Зорге и другие. Японские тайны архивных дел - Александр Евгеньевич Куланов

Следующим по хронологии крупным проектом лаборатории Ноборито, как она тогда стала именно называться в узком кругу посвящённых в тайну специалистов, явилась масштабная операция по выпуску фальшивых денег. К началу 1939 года стало ясно: исследования в области радиоэлектроники и электрического оружия вряд ли смогут привести к решительному перелому в Японо-китайской войне. Армия крепко увязла в бескрайних китайских просторах, и, чтобы добиться успеха, требовались нестандартные решения. Пересмотрев возможности лаборатории, японское военное и, возможно, полицейское, руководство в августе 1939 года одобрило план «Суги косаку»[63].

Он предусматривал подрыв экономики Китая с помощью выпуска огромного количества фальшивых банкнот, которые в короткие сроки предстояло изготовить в лаборатории Ноборито. Идейным вдохновителем грандиозной финансовой диверсии стал один из основателей разведшколы Накано полковник Ивагуро Хидэо, тесно связанный, как было доказано позже, с китайской мафией190. Настоящие деньги в Китае печатали в то время с использованием британских и американских технологий, которые, включая изготовление водяных знаков с портретом главы Китайской Республики Чан Кайши, неизвестным путём стали доступны японским специалистам. Можно предположить, что свою роль в этом сыграла отнюдь не бескорыстная помощь японским разведчикам именно со стороны материковых мафиози. Правило «кому война, а кому – мать родна» действовало и для Китая.

Клише, с которых печатались фальшивки, значительную часть реактивов, краски и даже бумагу поначалу делали тут же, в Ноборито – в соседних одноэтажных бараках. Позже к выпуску подключили полиграфические компании. Разумеется, они поставляли лишь компоненты для печати, и никто не информировал их, как именно будет использоваться их продукция. Среди таких компаний-подрядчиков числились как совсем мелкие фирмочки, так и будущий гигант японской (и мировой в целом) полиграфии «Toppan Printing»191. Печатали прямо в Ноборито, на четырёх станках, фотографии которых сохранились до наших дней, а барак, в котором они стояли, лишь совсем недавно разобрали из-за аварийного состояния. После захвата Гонконга в конце 1941 года в руки японской разведки попали настоящие китайские печатные машины и запас бумаги и красителей для изготовления денег. Благодаря этой добыче процесс удалось развернуть даже в бо`льших масштабах, чем планировалось.

Готовые банкноты под надёжной, но нелегальной охраной, которой занимались не представители военной жандармерии кэмпэйтай, а военные разведчики из школы Накано, отправляли по железной дороге в Нагасаки, а оттуда пароходом в Шанхай. Позже к этим маршрутам добавили ещё два: Ноборито – Кобэ – Шанхай и Ноборито – Майдзуру – Пусан – Маньчжурия. В каждой из конечных точек прибывшие из Японии фальшивые банкноты достоинством в 5, 10, 100 и 200 юаней тщательно смешивали с запасёнными настоящими наличными, после чего полученную смесь вбрасывали в обращение через рынки и магазины192.

Аналогичным образом, хотя и в значительно меньших масштабах, в Ноборито мыслилась операция по подрыву индийской экономки. Документы об этой странице деятельности истории лаборатории пока не опубликованы, но в связи с тем, что после войны обнаружены и заготовки по изготовлению фальшивых рупий и обрывочные сведения о некоем агентстве «Хикари кикан», деятельность которого была направлена на Индию, можно предполагать, что, как минимум, аналогичные планы в отношении этой британской колонии в японской армии существовали193. Известно, что через португальский Макао разведчики пытались забрасывать на материк и фальшивые доллары, однако и эта сторона деятельности лаборатории Ноборито пока что остаётся «сокрытой в листве».

Руководил операцией «Суги косаку» майор, к концу войны выслуживший полковника, Ямамото Кэндзо, профессиональный разведчик, возглавивший в Ноборито 2-й отдел. На нужды его подразделения отводилось 20 процентов от общего бюджета лаборатории, а общее руководство осуществлял полковник Ивагуро. В целях сохранения тайны в документах операции «Суги косаку» лаборатория в Ноборито не упоминалась вообще. Группа разведчиков под командованием майора Окада Ёсимаса, занимавшаяся переправкой на материк фальшивых денег, была закодирована как «Мацу кикан», а в Шанхае открыли его филиал, названный агентством «Саката кикан», – вероятнее всего, по имени эмиссара лаборатории в Китае – разведчика и синолога Саката Сигэмори194. Через «Саката кикан» и другие законспирированные компании, в том числе принадлежавшие лично Саката, 53-й филиал его компании «Сэйда», занимавшийся продажей опиума[64], японская разведка «вспрыснула» в китайскую экономику, по разным оценкам, от четырёх до шести миллиардов фальшивых юаней195.

Успеха тщательно спланированные и образцово проведённые валютные войны не принесли по макроэкономическим причинам. В Токио недооценили масштаб инфляции в охваченном войной Китае. Если бы весь объём фальшивок, произведённый в Ноборито, поступил в оборот сразу, в 1939 году, то составил бы около 20 процентов наличных денег в стране, что действительно могло бы стать тяжёлым ударом по китайской экономике и, вероятно, сыграло бы важную роль в войне. Однако из-за неё же самой растянутого процесса изготовления и доставки фальшивых купюр и скачкообразно набиравшей обороты в Китае инфляции японский «взнос» не превысил и одного процента. Усилия японских спецслужб на этом направлении остались попросту не замеченными противником, погрязшим во внутриэкономических проблемах.

Более того, значительная часть продукции Ноборито попала в руки китайских вооружённых группировок, воевавших с японской армией и страдавших от нехватки наличности для контрабандной закупки оружия. Высокое качество поддельных купюр позволило фальшивым деньгам долго обращаться на рынке, отчасти ликвидируя, таким образом, нехватку средств для ведения войны против самой Японии. На японские ненастоящие деньги китайцы закупали вполне реальное оружие и боеприпасы. С другой стороны, сама печать поддельных, но высококачественных китайских юаней, индийских рупий и американских долларов стоила недопустимо дорого, и ущерб, наносимый этим производством японской экономике, оказался едва ли не большим, чем финансовая диверсия против Китая196.

В процессе операции «Суги косаку» нарабатывалась технологическая база и опыт производства фальшивок вообще. Помимо липовых банкнот на холме Икута изготавливали и высококачественные поддельные документы – в первую очередь советские паспорта, которые, очевидно, были необходимы разведшколе Накано, на начальном этапе её существования ориентированной на борьбу с СССР. В первый послевоенный период и с началом холодной войны именно специалисты по подделке документов из Ноборито оказались особенно востребованы американской разведкой.

Институт смерти

В сентябре 1939 года, сразу после начала операции «Суги-косаку», лаборатория получила новое официальное наименование: Научно-исследовательский институт Императорской армии в Ноборито197.

В 1940 году к подразделениям фальшивомонетчиков и радиоэлектронщиков в Ноборито добавился отдел, занявшийся исследованием биологического (бактериологического) оружия. Как утверждается сегодня, изначально оно разрабатывалось для использования не напрямую против человека. С его помощью планировалось лишить главного противника Японии – Соединённые Штаты и их союзников продовольственной базы – как растительной, так и животной198.

Бактерии, полученные и размноженные в Ноборито, должны были уничтожить обширные посевы сельскохозяйственных культур, спровоцировав во вражеских странах голод и недовольство населения. Специально выведенные вирусы, включая вирус чумы крупного рогатого скота, добавили бы панических настроений,