Тотем и табу. «Я» и «Оно» - Зигмунд Фрейд

class="p1">Психоаналитическое исследование психической импотенции уже было проделано несколькими авторами[75] и обнародовано. Каждый психоаналитик, исходя из собственного клинического опыта, может подтвердить предложенные в них объяснения. Речь фактически идет о парализующем воздействии определенных психических комплексов, избежавших осознания индивидом. Как наиболее общий вывод из этого патогенного материала на первом плане находится непреодоленная инцестуозная фиксация на матери или на сестре. Кроме того, следует учитывать влияние побочных неприятных впечатлений, связанных с инфантильной сексуальной деятельностью, и тех факторов, которые вообще ослабляют либидо, призванное направляться на женщину в качестве сексуального объекта.

Если подвергнуть тщательному исследованию средствами психоанализа случаи острой психической импотенции, то получается следующая картина действующих при этом психосексуальных процессов. Основой недуга здесь опять-таки, как, весьма вероятно, и при всех невротических расстройствах, является некая задержка в ходе развития либидо по пути к своей, называемой нормальной, форме завершения. В этом случае не соединились два потока, слияние которых только и гарантирует совершенно нормальное отношение к любви, – два потока, которые мы будем различать как поток нежности и поток чувственности.

Из них более старым является первый. Он проистекает из самого раннего детства, образовался на базе запросов инстинкта самосохранения и направлен на членов семьи или на людей, ухаживающих за ребенком. С самого начала он завладевает частями сексуальных влечений, компонентами эротической направленности, которые более или менее четко проявили себя уже тогда, а у невротика его в любом случае обнаруживают с помощью позднее проведенного психоанализа. Этому потоку соответствует первичный детский выбор объекта любви. На его примере мы видим, что сексуальные устремления находят свои первые объекты на основе их оценок со стороны влечений «Я», точно так же как первые сексуальные удовлетворения будут испытаны в связи с функциями тела, необходимыми для поддержания жизни. Нежность родителей и нянек, которые редко отрицают ее эротический характер («ребенок – это эротическая игрушка»), делает очень много для повышения у детей доли эротики в комплексах влечений «Я» у ребенка и доводит ее до размера, который нельзя не учитывать в ходе последующего развития, особенно если этому способствуют и некоторые другие обстоятельства.

Эти детские привязанности сохраняются на протяжении всего детства и все снова и снова завладевают эротикой, которая благодаря этому отклоняется от своих сексуальных целей. С достижением половой зрелости добавляется мощный поток «чувственности», который уже осознает свои цели. Он, видимо, никогда не упускает возможности продвигаться хожеными путями и на этот раз заполняет гораздо большими объемами либидо объекты первого выбора ребенка. Но так как в их лице этот поток натыкается на установленные тем временем препоны, запрещающие инцест, то он стремится найти как можно скорее обходной путь от этих практически недоступных объектов к другим, неродственным, с которыми позволительна настоящая половая жизнь. Эти сторонние объекты будут все еще выбираться по прообразу (Imago) инфантильных, но со временем привлекут к себе ту нежность, которая была им свойственна раньше. Мужчина оставит отца и мать – как предписывает Библия – и прилепится к своей жене, тогда-то нежность и чувственность сольются воедино. Высшая степень чувственной влюбленности несет с собой наибольшее эмоциональное почитание (вполне нормальную для мужчины переоценку сексуального объекта).

Если этот процесс не задался, два фактора в ходе развития либидо становятся решающими. Во-первых, уровень реального запрета, который будет препятствовать выбору нового объекта и обесценивать его в глазах индивида. Ведь бессмысленно выбирать объект, если вообще это не дозволено или нет ни единого шанса выбрать что-то достойное. Во-вторых, уровень привлекательности, присущий объектам детской любви, которые надлежит покинуть; она пропорциональна эротической притягательности, выпавшей на их долю еще в детстве. Если оба этих фактора достаточно сильны, то вступает в действие обычный механизм формирования неврозов. Сексуальная энергия отклоняется от реальности, ее улавливает деятельность фантазии (интроверсии), усиливает образы первых сексуальных объектов и фиксируется на них. Но препоны кровосмешению вынуждают либидо, ориентированное на них, пребывать в бессознательном. Активность оказавшегося теперь в бессознании потока чувственности вторгается в виде онанистических действий в него, чтобы усилить эту фиксацию. В таком случае ничего не меняется, продвижение вперед, реально не удавшееся, совершается в фантазии, хотя в доставляющих сексуальное удовлетворение вымышленных ситуациях первые сексуальные объекты были заменены инородными. Благодаря такой замене фантазии обретают способность стать осознанными, с реальным же распределением либидо не происходит никаких подвижек.

При подобном развитии событий иногда случается так, что вся чувственность молодого человека оказывается связанной в бессознательном с кровосмесительными объектами или, если так позволительно выразиться, зацикленной на неосознаваемых инцестуозных фантазиях. Тогда-то устанавливается полная импотенция, которую еще несколько упрочивает приобретенное одновременно реальное ослабление осуществляющих половой акт органов.

Для появления, собственно говоря, так называемой психической импотенции требуются более скромные условия. Поток чувственности не позволяет себе смириться с судьбой, вынуждающей его полностью спрятаться позади потока нежности, он обязан оставаться достаточно сильным и свободным от заторов, чтобы хотя бы частично пробить себе дорогу в реальность. Впрочем, сексуальная активность подобных лиц позволяет различить самые явные признаки того, что не вся движущая сила психики стоит за ее спиной. Она переменчива, сильно зависит от помех, часто деформируется, доставляет мало удовольствия. Но прежде всего такая активность призвана перекрыть путь потоку нежности, а стало быть, ограничивает выбор объекта. Оставшийся активным поток чувственности выискивает только те объекты, которые не похожи на недозволенных ему инцестуозных лиц; если некое лицо производит впечатление, способное привести к его высокому эмоциональному почитанию, то последнее завершается не возбуждением чувственности, а эротически ущербной нежностью. Любовная жизнь таких людей раздвоена в направлениях, которые искусство персонифицировало как любовь небесную и земную (или животную). Когда они любят, то не домогаются обладания, а когда взыскуют его, то не способны любить. Они выискивают объекты, которые им не надо любить, чтобы отделить свою чувственность от любимых ими объектов, а странная несостоятельность в виде психической импотенции возникает, согласно законам «комплекса повышенной чувствительности» и «возвращения вытесненного», в тех случаях, когда объект, выбранный во избежание кровосмешения, хоть как-то напоминает объект, которого дóлжно избегать.

Главное средство защиты от подобного расстройства, которым пользуется человек при таком расщеплении чувства любви, – это принижение сексуального объекта, тогда как переоценка, причитающаяся ему в случае нормы, резервируется за инцестуозным объектом или его заменами. Как только условие принижения выполнено, чувственность может свободно проявлять себя, развивая значительную сексуальную результативность и доставляя изрядное наслаждение. Сходному результату способствует и другая причина. Лица, у которых потоки нежности и чувственности не слились полностью, располагают чаще всего недостаточно утонченной любовной жизнью; у них остались в сохранности извращенные реализации сексуальности, недостижение которых ощущается в виде заметного снижения удовольствия, однако их осуществление представляется