Корея. Власть, идеология, культура - Константин Валерианович Асмолов

Но после выборов 1997 г. и на время правления демократов властные элиты из Хонама и Чхунчхона практически монополизировали посты в правительстве. В середине июня 2003 г. соотношение между хонамцами и ённамцами на государственных должностях составляло 26,5 и 31,3 %, а численность их населения – соответственно 11,6 и 27,9 %. Естественно, после этого и хонамский диалект стал звучать значительно чаще, не подвергаясь больше осмеянию.

Регионализм стоял и за победой Но Тхэ У в 1990 г. С точки зрения схожести баз между Но Тхэ У и Ким Ён Самом, выходцам из одной провинции, было больше общего, чем между Ким Ён Самом и Ким Дэ Чжуном. Профессор Ли Ман У замечает, что антагонизм между регионами был тем фактором, который не дал бы возможности победить любому из двух кандидатов от оппозиции, даже если бы они выступали поодиночке.

В заключение рассмотрим вопрос о том, насколько в новых условиях можно говорить о возрождении фракционной борьбы в современной ТПК. Большинство западных авторов исследует этот вопрос с точки зрения поисков либеральной оппозиции, ставящей своей целью проведение в КНДР более демократических реформ. Таких не находят, но пытаются выдать за них ряд представителей номенклатуры, которые сначала «засветились» на ниве руководства экономикой, а затем ушли в тень или были репрессированы. Включая даже Чан Сон Тхэка.

По сути дела, перед тем как ставить вопрос о существовании «реформистов», следовало бы подумать о том, есть ли основа для их возникновения. Даже такой специалист по поискам демократической оппозиции, как М. Олбрайт, сделала в своих мемуарах вывод о том, что северокорейцы «настолько озабочены элементарным выживанием, что им не до сомнений в правильности устройства, которое, как им кажется, они не могут изменить».

С другой стороны, наличие определенной оппозиции правительственному курсу признавал даже сам Великий руководитель. В разговоре с М. Олбрайт Ким Чен Ир отметил, что «армия разделилась на две равные части, и раскол касается вопроса о том, стоит ли улучшать отношения с США». Ким Чен Ир пояснил, что хотя в его стране нет такой оппозиции, как в Америке, люди, чья точка зрения не совпадает с точкой зрения Ким Чен Ира, есть, и они даже советовали ему не встречаться с Олбрайт.

В создании клики официально обвинялся Чан Сон Тхэк: «Чан отчаянно стремился сформировать фракцию в партии, создавая иллюзии о самом себе и заполучив на свою сторону тех, кто слаб в вере, и льстецов…» При этом «Чан и его последователи не искренне приняли линию и политику партии… не…. постеснялись совершить такие контрреволюционные деяния, как неповиновение приказу Верховного главнокомандующего Корейской народной армии».

Такой пассаж признает возможность появления в современной ТПК «антипартийной группы», пусть и организованной по принципу личной преданности, а не вокруг идеологических разногласий с генеральной линией, но он же указывает, что создание коррупционной клики отныне будет восприниматься как антипартийные и антигосударственные преступления, на которые никто не будет закрывать глаза.

Проблема третьей силы

Корейская политическая система не оставляет для «чужака» возможности внедриться в нее. Неудачей закончилась попытка сформировать свою партию даже у такого властного лидера, как у баллотировавшегося на выборах 1992 г. президента корпорации «Хёндэ» Чон Чжу Ёна, который набрал 16,3 % голосов. Однако в 1993 г. Чон был вынужден уйти из большой политики после того, как власти обвинили его в использовании должностных связей, а также финансовых и иных ресурсов руководимой им корпорации, и осудили на три года по обвинениям в финансовых махинациях и покупке голосов, освободив от отбывания срока в связи с преклонным возрастом.

Между тем в течение почти всей Шестой республики наблюдается запрос на третью силу, находящуюся в нише политического центра, или хотя бы независимого кандидата, не являющегося профессиональным политиком. Однако сложившаяся система «выдавливает» или «абсорбирует» подобные фигуры: политик, который пытается ее занять, попадает под перекрестный огонь и рано или поздно сдвигается в нужную сторону.

На выборах 2007 г. в нише третьей силы оказался Ли Мён Бак, поскольку за динамичного и популярного мэра Сеула проголосовали как те, кто был недоволен итогами правления Но Му Хёна, так и не желавшие выбирать консерватора классического типа, поскольку бывший лидер партии Ли Хве Чжан, проиграв праймериз, пошел на выборы отдельным кандидатом во главе партии из своих сторонников. В результате Ли Мён Бак получил 48,7 % голосов, кандидат от демократов – 26,1 %, а Ли Хве Чжан – 15,1 %.

В начале своего правления Ли Мён Бак позиционировал себя не столько как консерватора, сколько как хорошего управленца и «экономического президента», но достаточно быстро сдвинулся на классические консервативные позиции, чему способствовали последствия кризиса 2008 г. и то, что ради сохранения партийного единства не имевший «своих» специалистов по внешней политике Ли отдал ее на откуп консерваторам классического типа.

Некоторые считали третьей силой Пак Кын Хе, так как на момент, когда она шла в президенты, ее позиция была наиболее центристской. Однако под огнем как левых, так и правых Пак резко сдвинулась на консервативные позиции, хотя продержалась в условном центре дольше, чем Ли Мён Бак.

В определенном смысле третьей силой мог быть назван и Юн Сок Ёль: человек без политического прошлого ушел в политику скорее вынужденно, после конфликта с администрацией Мун Чжэ Ина. По своей активности Юн вполне вписывался в левый, антикоррупционный тренд, но логика южнокорейской фракционной борьбы утянула его в сторону консерваторов. 30 июля 2021 г. Юн после некоторых колебаний присоединился к «Силе народа», после чего его высказывания стали отражать не столько его личную позицию, сколько консервативный дискурс. Хотя он сумел выиграть праймериз, обратной стороной медали была необходимость договариваться с другими группировками и заимствовать элементы их программы, чтобы представлять интересы всего консервативного лагеря.

Более часто в качестве представителя третьей силы рассматривают «корейского Касперского» Ан Чхоль Су, чей политический путь действительно стоит рассмотреть подробнее.

В 2011 г. Ан Чхоль Су выставил свою кандидатуру на пост мэра Сеула, но в итоге снялся в пользу демократа Пак Вон Суна. В 2012 г. Ан участвовал в президентских выборах как независимый кандидат, но выбыл из предвыборной гонки, поддержав Мун Чжэ Ина и став одним из сопредседателей Демократической партии. В декабре 2015 г. вместе с другими противниками Муна Ан откололся и создал Народную партию, которая на парламентских выборах 2016 г. получила 38 мандатов, главным образом на территории г. Кванчжу и Южной Чолла. За пределами этого региона «народники» получили только отдельные голоса, включая мандат Ан Чхоль Су в Сеуле, и это указывает, что большинство в