Сады земные и небесные - Лидия Николаевна Григорьева

Англия – родина феминизма

Россия, как известно, родина слонов. Великобритания же, напомним, родина футбола, бультерьера, парламентаризма и профсоюзных объединений. Всего не счесть.

Не будем разбрасываться, остановимся на такой устойчиво модной теме, как феминизм. Как общественное, идейное движение, он зародился именно что на Британских островах в начале прошлого века.

Хорошо помню, как в десятом классе школы я расплакалась от обиды, дочитав последнюю главу романа Льва Толстого «Война и мир». Я почувствовала себя не только обманутой, но и униженной. Розовый образ Наташи Ростовой, выбежавшей в гостиную к мужу и гостям с испачканными пеленками в руках, померк в моих глазах навсегда. «И это все, к чему она стремилась на тысячах страниц, зачитанных до дыр многими поколениями читателей? Где же тут высокая поэзия, полет души, идеальная любовь? Как она смела так опуститься?» – думала я…

Было мне тогда шестнадцать лет, и я была полна юного максимализма и желания заявить о себе как о личности, не зависящей от половой принадлежности. В конце концов, это всего лишь природная данность; то, что я девочка, а не мальчишка. И вдруг такое разочарование в самой сути женственности и женской природы!

Гораздо позже, повзрослев, я поняла, что Лев Толстой был последовательным мужским шовинистом. Именно поэтому он и определил место женщины в этом мире, как место в супружеской спальне и у детской колыбели с грязными пеленками в руках, вызывающими экстаз и умиление у некогда романтичной и нездешней Наташи Ростовой, которую изменил до неузнаваемости брак с Пьером Безуховым и «сладкая каторга» материнства.

Безусловно, я даю себе отчет в том, что протестное движение женщин за свободу от домашнего рабства привело к тотальному упадку рождаемости в Европе. И у всякой не родившей были свои аргументы в защиту своих прав: я сначала человек, а уже потом – женщина. Вопрос настолько же сложный, насколько до конца неразрешимый. Но у всего есть свои истоки. Не грех заглянуть в исторически недалекие времена для сопоставления нынешних условий жизни с возможностями британских женщин сто или двести лет назад.

Женщины часто устроены так, что если их что-то напрямую не касается, то это им и неинтересно. Казалось бы, что нам с вами до того, что в начале XIX века в Лондоне было 70 000 тысяч проституток при населении в 475 000! Молодому мужчине трудно было остаться девственником в такой ситуации, в то время, как более половины женщин в этой стране оставались незамужними и девушки из приличных семей надевали чепец старой девы уже к тридцати годам, если не имели счастья, по той или иной причине, выйти замуж.

Нам кажется, что наша сегодняшняя свобода в любви, браке, выборе профессии – была всегда. Но, увы, все не так просто. На мой взляд, нашей свободой мы обязаны тем страшным условиям существования, на которые была веками обречена английская женщина. Именно непосильный гнет общественных условностей, традиций и законов и вызвал в Англии женский бунт начала века, заложивший основы феминистских движений и свобод.

Итак, обратимся к фактам. Представьте себе, что вы родились в Англии двести лет назад. Хорошо еще, если в состоятельной семье, а если в бедной? Перечитайте Диккенса! Окажется, что большинство людей жили тогда так бедно, что были готовы работать день и ночь за сущие копейки. Молоденькие деревенские девушки (а в городах тогда жило только 50 процентов населения) жили на фермах и очень тяжело трудились. А если сбегали в город в поисках лучшей жизни, то выбор женских профессий был и там невелик.

Она могла стать служанкой и работать по восемнадцать(!) часов в день, шесть с половиной дней в неделю при одном свободном дне в месяц. Но и об этом многие только мечтали: любая работа в чистом и теплом доме казалась благом после полевых работ под дождем и ветром. Можно было попытаться стать ученицей шляпницы или швеи. С шести лет некоторые девочки становились трубочистами; видимо, ребенка легче было запустить на веревке в каминную трубу.

Если же девочка не страшилась зимней стужи и обладала здоровой глоткой, то ее определяли в лотошницы, чтобы истошно вопить весь день, сзывая покупателей (мужчины это занятие в те времена презирали). А уж если не повезет… Вот откуда и взялись те семьдесят тысяч учтенных полицией проституток.

Но воровать-то уж точно не стоило: за кражу имущества, стоимостью более пяти фунтов, девушку могли повесить или отправить на каторгу. И судебной ответственности воришки подвергались уже с семилетнего возраста (прямо, как в сталинские времена!). Наверное, потому и не существовало тогда в Лондоне ни вандалов, ни любителей марать стены в общественных местах всякими непристойностями. Кто знает!..

Но, скажете вы, ведь можно же было выйти замуж! А это было не так просто сделать. Прежде всего, нужно было иметь приданое, которое давали за тобой родители или которое ты сама накопила, работая. Судьба бесприданницы была горька не только в пьесах Островского. Приданое как бы возмещало мужу твое пожизненное содержание, так как замужние женщины не имели права работать. Не потому ли почти семьдесят процентов женщин не имели реальных шансов выйти замуж? Они продолжали жить в родительской семье или воспитывали племянников.

И бесполезно было ждать смерти родителей, чтобы унаследовать большое поместье, маленький коттедж, лавочку или лачугу, и таким образом «купить» себе мужа. Родительская собственность по закону отходила братьям. Женщины наследовали только имущество своих мужей и только так получали доступ к собственности (вот уж где было раздолье для отравительниц из книг Агаты Кристи!).

Таким образом, на протяжении веков женщины в Англии (даже в богатых семьях!) рождались бедными, не имели никаких имущественных прав и хорошо жили только по милости мужей. А милость эта, как милость царская, выпадала не всегда и не всем. Тем более, что вся собственность, приобретенная до брака, становилась собственностью мужа.

Дети тоже принадлежали ему, безраздельно. Женщина была настолько бесправна, что не могла ни подать в суд, ни развестись с мужем, уличив его в неверности. Зато он мог в подобном случае развестись с женой. Мог также применять физические меры воздействия по отношению к жене и детям.

И мрак, и ужас, не так ли? А выхода не было. «Времена не выбирают, в них живут и умирают», – как сказал поэт. Так что живите и радуйтесь, что вы не современницы Моль Флендерс!

А, допустим, что ты все же современница авантюрной и харизматичной героини Даниэля Дефо. Да еще молодая, не замужем, но родила