Да будет свет... - Анатолий Федорович Дьяков

самого детства видела в браке нечто нерушимое и святое, верила, что человеку дана одна жизнь и одна любовь, перед которой все другое теряет значение. Мое предложение о замужестве она приняла сразу, не жеманясь и не набивая цену.

Нет таких крепостей, которые не взял бы вооруженный любовью мужчина. Из разговоров со своими товарищами и знакомыми я знал, что большинство мужчин втайне гордятся своими любовными успехами, и всякое доказательство умения покорить женщину, увлечь и удержать ее рождает в них уверенность и смелость. Я не был избалован подобными победами. Просто, в соответствии с нелюбимой всеми студентами наукой о прочности элементов сооружений и деталей машин, у каждого материала есть свой предел выносливости, сверх которого он больше не сопротивляется нагрузке. Этому непреложному закону подвластны и человеческие отношения, в том числе и между мужчиной и женщиной. Радость общения может достигнуть такой степени, что любая добавка становится уже неощутимой: наполненная до краев чаша не приемлет больше ни капли. Именно тогда следующим шагом становится женитьба.

Мы зарегистрировали наши отношения без особых затей. 30 июня 1962 года (а это была суббота — рабочий день), не оповещая сотрудников о своем решении, мы встретились на привокзальной площади Пятигорска и поехали на такси в Горячеводский загс — по месту моего жительства. Вскоре туда подъехали наши свидетели: Геннадий Удовенчик с женой Мариной и Вера, Тамарина подруга, с которой они вместе работали на почте. Вера сейчас живет в Санкт-Петербурге, и спустя много лет Тамара Федоровна стала крестной матерью ее внучки, которую тоже назвали Тамарой.

Торжественный акт бракосочетания состоялся, когда мне было двадцать шесть лет. После регистрации все поехали к Вере домой: другого места тогда у нас в городе не было. У них оказалось домашнее вино. Ребята и родители Веры поздравили нас, подняли бокалы за нашу счастливую семейную жизнь, прокричали «горько!». Тамару в этой семье любили. Брат Веры был даже к ней неравнодушен. Но долго засиживаться за свадебным столом мы не могли. В два часа дня мне нужно было выехать с коллективом Ставропольэнерго в Приэльбрусье на экскурсию, организатором которой был я — секретарь комсомольской организации.

В моем распоряжении было два автобуса. Как только экскурсанты расселись по своим местам, я зашел в автобус и громогласно объявил:

— Я женился! А это — моя жена!

Весь автобус залился дружным смехом:

— Вот заливает!

Никто мне не поверил. Но и Тамара на вопросы сотрудников не давала утвердительного ответа, смеялась, отшучивалась. Один я стоял на своем.

Приехали мы в Приэльбрусье вечером и остановились в альпинистском лагере «Баксан». Красивейшее место! Запомнился мост, перекинутый через бурлящий белой пеной Баксан, при въезде в альплагерь.

Ко мне с улыбкой подошли сотрудники:

— Правда что ли женился?

— А вы до сих пор не верите?

— Ну, коли так — играем свадьбу!

Ребята быстренько выложили на столы все, что привезли с собой, договорились о продлении работы электростанции. Все было, как на настоящей свадьбе, а, главное, — песни и танцы до упаду. Гуляли почти всю ночь.

И было этой свадьбе места мало:

И неба было мало, и земли…

Но сомнение в реальности нашей женитьбы у народа все же сохранялось, и всем не терпелось увидеть, где мы с Тамарой, как муж с женой, расположимся на ночлег.

Рано утром Геннадий Удовенчик, Владимир Пупков (муж работницы планового отдела РЭУ Ставропольэнерго) и я в честь знаменательного события в моей жизни решили совершить восхождение на Эльбрус. Это была, наверное, самая большая дурь, которую я мог когда-либо сделать.

Пошли мы не там, где были проложены маршруты, а какими-то неизвестными тропами. Не добравшись до отметки четырех тысяч метров, повернули обратно. Спускаться было еще тяжелее, чем подниматься. Когда мы спустились, было темно. Нас ждали. Моя молодая жена стояла молча, потупив голову. Рядом с ней, безмолвным укором Геннадию, маячила в сумерках его беременная жена. А жена Пупкова, третьего «героя», не обращая внимания на уважаемую публику, от всей своей щедрой на эмоции русской души крыла непутевого муженька — и нас вместе с ним — самыми последними словами.

Спустя четверть века мы с Тамарой Федоровной отдыхали в Кисловодском санатории «Красные камни». В один их последних дней июня мы поехали в Приэльбрусье, разместившись на санаторной базе 4-го Главного управления при Министерстве здравоохранения СССР. Едва мы расположились, как к нам приехали наши энергетики из Каббалэнерго, предложившие отметить здесь рядом нашу встречу, наш приезд на родину «торжественно, по-кавказски». Но какой в горах праздник без барана, шашлыка и шурпы? Перейдя по мосту через реку Баксан, мы оказались на красивой площадке. Знакомое место… Да это же тот самый альплагерь, где мы в ночь с 30 июня на 1 июля 1962 года, делившую год пополам, как прямой пробор волосы, отметили экспромтом свою свадьбу! На том же, памятном для нас, месте — у подножия седоглавого Эльбруса, в то же самое время года, но спустя двадцать пять лет, мы отметили и серебряную свадьбу — и тоже в кругу энергетиков. Наверное, это — судьба!

Накануне свадьбы моя мама, Анастасия Андреевна, нашла нам с Тамарой квартиру в станице Горячеводской, неподалеку от ресторана «Колос». Это была девятиметровая комнатка, в которой мы, уже после свадьбы, поставили двухконфорочную железную печь для отопления и приготовления пищи. Платить за комнату пришлось немалые по тем временам деньги — 25 рублей в месяц. Мы с Тамарой реши ли сразу после свадьбы жить самостоятельно.

Официальные свадебные торжества состоялись в Константиновке, в доме Тамары. Столы были накрыты на улице под навесами. Члены горкома комсомола, которым четыре километра пришлось идти пешком, из процедуры вручения подарков устроили настоящий театр. Подражая восточным караванам, они друг за другом вносили подвешенные на шестах большие коробки, долго их распаковывали, вытаскивали огромный объем мятой оберточной бумаги. А затем, к бурной радости гостей, доставали со дна… какой-нибудь поднос с двумя ложками. Подарки были дешевые, но были дороги их внимание и радость за нас.

Утром участники свадебного пиршества устроили велосипедные гонки по станице. Геннадий упал, разбил лицо, посадив себе под глазом огромный «фонарь». Некоторые гости по неосторожности порвали одежду. На этом торжестве с моей стороны присутствовали мама, брат Александр с женой Раисой и тетя Матрена Афанасьевна. Мама меня сразу предупредила, что будем организовывать свадебное торжество и у нее дома в Марьинской.

На свадьбу в Марьинской собрались около 200 родственников, друзей и близких знакомых. Из города Орджоникидзе приехал мой дедушка, Андрей Иванович Акулов, со своей женой, бабушкой Евдокией. Из Пятигорска на свадьбу мы выехали с другом Геннадием и