Записки придворного. Изысканные обычаи, интеллектуальные игры и развлечения итальянского общества эпохи Возрождения - Бальдассаре Кастильоне

Вот что ответил мессир Бернардо:

«Я и не говорил, что в обмене колкостями и шутками женщинам не подобает проявлять к мужчинам то же самое уважение, о котором мы уже говорили, но считаю, что они не могут насмехаться над мужчинами, говоря непристойности более свободно, чем делают это мужчины.

И все это потому, что для нас, мужчин, свободный образ жизни не считается ни пороком, ни позором. В то время как у женщин подобное поведение считается бесстыдным и приводит к тому, что о ней начинают дурно говорить, что ведет к полной потере имени. Хотя вмененное в вину может оказаться как ложным, так и истинным.

Вот отчего, говоря о чести женщины, можно впасть в риск причинить им серьезный вред. Я утверждаю, что нам следует говорить о них несколько мягче или совсем воздерживаясь от этого, потому что, слишком сильно поразив их остротами или розыгрышами, можем перейти рамки приличия, подобающие истинному кавалеру».

91. Поскольку здесь мессир Бернардо несколько замешкался, синьор Оттавиано Фрегозо смеясь заметил:

«Возможно, синьор Гаспаро ответил вам, что закон, на который вы ссылаетесь, который мы используем, не настолько неблагоразумен, каким он представляется вам. Поскольку женщины считаются весьма несовершенными существами, практически ничем не равными мужчинам, они не способны осуществить никакое достойное действие. Из-за опасения стыда и дурной славы необходимо наложить на их возможные поступки ограничение, которое, возможно, придаст им некие хорошие качества, пусть даже и помимо их воли.

Более других качеств им необходимо целомудрие, чтобы мы были уверены в наших потомках. Для обеспечения этого необходимо использовать все средства и способы. Им следует разрешить обладать некоторыми иными достоинствами. Во всех остальных случаях женщин следует воспитывать, постоянно меняя круг их обязанностей».

92. Тут вступила синьора герцогиня: «Вы так нелицеприятно говорите о женщинах, синьор Оттавиано, а потом жалуетесь, что они вас вовсе не любят».

«Я вовсе не жалуюсь, – ответил синьор Оттавиано, – скорее думаю о том, чтобы они, влюбляясь в меня, не побуждали меня сделать то же самое. Причем говорю не только от своего имени, но и для того, чтобы синьор Гаспаро смог воспользоваться моими доводами».

Мессир Бернардо добавил: «Поистине, женщины многое бы приобрели, если бы смогли переманить на свою сторону двух таких своих врагов, как вы и синьор Гаспаро, здесь присутствующий».

«Я вовсе не являюсь их врагом, – возразил Гаспаро, – но вот вы действительно враг всех людей. Потому что, если бы вы не заставили женщин насмехаться над их честью, вы бы также навязали им закон, что им не подобает издеваться над мужчинами, что является таким же позорным, как распутство для женщин.

Вот почему Алонсо Карилло не стал возражать синьоре Боадилье (когда она заметила, что он пытается сохранить свою жизнь, просясь стать ее мужем). Ведь она сказала, что все, кто знал его, подумали, что король собирается повесить его.

Разве не сочли допустимым, чтобы Рикардо Минутолли обманул жену Филиппело и заставил ее искать прибежище, как в случае с Беатрисой, заставившей своего мужа Эгано выбраться из кровати и быть побитым Аничино после того, как долго была с последним. А как быть с другой женщиной, привязавшей бечевку к своему пальцу и заставившей своего мужа поверить, что она была где-то еще. Вы же говорите, что подобные проказы, описанные Джованни Боккаччо, остроумны и прекрасны?»

93. Затем мессир Бернардо рассмеялся и сказал:

«Моя задача заключалась только в обсуждении комических выходок, и я вовсе не собирался выходить за границы моего предмета. Мне казалось, что я уже сказал, почему мне кажется неподобающим высмеивать женщин ни словом, ни поступком в том случае, если речь идет о чести. Кроме того, пора ввести по отношению к ним правило, чтобы они ни в коем случае не затрагивали мужчин по деликатным проблемам.

Что же касается приведенных вами, синьор Гаспаро, шалостей и остроумных шуток, уверяю вас, что хотя то, что Алонсо сказал синьоре Боадилье, практически не затрагивает ее целомудрие, все же мне не нравится сказанное им. Ведь оно очень туманно, кто-то может не понять смысл и заявить, что говоривший вовсе не это имел в виду.

Он, в частности, сказал, что видит в моем высказывании неподобающий смысл. Случилось же вот что: когда королева проходила мимо дома синьоры Боадильи, Алонсо увидел, что ее дверь покрыта неприличными картинками, что во множестве встречаются на постоялых дворах.

Повернувшись к графине Кастаньета, он заметил: «Здесь, моя синьора, изображена главная часть той забавы, какой синьора Боадилья ежедневно предается во время охоты». Вы видите, насколько его метафора оказалась удачной и искусно составленной по аналогии. Ведь охотники гордятся тем, сколько голов зверей им удается прикрепить над своими дверьми. И все же шутка оказалась непристойной и постыдной. Помимо того, что она прояснила увиденное, она показалась грубой, потому что на такие вещи не отвечают. Она только раздражала и выглядела как экспромт.

Все же, возвращаясь к теме шуток, разыгрываемых женщинами, не могу не напомнить о том, что они поступают дурно, обманывая своих мужей. Должен сказать, что некоторые хитрости (которые, в частности, рассказывает и Боккаччо) прекрасны и очень умны, особенно те, о которых вы сами рассказали.

Однако, с моей точки зрения, та шутка, которую сыграл Рикардо Минутолли, выходит за рамки приличий, но еще более безжалостна другая, которую разыграла Беатриса. Ведь Рикардо Минутолли принес больше вреда жене Филиппело, чем Беатриса своему мужу Эгано. Благодаря своему обману Рикардо подавил волю женщины и заставил ее сделать с собой то, чего она вовсе не хотела. В то время как Беатриса обманула своего мужа, чтобы сделать то, что доставило бы ей удовольствие».

94. Затем синьор Гаспаро сказал: «Мы должны простить Беатрису ради любви, которая свойственна как мужчинам, так и женщинам».

На это мессир Бернардо ответил так:

«Никто и не сомневается, что любовная страсть позволяет простить любую ошибку. Со своей стороны замечу, что влюбленному благородному синьору подобает быть искренним и правдивым как в своих чувствах, так и во всем другом. Если мы соглашаемся в том, что подло совершать предательство даже по отношению к врагу, то подумайте, насколько более отвратительной мы должны считать обиду, нанесенную той, кого мы любим.

Более того, я считаю, что каждый благородный возлюбленный находится в постоянном напряжении, изо всех сил стремясь совершать множество мужественных поступков, проливает океаны слез, использует всяческие способы, чтобы доставить удовольствие своей возлюбленной.

В основном не для того, чтобы обладать ее плотью, но овладеть ее разумом, разбить самый твердый бриллиант, растопить холодный лед, поэтому я убежден, что таково истинное