Командующий Владимир Булгаков. По заслугам и честь - Николай Сергеевич Асташкин

года (раньше установленного соглашениями срока) последние транзитно-ликвидационные части Российской армии покинули территорию Польши. Таким образом, из страны пребывания вышла фактически общевойсковая армия, способная решать сложные и ответственные оперативные задачи. Эти войска (разместив их в подготовленном регионе и поддержав на уровне правительства материально и морально) можно было сохранить и после вывода. Получилось же все наоборот. Объединение расформировали, а части разбросали по всей стране, предоставив самим бороться за выживание.

Не миновала чаша сия и 6‑ю гвардейскую мотострелковую дивизию.

Инициатива наказуема?

На новом месте генералу Булгакову приходилось решать массу проблем, зачастую не связанных с боевой готовностью дивизии.

– Нередко возникали проблемы с получением денежного содержания. Да и сами деньги тогда в день менялись по нескольку раз! Выживали за счет натуральных продуктов, которые офицерам дивизии выдавали на руки в виде пайков. Но паек пайком, а поход в магазины никто не отменял. Поэтому решили, что хоть раз в неделю, но жен офицеров возить в город придется. Благо, что проблем с топливом не возникало. Мы когда выходили из Польши, закачали топливом все, что только можно было. Например, в штат дивизии входила вертолетная эскадрилья. Накануне вывода войск ее сократили, а топливозаправщики большой емкости остались. В них мы и закачали под завязку дизельное топливо. А запас, как известно, карман не жмет.

Другая проблема – медицинское обеспечение членов семей офицеров и прапорщиков. Но и тут нашли выход. Там, где проживали семьи военнослужащих, развернули пункты оказания первой медицинской помощи с дежурной машиной и одним-двумя специалистами. Такая же машина дежурила и в дивизии, при необходимости врачи могли оперативно выехать в тот или иной гарнизон, чтобы оказать квалифицированную помощь больному или пострадавшему. Плюс в штате медбата функционировало отделение гинекологии, и врачи периодически осуществляли прием жен офицеров и прапорщиков. Так мы сняли вопрос хождения женщин по больницам. Да многие больницы тогда и не работали.

Затем стали думать, как организовать учебу детей военнослужащих. Школа находилась в Твери, занятия в ней начинались одновременно. Но в младших классах уроки заканчивались раньше, чем в старших. Возить детей двумя ходками накладно. Тогда решили малолетних ребят собирать после уроков в солдатском клубе. Мы знали, где, когда и у кого из них заканчивались уроки. У школы ребят встречали дежурные офицеры, забирали их и привозили на трамвае, а если была машина, то на машине, в клуб. Там крутили им мультики, сказки, детские фильмы. Замом по воспитательной работе у меня был полковник Сергей Васильевич Устьянов, толковый офицер, вот он и занимался этими вопросами.

С клубом был совмещен большой спортзал. Дали ребятишкам мячи, пусть гоняют. Зам по тылу организовал школьникам выпечку, чай. Там же неотлучно дежурил офицер, который следил, чтобы детвора не разбежалась. Организовывать занятия с ребятней было бесполезно – в помещении стоял шум и гам: кто смотрел мультфильм, кто гонял мяч.

Впрочем, инициатива командования дивизии понравилась не всем. Как-то приехал большой начальник и выразил Булгакову свое неудовольствие: «Что это вы тут детский сад устроили?» Комдив у него спросил: «Извините, если мы будем возить ребят из школы несколькими рейсами, вы нам топливо дадите?» «Нет», – ответил большой начальник. «А что нам тогда делать? Бросать детей на произвол, а потом их искать? Здесь они под присмотром: и врач, если что, рядом, и офицер постоянно дежурит. Выпускать ребят нельзя: везде техника, залезут куда-нибудь – люком может прибить. Или машина сдвинется с места и ребенка придавит».

– Он попыхтел, попыхтел, да так ничего и не предложил, – усмехнулся Булгаков. – А я под козырек не взял: «Да, товарищ командующий, сейчас все уберем», – нет, ни хрена, все это было до конца. Я сказал: «Считаете, что мое решение неправильное, – отменяйте». Отменять он, конечно, не стал. В итоге каждый остался при своем мнении. Я свое решение не отменил!

Такая позиция Булгакову могла дорого стоить. Потому что «большой начальник», который приехал «шерстить» дивизию, был не кто иной, как командующий 22‑й армией генерал-лейтенант Иван Ефремов.

Из дивизии в бригаду

Наряду с решением бытовых вопросов в дивизии развивали учебно-материальную базу. Рядом с Тверью находился полигон, на котором можно было организовать боевую учебу. Но земли там захватывались или распродавались, поэтому приходилось использовать полигон Таманской и Кантемировской дивизий, где гвардейцы стреляли из БМП‑2, а тактические учения с боевой стрельбой проводили в Гороховецких лагерях, под Нижним Новгородом.

– Позже мы привели в порядок полигон на другом берегу Волги, – вспоминал Булгаков. – Раньше там стояли войска, когда их не стало, полигон зарос березками, мы их потом корчевали.

Худо-бедно, но боевая подготовка в дивизии шла. А затем в Вооруженных силах России началась первая волна реформирования дивизий в бригады.

– Кому-то пришла идея вместо общевойсковых армий делать армейские корпуса бригадного наполнения, – заметил Булгаков.

Под этот эксперимент попала и 6‑я гвардейская дивизия, реформированная в 166‑ю гвардейскую бригаду: было 13 тысяч человек, а стало 7,5 тысяч. Многие должности сократили, офицеры вынуждены были уволиться. Вместо полков появилась масса отдельных батальонов: четыре мотострелковых, два танковых (по 51 танку), разведывательный батальон и прочие подразделения. Плюс четыре дивизиона: два артиллерийских, противотанковый и реактивный. И еще три дивизиона ПВО (фактически зенитно-ракетный полк без двух батарей). И все это замыкалось на комбрига. Управлять такой машиной было сложно.

Мешали и организационные накладки.

– Когда мы выходили из Польши, – рассказывал Владимир Васильевич, – нас планировали включить в состав 1‑й танковой армии, но в связи с тем, что ее вывод из Западной группы войск задержался, переподчинили 22‑й армии, что находилась в Нижнем Новгороде. Ну а чужаки, сами знаете, как кость в горле…

В общем, пришлось, по словам генерала Булгакова, проглотить горькую пилюлю. А летом 1993 года гвардейцы участвовали в экспериментальном учении.

– Смотрели, как бригада покажет себя в бою, – пояснил Владимир Васильевич. – Пока планировали боевые действия, было еще более или менее нормально: и штаб, и командование справлялись с задачами. А когда пошла динамика, уже к вечеру я почувствовал, что теряю управление. Просто не мог стоять на ногах…

Учение проводил начальник штаба 22‑й общевойсковой армии Александр Иванович Баранов, которому Булгаков высказал такую мысль: «Чтобы четко управлять всем этим хозяйством, необходимо продумать структуру бригады». Потом мнение комбрига учли: лишние батальоны, мотострелковый и танковый, из штата бригады убрали.

– Короче, экспериментировали, искали новые способы и методы управления, – продолжал Владимир Васильевич. – И когда к вечеру возникла пауза, я Александру Ивановичу говорю: «Все, я больше управлять не могу». Он засмеялся и ответил: «Я когда наблюдал за твоими действиями, подумал, что