Знаки, символы и коды культур Востока и Запада - Светлана Тевельевна Махлина

129). Он пишет: «Никогда слова ″сводное падение″ не были так осмыслены» (4, 219). Каждый стал понимать, что ″все эти чужие беды вдруг коснулись лично меня″» (4, 163). Правда, не все воспринимали это покушение на жизнь безмерного количества ни в чем неповинных людей, как страшное и из ряда вон выходящее явление. Ведь в Нью-Йорке живут люди, говорящие на 80 языках и среди них представители разных конфессий, в том числе и мусульман. Жертвы теракта были люди 62 разных национальностей. Но в Палестине люди выходили на улицы, пели и плясали, радуясь столь разрушительным последствиям этого террористического акта. Такое поведение было столь неприемлемо и возмутительно для мировой общественности, что Ясир Арафат, сам приверженец террористических актов, попытался подавить открытое выражение торжества по этому поводу. Вот почему сегодня каждый должен понимать: «Говорить спасибо, все время помня, что по-английски ″mercy″ значит ″милосердие″» (4, 399).

Сегодня самым жгучим примером непримиримости является противостояние палестинцев и Израиля /См. об этом: (6; 7)/. Достаточно вспомнить мюнхенскую трагедию, когда олимпийская команда израильтян подверглась нападению и убийству палестинцами. Правда, тогда не случился такой мировой резонанс, как после нападения на башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. Ф. Бегбедер считает, что 11 сентября 2001 года показало следующее: «Есть коммунистическая утопия – эта утопия кончилась в 1989 году. И есть капиталистическая утопия – эта утопия кончилась в 2001 году» (4, 234). При этом остается непонятным, как все же 6 миллионов израильтян противостоят 100 миллионам арабов. На это И. Ефимов дает такой ответ: «боевой дух воина» (14, 36).

В наше время ни один человек на земле не может быть спокоен, что он застрахован от попадания в ситуацию, связанную с террористическими актами. Когда 3 апреля 2017 года произошел теракт в Санкт-Петербурге, это оказалось слишком близко для людей, живущих здесь. До этого теракты были «где-то там». А теперь все понимают, что они касаются каждого. После этого события долго еще можно было видеть цветы у метро «Технологический институт» и «Сенная», где произошел теракт. Люди несли цветы в память о жертвах, выражая свое сочувствие, боль и сострадание.

Как правило, это акты противостояния мира ислама против немусульман: палестинцы выступают против Израиля, чеченцы – против русских, албанцы – против сербов и македонцев. Вызывала любопытство и в то же время возмущение фигура террориста № 1 – Осамы Бен Ладена. И хотя сейчас его уже нет, остались «Хезболла», «Хамас», «Аль-Каида» и другие джихадисты. «Исламский шахид, жертвующий жизнью за идею, доказывает тем самым, что у него нет никакого единства с теми, против кого направлена его борьба» (1, 255).

Террористические акты в наше время могут быть со стороны египтян, саудовцев, афганцев, кашмирцев, КНДР, Пакистана. Пакистанец Абдул Хан сумел собрать необходимые данные для обогащения урана и в мае 1998 года здесь успешно провели шесть взрывов атомных бомб. Пакистанские самолеты участили рейды в Северную Корею. КНДР обладает теперь ядерными боеголовками. Руководство страны гордо объявляет, что их целью легко могут стать Америка и Япония, не говоря уже о Южной Корее. В документальном фильм Виталия Манского «В лучах солнца» показаны особенности современной жизни этой страны. Те, кто жил в советское время, с дрожью воспринимают столь знакомые знаковые черты тоталитаризма, характерные и для нас. В картине также показано занятие в младшем классе школы, когда учительница говорит и требует повторить юного ребенка следующие фразы: «Америкашки – плохие. Они – наши враги. Япошки – плохие. Они – наши враги». Понятно, что Северная Корея становится страшным очагом возникновения мировой агрессии. В 2002 году были обнаружены следы активного обогащения урана в Иране. «Сколько приезжих студентов входят сегодня в аудитории американских и европейских университетов с единственной мечтой: сделаться ″отцом атомной бомбы″ – сомалийской, индонезийской, ангольской, марокканской, колумбийской, перуанской! Пакистанцы сумели – чем мы хуже?» (14, 297).

Не случайно Ф. Бегбедер считает: «Каждое десятилетие изобретает собственную болезнь. В 80-х это был СПИД. В 90-х – шизофрения. В 2000-х – паранойя. Один смертник в метро на «Таймс-сквер» – и начнется всеобщая паника» (4, 241).

Угроза так велика, что совсем неслучайно прозорливый писатель, написавший роман о наводнении на курортном острове за несколько лет до катастрофического потопа на всемирном и привлекательном для многих людей Таиланде, Мишель Уэльбек создал великолепное произведение «Покорность» всего лишь в 2016 году. Содержание его таково: в Париже на выборах президента победил мусульманин. И в стране сразу же произошли кардинальные изменения. Сюда хлынули деньги из богатых арабских стран. Все женщины-преподаватели были уволены из Сорбонны. Но те из профессоров, кто принял ислам, стали получать зарплату, намного превысившую ту, которую они получали до этого. Изменилась жизнь, изменились студенты. Ислам стал доминирующим в обществе. Перемена состоялась даже без насильственных действий. Покорность оказалась повсеместной. Сегодня, как утверждает С. Хантингтон, «воинственный ислам» бросает вызов либеральной западной цивилизации (20, 68). Однако он считает, что большинство исламских экстремистских группировок лишены легитимности. Они амбивалентны и непоследовательны. Кроме того, придя к власти, такие группировки будут вынуждены отказаться от своих прежних установок. И, наконец, большинство режимов исламского мира заинтересованы в борьбе против собственных экстремистских организаций. Поэтому делается вывод, «что исламский радикализм не будет угрозой существованию системы глобального управления» (20, 70). Правда, для этого необходимо мирное арабо-израильское урегулирование, вывод Ирака из изоляции, интеграция в мировую экономику ведущих стран арабского мира. Но там мы видим неблагоприятную экономическую и социальную ситуацию. Низкий уровень жизни большинства /около 1 млрд. человек в 48 странах имеют доход менее 1 доллара в день, в то время, как в индустриальных государствах он в тысячу раз выше (30, 211)/. Жизнеспособность большинства цивилизационных структур исламского мира подорвана. Поэтому С. Хантингтон отмечал, что сопротивление и самоутверждение исламского мира будет длительной «головной болью Запада». К.В. Марков предлагает: «Для успешной борьбы требуется разрешение комплекса социально-экономических и психологических проблем мусульманских обществ. А для этого необходим пересмотр краеугольных элементов системы глобального управления» (20, 75). Г.И. Старченков не столь утешительно видит будущее. Во-первых, к середине XXI века будут исчерпаны запасы нефти в США, Канаде, России, хотя США потребляют больше всех стран мира нефти и газа. Во-вторых, полярное существование слабых и сильных стран усиливается, что приводит к сопротивлению обездоленных жителей. Этой борьбе способствуют процесс глобализации и СМИ, которые позволяют увидеть пропасть, разделяющую развитые и отсталые государства (30, 212–213). Как считает Э.А. Паин, современный исламизм – «своеобразный ответ на глобализацию и одновременно вызов глобализации» (24, 122).

Эти разрушительные страсти, связанные с ненавистью одних против других требуют изучения и анализа. Именно поэтому