Живой Дагестан - Владимир Д. Севриновский

упорно не замечают. Древние традиции тоже когда-то были молодыми. Не только карнавальные персонажи, но и сам карнавал нуждается в осмеянии, гибели и возрождении. Жаль, что многие обычаи на наших глазах уходят в прошлое. Но так и должно быть. Некоторые переродятся в ином обличье, другие уступят место новым праздникам. Главное – чтобы вечно жил дух карнавала и не умирала тяга людей к радости, обновлению и бесстрашной свободе.

Праздник первой борозды

Мир наших предков был живым, от неба до последнего камешка. Все вокруг обладало душой и требовало уважительного обращения. Язычники знали: земля – это женщина. Чтобы она родила хороший урожай, достойный и удачливый человек должен вскрыть ее плугом и бросить семя. Недаром этот обряд кавказцы называли свадьбой поля и оплодотворением пашни. Проводили его не в определенную дату, а когда земля была готова. В старину дагестанские эксперты определяли это с помощью весьма оригинального прибора – они садились на поле голой задницей. Только после множества церемоний крестьяне с уверенностью начинали весенний сев. Подобный обычай был распространен в Поволжье и в Месопотамии, а в Таиланде празднуется до сих пор с непосредственным участием короля. В Дагестане ему пришлось пережить и приход ислама, и социализм, поэтому церемония превратилась в причудливую смесь языческих ритуалов и мусульманских молитв с неистребимым привкусом эпохи строительства коммунизма. Добавьте в этот коктейль гремучий кавказский темперамент, удивительные пейзажи и счастье от окончания зимы, длящейся в горах до полугода, хорошенько взболтайте на извилистых дагестанских дорогах, украсьте веточкой яблони, которая зацветает еще под снегом, и вы получите коктейль, отказаться от которого решительно невозможно.

Праздник первой борозды сохранился в основном у лакцев, аварцев и даргинцев, причем не только в горах, но и на равнине, куда переселялись жители горных селений. В последнее время под давлением духовенства он все чаще проходит в усеченной форме – сводится к соревнованиям и застолью или вовсе заменяется мавлидом. Порой в одном селе он под запретом, а в соседнем джамаат решил сохранить старинный обычай, так что жители первого аула ходят развлекаться к соседям.

В конце марта – начале апреля один из трех районов селения Балхар принимает гостей. Туда приходят в гости мужчины со всего аула. На длинных столах их дожидаются чуду, курзе и бутылки водки. Кавказское гостеприимство похоже на вид спорта, достойный включения в Олимпийскую программу. Все пытаются превзойти щедростью и район, дежуривший в прошлом году, и собственных соседей. Иногородних гостей буквально разрывают на части, так что случается завтракать дважды, обедать трижды, а от десятка ужинов и вовсе прятаться, как заправский партизан.

Сегодня больше всего гостей – в доме начальника сельской почты Омара Даудова. Именно ему предстоит погрузить плуг в землю-матушку. Дело это ответственное – от удачливости пахаря зависит будущий урожай у всех крестьян в округе. Поэтому быть избранным на эту роль – большая честь и огромная ответственность.

Возле ворот переминается с ноги на ногу задумчивая лошадь с ленточками в гриве. Когда-то соху тянули быки, олицетворявшие мужское плодородие. Их рога украшали узорами и ленточками. Аварцы называли этот праздник выведением быка или бычьей свадьбой. После пахоты быков нередко пугали и прогоняли – так же, как ритуально прогоняли в некоторых селениях жениха.

Сейчас на равнинах быков сменили тракторы, а в горах крохотные участки-террасы пашут на осликах, но для праздника обычно выбирают животное посолиднее. Все-таки «ослиная свадьба», в отличие от бычьей, звучит сомнительно. Обычай пахать в праздник на быках сохранился в некоторых аулах – например, в селении Шангода Гунибского района, Кумухе Лакского района и Гигатли Цумадинского района, где быкам по старинке надевают на рога бублики, а завершается церемония громким кадирийским зикром – обрядом поминания Бога.

Раньше аварцы выносили на праздник особое деревце, украшенное орехами, яблоками, яйцами и бубликами. Сохранился этот обычай в немногих селах – в частности, в Килятли Гумбетовского района и Шангоде Гунибского района.

В Балхаре же традиции и современность идут на компромисс. Вместо быков – лошадь, вместо сохи – блестящий плуг с инновационной защитой – старой шиной, надетой на острие, чтобы не вспахать ненароком и всю дорогу до поля.

В доме наслаждаются заслуженным угощением женщины со всего селения – они давно принесли всевозможные яства, а потом еще долго помогали по хозяйству. Мужчины рассаживаются за столом прямо во дворе. Русские салаты стоят вперемешку с лакскими хинкалами, черным горохом и густым толокном. Из глиняных кувшинов льется в кружки белая пенистая жидкость.

– Пей бузу! Без бузы никак нельзя, – подмигивает местный острослов Магомед, звонко чокаясь с Омаром.

Герою праздника не позавидуешь. Он облачен в вывернутый шерстью наружу тяжелый тулуп и гигантскую лохматую папаху. На ногах – дедовские чувяки, перетянутые кожаными шнурками. Бородатый глава села Абдулджалил Абакаров командует по-лакски в мегафон, и короткое пиршество окончено. Пора приступать к делу. Мулла произносит молитву о ниспослании хорошего урожая, старики задумчиво нашептывают ее зернам, согревая их в ладонях. На ворота залезает молодой джигит с кувшином, явно позаимствованным у матери или сестры. С такими женщины ходят за водой к источнику в центре селения. Омар торопливо натягивает на папаху целлофановый пакет – против традиции не попрешь, а шапка дорогая и вдобавок чужая. Джигит наклоняет кувшин, вода щедро льется на могучий тулуп. Кто-то подставляет сито, и струя разлетается тысячей мелких брызг. Пусть не будет засухи и ростки пшеницы не узнают, что такое жажда! В воздух взлетают россыпи конфет, пригоршни риса и грецких орехов, падают на процессию. Да будет урожай обильным, а жизнь – сладкой!

Сельчане гигантской толпой идут через деревню на поле. Старики и дружинники с красными повязками читают молитвы, молодые ребята снимают видео на мобильники. Наконец Омар под одобрительные возгласы проводит первую борозду. Сделать это не так легко. Когда на поле лежит снег, пахаря забрасывают снежками. Но сейчас оттепель, поэтому в барашковый тулуп со всех сторон летят здоровенные комья земли. К счастью, традиция запрещает швырять камни – иначе колосья побьет град. Сделав круг, почтальон передает плуг другим мужчинам. Под непрекращающимся земляным обстрелом они невозмутимо ведут его по сужающейся спирали, пока не вспахивают всю делянку. Да будут побеги нового урожая такими же стойкими!

Молодежь радостно бежит обратно в селение, обгоняя пожилых женщин в черных одеждах, хором поющих невыразимо печальными голосами «Ля иляха илля Ллах». Следом тарахтит маленький трактор. На нем гроздьями висит детвора, в кабине восседают мужчины, а на капоте примостился раскрасневшийся Магомед с цигаркой в зубах, браво размахивающий ослиной челюстью. В узком