Повседневная жизнь американцев во времена Джорджа Вашингтона - Мария Александровна Филимонова

собой политическую власть, хотя они не имели легальных преимуществ перед прочими и даже не составляли большинства. В Пенсильвании в 1776 г. было 106 немецких реформатских конгрегаций, 68 – пресвитерианских, 63 – лютеранских, 61 – квакерская, 33 – англиканских, 27 – баптистских, 14 – моравских братьев, 13 – меннонитских, 13 – данкерских (немецких баптистов), 9 – католических, 1 – голландская реформатская[653]. В Нью-Йорке было много голландских кальвинистов и гугенотов. Протестанты, не принадлежавшие к господствующим конфессиям, рассматривались как инаковерующие (диссиденты или диссентеры). Во всех тринадцати колониях существовали антикатолические настроения.

В сфере повседневной жизни, пожалуй, квакеры сильнее всех отличались от своих соседей из других конфессий. Вера истинного квакера должна была отражаться на его поведении. Он ни к кому не обращался на «вы», никому не кланялся. Теоретик квакеризма Роберт Барклай рассуждал: «Преклонение колен, поклоны и обнажение головы – единственные внешние знаки нашего благоговения перед Богом, и потому незаконно делать это перед человеком… Кто кланяется и обнажает голову перед созданием, что он оставил Создателю?»[654] Мужчины-квакеры носили скромную темную одежду и круглые шляпы с широкими полями, без перьев и пряжек, любимых мужской модой XVIII в. Эти шляпы они демонстративно отказывались снимать перед вышестоящими. Джонатан Свифт довольно зло описывал общение депутации квакеров с герцогом Ормондом: «Было довольно занятно наблюдать, как дюжина негодяев в шляпах и герцог с непокрытой головой обменивались любезностями»[655]. Но квакер Уильям Пенн, основатель Пенсильвании, отказывался снять шляпу не то что перед герцогом, но и перед монархом. Квакерши одевались с подчеркнутой скромностью. Вообще, квакеры принципиально отказывались от любого намека на роскошь в быту. Известный квакер-аболиционист Джон Вулман отказался плыть в Англию в комфортабельной каюте, поскольку увидел там «различного рода украшения и резьбу». И он предпочел место на нижней палубе. «Малейшая роскошь некоторым образом связана со злом», – рассуждал он[656]. Впрочем, наблюдательные современники подмечали, что мирской комфорт и светская мода потихоньку смягчали эту суровость нравов.

Здания религиозного назначения сильно различались в зависимости от конфессии.

В первые годы существования колоний, разумеется, не было настоящих церквей. На фронтире их могло не быть и в XVIII в. В Пирсонтауне (на территории современного штата Мэн) не рискнули строить церковь, опасаясь, что она будет немедленно разрушена индейцами. Вместо этого для богослужений отвели помещение в строящемся деревянном форте. Однако форту не повезло: он сгорел до того, как был закончен[657].

Но постепенно верующие обустраивались. Традиционными для Новой Англии были молельные дома, или, точнее, дома собраний (meetinghouses), хотя в регионе строились и церкви. Молельные дома имели двойное назначение: там проходили не только религиозные обряды, но и светские городские собрания. Поначалу они отличались от прочих зданий только большими остекленными окнами – стекло везли из Англии, и оно само по себе было роскошью. В XVIII в. молельные дома стали украшать шпилями. Недалеко от Маркет-стрит в Филадельфии расположена епископальная Крайстчёрч, существующая с 1695 г. и часто называемая «Национальной церковью», поскольку среди ее прихожан были Джордж Вашингтон, Бенджамин Франклин, Роберт Моррис. Деньги на строительство ее шпиля собирались по организованной Франклином лотерее, и этот шпиль оставался самым высоким в американских колониях в течение 83 лет[658]. Появились колокола, которые иногда, за неимением колоколен, подвешивали на ветви ближайшего дерева.

Усложнилось внутреннее пространство молельного дома. Места распределялись в соответствии с социальным статусом: местная элита сидела впереди, а прихожане поскромнее – позади. Занятие чужого места считалось серьезным правонарушением, и нарушитель подвергался штрафу, иногда крупному. Жесткие деревянные скамьи, на которых прихожане проводили долгие часы, не были очень удобны. Но все же их старались сделать комфортнее. Семейные скамьи снабжались оградками (box pews), защищавшими от сквозняков. Кроме того, родителям легче было контролировать своих отпрысков, сидящих в такой «коробке» напротив них. Могли быть и другие усовершенствования. Например, в молельном доме в Дареме (Коннектикут) скамьи были снабжены откидными столиками[659]. Желающие могли законспектировать особо удачные места проповеди или просто удобно опереться на локти.

Скамьи с оградками в Старой северной церкви Бостона.

Современный вид. На заднем плане видна лестница, ведущая на галерею, где сидели бедняки и молодежь.

Зимой молельные дома не отапливались. Иногда были предусмотрены полости из волчьего меха, куда можно было спрятать замерзшие ноги. Кроме этого, прихожане приносили с собой жаровни – металлические резервуары с тлеющими углями. Руки прятали в меховые муфты.

Если пространство позволяло, в задней части молельного дома устраивали галерею, на которую можно было подняться по лестнице. Там сидели представители низших классов: сервенты и афроамериканцы. На галерее даремского молельного дома размещались десятинники (tything men). Эти строгие блюстители порядка будили тех, кто задремывал во время проповеди, и успокаивали расшалившихся детей. Там же, на галерее, сидела буйная молодежь, чтобы не мешать солидным людям[660]. Деревянная оградка галерей иной раз вводила прихожан в соблазн. Приходские старосты бостонской Крайстчёрч были вынуждены особо запретить прихожанам забивать гвозди в деревянные колонны и ограждение галерей. На эти гвозди легкомысленные миряне любили вешать шляпы[661].

Священник входил в молельный дом через «Дверь почета» в южной части здания. Кроме него, этим входом могли пользоваться его домочадцы и особо уважаемые гости (например, Джордж Вашингтон, который во время своих летних поездок по стране охотно заходил в сельские молельные дома). Обычные прихожане заходили через западные и восточные двери. Кафедра располагалась у северной стены. Уже знакомый нам даремский молельный дом располагал особым навесом над кафедрой, предназначенным усиливать и направлять голос проповедника (такой навес обозначается французским термином аба-вуа), и песочными часами, которыми проповедник отмерял время проповеди. На ступеньках кафедры сидели детишки, не поместившиеся на скамьях своих родителей. Перед кафедрой сидели дьяконы и окидывали собравшихся строгим взглядом, стараясь внушить прихожанам подобающую серьезность[662].

Молельные дома квакеров, баптистов и других радикальных деноминаций отличались от новоанглийских еще большей скромностью. Эти здания даже не красили, поскольку это считалось проявлением тщеславия. Любопытной отличительной чертой молельных домов в Пенсильвании было наличие двух отдельных входов: для женщин и мужчин.

Совершенно иными были англиканские церкви Юга. В колониальной Виргинии, например, предпочитали крестообразные церкви с алтарем в восточной части. Колоколен у них не было, и от светских зданий они отличались разве что дорогими по местным меркам материалами – например, их могли строить из импортного кирпича. Но встречались и подражания церковной архитектуре метрополии. Такова церковь св. Луки в Смитфилде (Виргиния). Дата ее постройки – 1682 г., хотя местная традиция удревняет ее еще на полвека.