Королева. Последняя биография Елизаветы II - Эндрю Мортон

кульминацией серебряного юбилея стал телефонный звонок королеве 15 ноября 1977 года, когда ей сообщили о рождении первого внука, Питера Филлипса, сына принцессы Анны. По времени эта радостная весть почти совпала с победой самой знаменитой скаковой лошади королевы, Данфермлайн, на двух престижных скачках Британии, Oaks и St. Leger, но, конечно, сообщение о внуке оттеснило все остальное. Королеву настолько переполняла радость, что она в совершенно нетипичной для себя манере отложила на десять минут начало официальной церемонии награждения в Букингемском дворце, чтобы позвонить принцу Филиппу, который находился в тот момент в Германии. Он всегда благоволил к своей прямолинейной дочери и одобрял ее бодрый настрой и стремление к независимости.

Четыре года спустя родилась Зара, и Анна заявила, что собирается растить своих детей не так, как это делала ее мать. Внукам королевы не полагалось ни гувернанток, ни дворцов, ни титулов. Они выросли за городом на ферме Каткомб-Парк, купленной для дочери королевой, и ходили в местный детский сад в Глостершире. Анна смогла сочетать материнство с непростыми ежедневными обязанностями президента благотворительного фонда Save the Children («Спасем детей»), который она возглавила в 1970 году. Королева и принц Филипп предоставили своей дочери, четвертой в линии престолонаследия, свободу и гордились тем, что она смогла успешно совместить домашнюю и рабочую сферы жизни.

Анну можно назвать успешным результатом философского подхода королевской пары к воспитанию своих детей, выраженного во фразе «пан или пропал». Они предоставили каждому из своих детей возможность открыть административные офисы, выбрать подходящие по интересам благотворительные фонды и, что, возможно, самое важное, избрать партнеров, полагаясь на собственное мнение. Как отмечал бывший личный секретарь, «им дали понять, что от них ждут самостоятельного решения своих проблем и что им следует действовать по своему разумению»35. Королева и принц Филипп очень часто отсутствовали, и такой подход диктовался необходимостью и основывался на доверии.

Результаты оказались разными. Такой бесстрастный метод воспитания хорошо сработал в случае с принцессой Анной, ведь на ней не висел груз ответственности и ожиданий, который довлеет над наследником трона. У Чарльза был более публичный и извилистый путь. Особенно это касалось предстоящего выбора супруги-консорта, хорошая родословная и исторические корни которой принимались во внимание не менее, чем романтические чувства.

Многие придворные отмечали (возможно, уже в свете произошедших событий), что если бы королева уделяла такое же внимание выбору королевских невест, в особенности будущей королевы, какое она уделяла разведению своих лошадей, то дом Виндзоров не оказался бы в таком неприятном положении. Предшественница Елизаветы, королева Виктория, приказывала своим отпрыскам, на ком и когда им жениться, и этим закрывала тему; королева Елизавета и ее муж предоставили своим детям почти полную свободу.

Нельзя сказать, что вмешательство родителей гарантировало успех браку. Когда предыдущий принц Уэльский, позднее король Эдуард VIII, влюбился в леди Розмари Левесон-Гауэр из скандально известной аристократической семьи, венценосные родители, король Георг V и королева Мария, отвергли его выбор, мотивируя это тем, что в семье возлюбленной имелись люди с наследственными душевными расстройствами. Если бы ему разрешили на ней жениться, то дом Виндзоров пошел бы совсем по другому пути.

Если королева и принц Филипп отстранились от процесса выбора партнерши для старшего сына, то амбициозный лорд Луис Маунтбеттен без колебаний подхватил эту роль и стал вмешиваться в бурную личную жизнь принца Чарльза. В письме принцу, написанному вскоре после свадьбы принцессы Анны, он советовал ему «оттянуться как следует» прежде, чем жениться на невинной девственнице36. Конечно, на роль девственницы у него имелась кандидатура из собственной семьи, а именно его внучка Аманда Нэтчбулл, бывшая на девять лет моложе принца. Он поощрял Чарльза отдыхать вместе с Амандой и ее семьей, проводить выходные вместе с ней в Бродлендсе, родовом гнезде Маунтбеттенов, а также в Балморале и Сандрингеме. Так как они были троюродными братом и сестрой, их зарождавшийся роман не привлекал внимания. Аманда служила своего рода предметом родовой аристократической мебели, которая окружала принца.

Пресса больше интересовалась блестящими девушками, с которыми Чарльз появлялся в свете. В конце концов его поведение в качестве Лотарио[9] привлекло такое внимание, что вмешался принц Филипп (но не королева). Обратившись к сыну в письме, он сделал ему выговор и обвинил в публичном бравировании своими пассиями .

Какими бы официальными или неофициальными ни были попытки принца найти будущую королеву-консорта, его сердце принадлежало одной женщине – замужней даме с двумя детьми, Камилле Паркер-Боулз. Ее муж, майор Эндрю, служил в полку «Королевские и Синие», относившемся к Дворцовой кавалерии. Чарльз встречался с ней до ее замужества, но тогда она предпочла другого. Он продолжал волочиться за уже замужней Камиллой, что вызвало недовольство полковых офицеров. В процессе тайных переговоров между дворцом и старшими чинами полка последние официально уведомили королеву, что «Королевские и Синие» «недовольны» связью ее сына с женой одного из их офицеров 3738. Королева не ответила и, что более важно, не стала обсуждать с Чарльзом его поведение. Прямые столкновения, по мнению придворных, были не в ее характере. Она предпочитала провести час со своим красным ящиком, служившим ей подушкой безопасности, чем решать деликатную семейную проблему. В конце концов миссис Паркер-Боулз все-таки перестали приглашать на королевские мероприятия, включая прием по случаю 30-летия Чарльза в Букингемском дворце. Королева-мать последовала ее примеру.

По правде говоря, королева надеялась, что Камилла была временным явлением. Елизавета и принц Филипп следили за медленно развивавшимся романом принца с Амандой Нэтчбулл, которая им обоим нравилась, и они надеялись, что она станет главным романтическим увлечением его жизни. Дики Маунтбеттен стремился укрепить связи с королевской семьей и регулярно сообщал королеве о том, как развиваются их отношения. Его рвение сосватать Аманду за будущего короля дошло до того, что он попытался включить себя и свою внучку в двухнедельное турне принца по Индии, которое планировалось на начало 1980 года. Королева и принц Филипп сомневались в целесообразности такого шага. Принц Филипп опасался, что Дики затмит его сына, королева же думала об Аманде. Ее присутствие подстегнуло бы интерес прессы к возможной помолвке, а в случае, если бы она не состоялась, Аманде было не избежать унизительных разговоров. С ней согласился отец Аманды, Джон Брабурн. Но пара взяла инициативу в свои руки. К концу этого рокового лета 1979 года Чарльз сделал предложение Аманде. Она ответила отказом, дипломатично пояснив, что, хотя они были большими друзьями и останутся ими, королевская жизнь ее не привлекала. Дело затихло, по крайней мере, на некоторое время.

Все ожидали, что неутомимый Дики