Василий Чуйков - Николай Александрович Карташов

class="p1">В этот же день гитлеровцы, чтобы посеять среди жителей и защитников Сталинграда панику и страх, нанесли по городу варварский бомбовый удар. Во второй половине дня сотни самолетов обрушили на него свой смертоносный груз. Всего, как подсчитали военные историки, летчики люфтваффе совершили две тысячи самолето-вылетов. Страшно во время этой бомбежки было то, что из бомболюков «Хейнкелей» Не.111 и «Юнкерсов» Ju.88 на город летели не только фугасные бомбы, но и так называемые бомбовые кассеты, из которых вылетали тысячи листочков фольги, обмазанных фосфоров. При соприкосновении с воздухом эти листочки вспыхивали, а при попадании на какие-либо предметы, начинали пылать сине-белым пламенем и достигали такой высокой температуры, что погасить их было невозможно ни водой, ни песком.

Весь город напоминал гигантский костер. Горели военные объекты, жилые дома, баки нефтехранилищ на берегу Волги, пароходы на рейде, смрадно чадил асфальт улиц и тротуаров… Неистовый огонь заживо пожирал людей. Ночью полыхающее зарево было видно за 150–200 километров. В огне была и Волга от пролившихся туда нефтепродуктов. В результате бомбардировки было разрушено более 80 процентов зданий и сооружений города. Горе и смерть пришли в десятки тысяч семей сталинградцев.

Гнев и ярость мести переполняли сердца защитников Сталинграда. К ним в те трудные дни со страниц газеты «Красная звезда» обратился писатель Илья Эренбург. Обращение заканчивалось следующими словами: «Не считайте дни, не считайте версты – считайте только убитых вами врагов. Убей немца – вот молитва твоей матери. Убей немца – вот крик русской земли. Не раздумывай, да не дрогнет твоя рука. Убивай!»

Размышляя после войны об этом периоде Сталинградской битвы, Чуйков дал такую оценку: «Мы знали решение Ставки Верховного главнокомандования, лично Сталина, что за город будем сражаться всеми силами. Мы понимали, что судьба и результат кампании всего 1942 года решается здесь, на Волге. Сталинград в 1942 году оказался, как Москва в 1941 году, таким объектом, в котором сошлись главные стратегические, политические, экономические и престижные цели и задачи всей войны. Накал боев на Волге дошел до такой степени, что осенью 1942 года весь мир замер. Все зависело от того, удержат ли советские войска Сталинград».

В свою очередь немецкие генералы громогласно заявляли:

– Мы должны разгрызть этот орех, чего бы это нам не стоило…

Между тем разгрызть орех почему-то не получалось. На всех участках фронта боевые действия, отличавшиеся с обеих сторон большой степенью ожесточенности, не прекращались ни на один день. Неимоверное упорство и непоколебимый дух русских поражали немцев. Они бросали все новые и новые силы, несли огромные потери, но больших успехов добиться не удавалось.

Вот что писал об этих боях адъютант штаба 6-й армии Паулюса полковник Вильгельм Адам: «Советские войска сражались за каждую пядь земли. Почти неправдоподобным показалось нам донесение генерала танковых войск фон Виттерсгейма, командира XIV танкового корпуса… Генерал сообщил, что соединения Красной Армии контратакуют, опираясь на поддержку всего населения Сталинграда, проявляющего исключительное мужество… Население взялось за оружие. На поле битвы лежат убитые рабочие в своей спецодежде, нередко сжимая в окоченевших руках винтовку или пистолет. Мертвецы в рабочей одежде застыли, склонившись над рулем разбитого танка. Ничего подобного мы никогда не видели».

В эти же августовские дни в районе Малых Россошек, западнее Сталинграда, отличились 33 бойца 1379-го стрелкового полка 62-й армии во главе с заместителем политрука комсомольцем Леонидом Ковалевым. В неравном бою они остановили целую армаду немецких танков. Не пушками, не противотанковыми ружьями, а гранатами, бутылками с зажигательной смесью. В некоторой степени подвиг, совершенный ими, можно сравнить с подвигом 28 панфиловцев под Москвой. Оказавшись в полном окружении, бойцы не дрогнули против 70 фашистских танков. В течение нескольких часов они сожгли 27 танков и уничтожили 153 гитлеровца. Причем все отважные воины остались живы. За этот подвиг 7 человек были удостоены ордена Ленина, 12 – ордена Красного Знамени, 7 – медали «За отвагу», 6 – медали «За боевые заслуги». Сегодня в Волгограде есть улица 33 Героев.

Таких примеров мужества и героизма защитников Сталинграда было огромное множество. Счет шел на сотни. Все это происходило на глазах у Чуйкова. Его, как всегда, можно было встретить только там, где бился пульс его армии. Обстановка заставляла его действовать твердо, решительно. Василий Иванович не терпел расхлябанности, трусости, в любой момент мог отстранить от должности офицера за допущенные им промахи. Ведь за ошибки на войне часто приходилось платить человеческими жизнями.

Из рассказа бывшего начальника разведывательного отдела 64-й армии полковника в отставке И.М. Рыжова:

С Василием Ивановичем Чуйковым нас свела военная судьба в самом начале Сталинградской битвы. Тогда он занимал должность заместителя командующего 64-й армией и исполнял обязанности командарма. Обстановка на сталинградском направлении складывалась напряженнейшая.

Фашисты глубоко охватили оба фланга 62-й армии и вклинились в оборонительные позиции нашей 64-й. Создалась угроза прорыва противника на Сталинград с юго-запада. Генерал-лейтенант Чуйков сутками не смыкал глаз, появлялся на самых тяжелых участках боев, железной рукой наводил порядок и организованность в войсках.

Чего греха таить, некоторые не только бойцы, но и командиры в сложной обстановке того времени растерялись. Заходит как-то Василий Иванович к нам в разведотдел. Просит доложить данные о противнике, а начальник отдела оперирует устаревшими сведениями. Такое случалось уже не впервые. Чуйков вскипел, тут же отстранил не оправдавшего доверия офицера от руководства. Приказал мне принять дела отдела.

К вечеру я добыл нужную информацию, оформил карту и не без робости переступил порог комнаты Василия Ивановича. Выслушал меня Чуйков, что-то прикинул в уме, вызвал своего шофера.

– Заправь баки горючим. Нам с Рыжовым большая поездка предстоит.

Так и екнуло у меня под ложечкой. Но командарм не проверять меня ехал. Просто обстановка подсказала, что следует отправляться на передний край. Там и впервые увидел, как говорится, в деле генерал-лейтенанта Чуйкова. На моих глазах он помогал командирам управлять частями, организовывая смелые контратаки, несколько раз сам брался за оружие.

На обратном пути Василий Иванович Чуйков как бы между прочим заметил:

– А ты, Рыжов, не робкого десятка. Орден Красной Звезды за что получил?

– За бои на Халхин-Голе. Тоже в разведке был.

– Тогда понятно. Руководи нашим разведотделом. Чаще проверяй и перепроверяй информацию о противнике. Ведь каждая ошибка большой крови стоит…

Несколько раз Чуйков оказывался на волоске от смерти. Вот уж судьба у человека! В тот сентябрьский день он находился на командном пункте 64-й армии. Обстановка была неспокойная. Противник вел непрерывные обстрелы, в небе висели его самолеты. Поэтому работа шла в небольшом блиндаже. Здесь была связь, отсюда шло управление войсками. То, что произошло дальше, Василий Иванович описал так:

Вдруг наш блиндаж будто подбросило кверху. Раздался оглушительный взрыв. Я не помню, как мы с Абрамовым[21] очутились на земле, а столы и табуретки оказались перевернутыми. Над нами было небо, затянутое пылью; летели комья земли и камни, кругом раздавались крики и стоны.

Когда пыль несколько рассеялась, мы увидели в 6–8 метрах от нашего блиндажа огромную воронку диаметром метров 12–15. Вокруг лежало несколько изуродованных трупов, валялись перевернутые автомашины, выведенная из строя радиостанция; проводная связь тоже оказалась нарушенной.

В другой раз при переезде на запасной командный пункт Чуйков попал под бомбежку немецких самолетов. Один из «Юнкерсов», отколовшись от основной группы, на бреющем полете начал охотиться за машиной Чуйкова. Похоже, немецкие летчики получали от этого удовольствие. Из пулемета они не стреляли, видимо, из-за того, что закончились патроны. Однако охота у асов Геринга не удалась. Увидев первую оторвавшуюся от самолета бомбу, Чуйков приказал водителю повернуть резко направо. «Виллис» на полном ходу круто развернулся градусов на девяносто. Пока бомба летела до земли, машина успела отъехать на безопасное расстояние. Всего немецкие летчики сбросили около двенадцати небольших бомб. Чуйков, водитель и адъютант остались целы и невредимы. Спас их не слепой случай, а выдержка и расчет.

Все эти месяцы гитлеровская авиация хозяйничала в небе. Она методично бомбила и обстреливала позиции советских войск, совершала налеты