техника (а также машины, которые могли возить воду и тушить огонь) прямиком шла в районы пожаров. Но тушить торфяники водой – себе дороже. Поэтому личный состав дивизии, выделенный на борьбу с огнем, применял взрывной способ.

– В шурфы закладывали взрывчатку и подрывали, – пояснил Булгаков. – Во-первых, сам грунт тушил пожар, а во-вторых, вода, которой заполняли образовывавшийся от взрыва ров, гасила тлеющий под землей торф. В Твери, как только приезжаю туда, об этих взрывах сразу вспоминают. Тогда многих офицеров и солдат, участвовавших в ликвидации пожаров, представили к государственным наградам, вручили ценные подарки, денежные премии…

Но была и другая сторона медали. Новость о том, что в Тверь выводится из-за границы мотострелковая дивизия, понравилась не всем. И этот «дымок отечества» (несладкий, неприятный) генерал Булгаков почувствовал сразу, как только вошел в зал заседаний городской администрации, где ему предстояло выступить с информацией о дивизии. Завидев его, несколько депутатов поднялись с кресел и начали кричать: «Дивизия здесь не нужна!» «Почему?» – удивился комдив. «А потому, – сказали депутаты, – что армия в последнее время стала неуправляемой. В дивизии много офицеров-«афганцев», и если их что-то не будет устраивать, они могут выйти на улицу с оружием в руках. К тому же, в городе не работают хлебозаводы, хлеба не хватает населению, а тут еще дивизию нужно кормить».

На что Булгаков ответил: «Уважаемые депутаты, вы глубоко ошибаетесь, что управление в армии потеряно – оно не потеряно. Да, недостатки есть, скрывать не стану. И определенное брожение имеется. Но какое? Брожение – в умах офицеров! Многие из них не могут определиться, где им продолжить служить: остаться в России или податься на Украину, откуда они родом и где остались их родственники? Вот в чем главная проблема! Это – первое. И второе: наш хлебозавод полевой дивизионный выпекает в сутки двенадцать тонн хлеба. Этого, думаю, достаточно, чтобы накормить свой личный состав и иметь резерв для того, чтобы оказать помощь вам, горожанам. Так что на шее у города мы сидеть не будем».

Негативный настрой отдельных депутатов переломил глава администрации Твери Александр Петрович Белоусов. Заканчивая совещание, он сказал: «Дивизия наша, и мы будем ее принимать. И семьям окажем посильную помощь». Слово руководитель города сдержал. Свободные места, имевшиеся в общежитиях, пионерских лагерях и на турбазах, разбросанных вокруг Твери, были отданы для проживания семьям военнослужащих.

– Конечно, это создавало определенные неудобства, – заметил Булгаков. – Но что поделаешь? Тогда, в начале 1990‑х годов, многие в России страдали от безденежья, неустроенности, неуверенности в завтрашнем дне…

На новом месте проблемы росли как снежный ком. Вот когда в дивизии по-доброму вспомнили военные городки в Польше: обжитые, с прекрасной инфраструктурой. Это и обустроенные казармы, в которых протекала жизнь личного состава дивизии. Это и просторные боксы, где размещалась техника частей и подразделений. Это и сухие, хорошо проветриваемые складские помещения, где хранились продукты питания для личного состава. Это и полигоны с оборудованными директрисами, танкодромами и тактическими полями, где проходила напряженная боевая учеба гвардейцев. Это и жилые дома, школы, больницы, магазины, дома культуры и многое другое, что обеспечивает нормальные условия для жизни и деятельности любого человека.

За кулисами переговоров

Кто же виноват в том, что Польша, откуда в 1992 году вышла 6‑я гвардейская дивизия, не выделила на обустройство выводимых войск ни злотого? Ведь там одной только недвижимости наши войска оставили на миллиарды долларов США! А дело тут вот в чем. Договор о выводе войск РФ с территории Польши, протокол об урегулировании имущественных, финансовых и других вопросов были подписаны во время визита президента Республики Польша Леха Валенсы в Москву в мае 1992 года. Первый посол РФ в Польше Юрий Кашлев об одном из эпизодов этих переговоров писал: «Перед визитом Л. Валенсы в Москву стоял вопрос о том, что для вывода и размещения наших войск Польша предоставит определенную сумму денег (фигурировала цифра в 300 млн долларов). Для согласования в Варшаву прилетел 1‑й заместитель министра обороны П. Грачев. Наш разговор с Валенсой окончился ничем, тот увиливал от прежних обещаний. Мы вернулись в посольство, разозленный Грачев соединился по ВЧ-связи с Ельциным и доложил: Валенса виляет, требует скорейшего вывода наших войск, а денег не обещает; грозит, что не поедет в Москву с визитом. Как быть? На это Ельцин (это было слышно через ВЧ) ответил: ну и х… с ним»[77].

И вот еще: «…Ельцин, любивший царские жесты, в беседе с Валенсой один на один, без нас, членов делегации, дал согласие не требовать денег на размещение выводимых нами войск. Пусть наши солдаты скажут ему «спасибо». Ведь речь шла о многих десятках тысяч наших солдат и офицеров»[78].

Хотя, прояви тогда Борис Ельцин чуточку политической воли, вспомни о семьях офицеров, которые из-за его «барской щедрости» останутся без крыши над головой, глядишь, поляки и раскошелились бы на обустройство выводимых частей. Впрочем, была и другая идея. На базе объектов, построенных Советской армией, создать совместные предприятия (полякам предполагалось передать 10 % имущества СА, а прибыль от их деятельности должна была пойти на строительство жилья для российских офицеров). Но и тут «заклятые друзья» обскакали наших дипломатов, заявив, что они опасаются «проведения российской стороной разведывательной деятельности». Окружению Ельцина, участвовавшему в переговорах, оставалось только развести руками.

18 сентября 1993