Дресс-коды. 700 лет модной истории в деталях - Ричард Томпсон Форд

цвета, словно гигантскую прищепку для велосипеда. Белую пушистую полусферу размером с грейпфрут прикрепили крючками к костюму сзади, в самом центре попы. “Отлично, детка… Надевай высокие каблуки, и вперед”…»[416].

Незачем и говорить, что клубы Playboy требовали от женщин, и только от женщин, носить эту униформу, потому что в роли «Кроликов Банни» работали исключительно женщины[417]. Клубы Playboy установили следующие параметры для градации сотрудниц на основании их внешности:

«1. Безупречная красота (лицо, фигура и ухоженность).

2. Очень красивая девушка.

3. Пограничная (возрастная или появились корректируемые проблемы с внешностью).

4. Утратила имидж Кролика Банни (из-за возраста или не поддающихся коррекции проблем с внешностью)»[418].

Эти критерии стали предметом гражданских исков. В 1971 году отделение Совета по правам человека штата Нью-Йорк отметило следующее: так как Клуб Playboy продает, по сути, сексуальную привлекательность, «отбор только женщин, пригодных для работы в качестве Кролика Банни, представляет собой bona fide (честную) трудовую квалификацию, и как таковой он не подпадает [под действие законов, запрещающих сексуальную дискриминацию при трудоустройстве]». Совет подвел итог спорам и вынес свой вердикт:

«Члены [клубов Playboy] в большинстве своем привлечены туда внешностью молодых и красивых сотрудниц, которые обслуживают посетителей и называются «Банни». Тем самым эксплуатация женской юности и красоты сделала трудовую деятельность «Банни» краеугольным камнем этого бизнеса… Трудовая деятельность истицы была закончена… поскольку… она не отвечала принятым стандартам, касающимся физических параметров… В этом отношении ее соответствие стандартам оценивалось наравне с представительницами ее пола…

Хотя, по мнению автора, бизнес… основанный на коммерческой эксплуатации сексуальной привлекательности и тем самым намеренно пытающийся возбуждать и привлекать, не может быть рекомендован как постоянный доход или постоянное место работы, его существование не нарушает закон о правах человека»[419].

Последний из оригинальных клубов Playboy закрылся в 1988 году, но было несколько попыток возродить их. Один клуб открылся в Лас-Вегасе в 2006 году и проработал шесть лет, а другой появился на Манхэттене в 2018-м. Когда мисс Стейнем спросили, что она думает о них, она ответила резко: «Клубы Playboy были пародией на патриархат». Банни, утверждала она, это «гендерная версия шоу менестрелей». Мэри Лоуренс Хаттон, также одна из знаменитых бывших Кроликов Банни, сократила свое второе имя, когда начала работать в клубе Playboy, и впоследствии стала одной из первых супермоделей в мире моды – Лорен Хаттон.

«Кролики» из журнала Playboy организовали пикет в знак протеста против ограничительных правил на рабочем месте

К возвращению клубов Playboy она отнеслась вполне спокойно. «Мне бы хотелось подчеркнуть, что это закрытый купальник, – сказала она о костюме Банни. – На самом деле сегодня это, вероятно, достаточно строгий купальник по сравнению с теми, что есть на рынке. И вы носите уши, а это забавно»[420]. Купальник Банни, кроличьи уши, воротник от сорочки и галстук-бабочка – это экстремальный, стилизованный пример гендерного символизма – эротизированная женственность в сочетании с лишенными контекста элементами традиционного мужского костюма, которые одновременно привлекают внимание к женственности их обладательницы и возбуждающе намекают на мужскую прерогативу сексуальной распущенности в классическом кроссдрессинге женщины в мужчину. Этот наряд полон очень знакомыми, стереотипными понятиями о роли женщины и образами.

Он «имеет смысл». Я имею в виду, что этот наряд воспринимается как возбуждающий, а не как просто странный только из-за разнообразного, сложного языка вестиментарного символизма, который система моды выработала за несколько веков. Новое использование и изображение этих символов происходило и за пределами клубов Playboy.

* * *

В каком-то смысле владельцы казино Harrah’s всего лишь хотели, чтобы женщины одевались как женщины. В этом они были в высшей степени традиционными, используя старый код гендерной одежды, установленный во Второзаконии и который применяли к таким разным женщинам, как Жанна д’Арк, Амелия Блумер, кавалерша д’Эон и флэпперы 1920-х годов. Так как униформа барменши – черные брюки, жилет, галстук-бабочка и белая сорочка – была традиционно мужским ансамблем, прическа и макияж оставались единственным способом сделать ее откровенно женской.

В этом отношении дресс-код Harrah’s повторял эстетику флэпперов, дополнявших простые прямые платья-футляры с заниженной талией броской подводкой глаз и красной губной помадой. Суд пришел к выводу, что дресс-код Harrah’s был законным, так как он отражал прочно устоявшиеся понятия о гендерной одежде. На протяжении всей их долгой истории гендерные дресс-коды предполагали простую связь между одеждой и полом, так как женская одежда ясно заявляла: Это женщина. Но мода усложнила этот посыл. Новые экспрессивные сочетания старых символов превратили традиции гендерной одежды в набор подручных средств, которые можно было заново использовать для создания собственного имиджа.

Так как взбитые волосы и макияж занимают прочное место в культурном языке моды, они сообщали намного больше, чем простой факт половой принадлежности. Для Джесперсен они ощущались как маскарадный костюм на Хеллоуин: костюм сексуального объекта.

В этом связь между требованием Harrah’s, чтобы женщины начесывали волосы и носили макияж, девушками Hooters и Кроликами Банни Playboy. Проблема была не в том, что Джесперсен не хотела одеваться как женщина. Она не хотела одеваться как женщина такого сорта, которая сильно красится и начесывает волосы. Хотя гендерный символизм – это маркер социального и биологического статуса – будь то мужчина или женщина, – он еще обязательно является частью индивидуальной истории.

Невозможно просто одеваться как женщина, можно только одеваться как женщины того или иного сорта, что определяется отношениями с другими женщинами (или мужчинами, которые носили похожую одежду). Вследствие этого гендерные дресс-коды, даже те, которые пытаются установить равенство между полом и символами пола, неизбежно заставляют женщин действовать, исходя из стереотипов.

На каблуках

На обложке мощной полемической книги моей коллеги Деборы Роуд, направленной против несправедливости гендерных стандартов красоты, «Пристрастие к красоте» (The Beauty Bias), на черном фоне белый текст и силуэт одной туфли на высоком каблуке. Высокие каблуки настолько прочно ассоциируются с женскими уловками, сексуальностью, эротической силой и патриархальным доминированием, что они стали не только предметом одежды, но и абстрактной иконой.

Как предмет одежды, обувь на высоких каблуках – это символ традиционной женственности. Ее надевают во многих ситуациях, по традиции или по озвученному требованию. Если в каком-либо предмете одежды могут заключаться неоднозначность, противоречия, удовольствия, боль и предубеждения против гендерной одежды, то это туфли на высоких каблуках.

В 2000 году подающие коктейль официантки в Рино и Лас-Вегасе, штат Невада, носили значки с надписью «Эй, босс, поцелуй мою ногу» в знак протеста против дресс-кодов, которые требовали ношения обуви на высоких каблуках. «Почему женщины должны терпеть физическую боль ради визуального удовольствия мужчин?» – такой вопрос задала одна из официанток[421].

В 2013 году официантки выступили против Mashantucket Pequot Tribe, компании-владельца казино Foxwoods в Коннектикуте, которая требовала, чтобы они носили высокие каблуки. Официантки сочли высокие каблуки угрозой для здоровья. Некоторые из них были уверены в том, что требовавшие их ношения дресс-коды – это способ заставить уволиться официанток более старшего возраста, которым было труднее справляться с дискомфортом, вызванным такой обувью. «Многие из нас проработали здесь по 20, 15 лет. Эта работа сказалась на наших ногах, и они об этом знают», – пожаловалась одна из официанток Foxwoods[422].

Чтобы защититься от таких протестов и обвинений в том, что дресс-код, предписывающий ношение высоких каблуков, это сексуальная дискриминация, некоторые казино изменили определение самой работы, чтобы сделать сексуальный наряд неотъемлемой ее частью. В Vegas strip теперь нанимают молодых женщин в качестве разносчиц напитков (bevertainers), повторяя риторику клубов Playboy 1970-х годов.

Согласно статье в Slate, «помимо подачи напитков, разносчицы… развлекают танцами и проходами через казино. Казино полагают, что новое описание работы поможет им избежать судебных исков из-за сексуальной и возрастной дискриминации, поскольку требование выглядеть сексуальной и красивой укладывается в рамки профессиональной квалификации…»[423].

Дресс-коды, требующие ношения высоких каблуков, применимы к богатым в той же мере,