Путь Инквизитора. Том третий. Божьим промыслом - Борис Вячеславович Конофальский

— Может быть… — начал было генерал…

Но Клементина опережает его:

— Те гости, что были у отца, жаловаться приезжали.

— Жаловаться?

— Говорили, что вы аки волк рыщите среди агнцев, выбирая кого пожрати. Говорили, что управы на вас нет… — и тут в комнату снова вошла служанка, она внесла поднос, на котором был кувшин с вином, два стакана, чашка с сухофруктами и твёрдый сыр, который нужно ломать, так как ножу он не поддаётся. Поставив поднос, она разлила вино по стаканам, один подала генералу, второй принесла госпоже, но та стакан не взяла, сказал коротко:

— Раздеваться, — встала и пошла за ширму, что была тут же у стены. Генерал думал поставить стакан, встать, да и уйти, но зайдя за ширму девица продолжила оттуда:

— А батюшка им сказал, дескать, сами виноваты. Сказал им, что раз дурное затеяли, то ещё не беда, а беда в том, что затеяли да не сделали. И они стали перед ним плакаться.

Волков видит, как над ширмой мелькнули рукава платья.

— И что же они хотели от обер-прокурора? — Он отпивает вина: вино после того, что он пил на ужине: ну так себе.

— Спасения, — отвечает дева и выходит из-за ширмы в одной рубахе. Даже чулок на ней нет. Подходит к зеркалу и садится на пуфик, служанка ставит перед ней таз с водой, после начинает распускать её причёску и расчёсывать волосы. — Они боятся, что герцог вам даст право на отмщение.

«Пока ничего он мне не дал!»

— Вот и просили батюшку о защите, — и когда волосы её были расчёсаны, Клементина умывается, вытирает лицо полотенцем, бросает служанке: — Всё, иди.

Она поворачивается к генералу:

— Ну, так что, я заслужила поцелуй истинного героя?

Но на это генерал лишь интересуется:

— А откуда вы всё это знаете? Неужто ваш отец настолько допускает вас в свои дела?

— Нет, конечно, с чего бы ему допускать меня в дела, он меня почитает за дуру, — отвечает она и встаёт. — Но его секретарь, Гофер, мой любовник. Он мне всё рассказывает. За одно свидание готов всё, что знает мне поведать, а я думаю: и пусть рассказывает, раз подарком одарить не может. И вот видите — пригодилась его болтовня…

— Гофер? — барон безусловно слышал эту фамилию.

— Да, его зовут Александр Карл, он из захудалой ветви тех самых фон Гоферов, он беден и служит при отце, — рассказывает дева, а сама подходит к Волкову и положив ему руки на плечи, вдруг… Садится ему на колени, как на коня верхом.

Он усмехается, она присела ему на больную ногу, но Волков её не прогоняет. Дева не очень тяжела, и он хорошо её видит. Теперь на её лице нет ни румян не белил, но стали видны оспины, а генерал интересуется:

— И много ли у вас любовников, дитя моё?

— Да, кто же любовников считает? — она смеётся. — Любовников надо любить, а не считать.

Качает головой, как от восхищения и удивления:

— Как же вы замуж выйдете, кто же вас потом возьмёт?

— Ах, глупость какая! Кто возьмёт, кто возьмёт? Найдутся, авось… — она весьма пренебрежительна к этому вопросу. И поясняет ему: — За мною приданное записано — поместье Шеслиц, так там один конезавод семь тысяч талеров в год даёт, да ещё само поместье одиннадцать. — Дева пожимает плечами, видно этот вопрос её совсем не заботит.

«Да, сие довод веский… Она права. Конечно найдутся… Ещё из женихов и выбирать будут».

А она вдруг встаёт с его колен и просто скидывает с себя рубаху на пол. Остаётся в наготе первозданной.

Дева роста среднего и хрупка. Её бёдра худы, а грудь не велика.

В ней совсем нет того, что привлекает его в женщинах. Даже волосы на её лобке почти незаметны. Но он не отталкивает её, а наоборот, протягивает к ней руку и проводит ладонью по её животу. Она же опять садится верхом на его колени своими тощими ногами, обнимает за шею и целует в губы. И он, на сей раз не отстраняется и даже прижимает её к себе. Во-первых, рассказы секретаря обер-прокурора, дорогого стоят, а во-вторых, не нужно злить такую женщину пренебрежением. Как выяснилось, она взбалмошна, и юна, но вовсе не глупа. Он опускает руки вдоль её спины.

«Господи, не спина, а хребет дракона, худа — совсем мяса нат, и зад-то у неё мальчишеский! Весь зад в две ладони уместился».

Но теперь это не играет никакой роли. «А… — Волков мысленно машет рукой, — разделась она уже, разгорячилась, — не в его правилах было разочаровывать дам, — Бог с ним, с задом. Баба есть баба, хоть и молодая, и нужно ей то же счастие, что надобно и другим женщинам».

Генерал легко поднимает её и относит к кровати:

— Подождите, юная госпожа, надобно мне раздеться, а лакея при мне нет.

Но Клементина фон Сольмс вскакивает на кровати:

— Не нужен нам ваш лакей, барон, я вам послужу сегодня.

А он проводит ладонью по её щеке, а потом трогает её небольшую грудь и говорит:

— Да, уж не сомневайтесь, послужите!

Как все закончилось, Клементина звала служанку и требовала себе воды — мыться, и пока ждала воду, трогала его рану на бедре и зевая говорили ему:

— Барон, а оставайтесь у меня… Не люблю спать одна.

— Никак сие невозможно, дитя моё, меня ждёт жена, — отвечал он ей вставая и беря одежду.

— Все жёны дуры, — говорит ему девица абсолютно серьёзно, а может и зло. — Их удел ждать, пока их мужчины ублажают молодых любовниц.

— Вы сами будете женой когда-то, — напоминает ей генерал.

— Тогда и я буду дурой, — легко отвечает девица.

Когда они прощались, генерал и говорит ей:

— Госпожа моя. То, что вы рассказали мне, для меня весьма важно. Я вам очень благодарен, — он сжимает её ручку нежно и смотрит девушке в глаза.

— И что, стоило это того, чтобы ехать ко мне? — весьма цинично интересуется дева. А может быть то от смущения и удовольствия. И глядит на него, и кажется, она сама довольна.

— Ещё как стоило, вы и сами прекрасны и свежи, а ещё знали столько всего нужного для меня. Дойная удача. Я вам очень, очень благодарен и за рассказ ваш, и за ночь прекрасную.

Клементина улыбается, светится как будто от счастия, и тут же обещает ему:

— Я ещё что-нибудь разузнаю для вас.

— Буду ждать нашей следующей встречи: — говорит генерал и дважды целует её в щёчки. В одну и другую.

⠀⠀