Император Адриан. Эллинофил на троне Рима - Игорь Олегович Князький

Из Коринфа проследуем в златообильные Микены, где некогда царствовал Агамемнон, предводительствовавший ахеянами под Троей, где и погиб от руки своей неверной жены Клитемнестры. Там же, вдохновлённый своей сестрой Электрой, брат её Орест отомстил за отца, убив и мать, и её любовника Эгисфа. Близ Микен, в пятнадцати стадиях от города, находился священный участок Герейон (стадия – 177 м), посвящённый богине Гере – покровительнице брака, супруге грозного Зевса. Святилищу этому Адриан пожертвовал сделанного из золота и из блестящих драгоценных камней павлина, ибо птица эта почиталась как посвящённая Гере[488].

Не мог, разумеется, обойти своим вниманием Адриан и славную Олимпию в Элиде на севере Пелопоннеса. Здесь его тщанием была построена для кораблей новая искусственная гавань[489]. В Олимпии же Адриану от имени всех городов, входивших в Ахейский союз, была воздвигнута статуя из паросского мрамора. Ранее, впрочем, такая же статуя была поставлена в честь Траяна, но от имени всех эллинов[490].

Особо почтил Адриан Мантинею в области Аркадия в центральном Пелопоннесе. Ведь это была родина предков Антиноя[491]. Как мы помним, отрок-красавец был родом из города Клавдиополь, который ранее носил название Вифиния, одноимённое с областью, а его жители считались потомками переселенцев из Аркадии, уроженцев Мантинеи[492].

Для греков, особенно беотийцев, фиванцев, этот город был знаменит как место битвы, где фиванец Эпаминонд погиб в бою со спартанцами[493]. При македонском господстве Мантинея утратила своё историческое имя. Когда в годы малолетства Филиппа V (жил в 238–179 гг. до Р.Х.; царствовал в 221–179 гг. до Р.Х.) опекуном его был Антигон III Досон, выказывавший особое расположение к эллинам Ахейского союза, мантинейцы в числе прочих многочисленных выражений ему почтения переименовали свой город, назвав его Антигонат[494]. Адриан, почтения к памяти македонских гегемонов Эллады не испытывавший, счёл справедливым вернуть древнему городу, месту великой битвы 362 года до Р.Х. и родине предков своего любимца Антиноя его историческое имя. Так в Аркадии вновь появилась Мантинея. Но не только возвращением исконного имени Адриан почтил этот город.

Близ стен Мантинеи возвышается гора Алесион (гора Блуждания). Так её назвали в память о блужданиях богини Реи, дочери Урана и Геи, супруги Кроноса и матери богов Зевса, Посейдона, Аида, Гестии, Деметры и Геры… Согласно преданию, здесь она блуждала перед тем, как отправиться на Крит, где в пещере горы Дикты родила Зевса. Роща, росшая на горе, носила имя богини плодородия Деметры, а у края горы был воздвигнут храм бога Посейдона Гиппия – покровителя коней. С храмом была связана древняя легенда: его строители, дабы лишить людей доступа сюда, протянули перед входом шерстяную нить. Некий Эпит, сын Гиппофая, пренебрёг запретом и, перерезав нить, вошёл в запретное святилище. Тотчас он ослеп из-за морской волны, посланной Посейдоном и ударившей ему в глаза, а вскоре и умер[495].

Ко времени посещения Мантинеи Адрианом от этого храма оставались одни руины. Император распорядился построить новый храм вокруг развалин старого. При этом, с почтением относясь к древнему преданию, он велел поставить специальных надсмотрщиков над строителями, дабы никто из работавших не вошёл в древний храм и не тронул его развалин[496].

Не мог не проявить заботы Адриан и об области Фокида в Средней Греции. Ведь там находилось святилище Аполлона в Дельфах, знаменитое своим оракулом. Потому в городе Абы по повелению Адриана был возведён храм в честь Аполлона. Посетил император и место, где некогда стоял фокидский город Гиамполь. Его сожгли войска царя Ксеркса во время своего вторжения в Элладу в 480 г. до Р.Х. После изгнания персов город был отстроен, но в 346 г. до Р.Х. он вновь подвергся разрушению. На сей раз виновником этого стал македонский царь Филипп II. Тогда, согласно так называемому Филократову миру, увенчавшему десятилетнюю Священную войну, в каковой за контроль над священными местами Фокиды сражался ряд греческих государств с нарастившей свою военную мощь Македонией, Фокида оказалась в сфере влияния Филиппа II. По его требованию Гиамполь в числе других крепостей был разрушен до основания, а его население расселено по окрестным деревням. Позднее город не восстанавливался, и ко времени посещения этих мест Адрианом там оставались только площадь старинной формы, и Булевтерион (Дом совета), небольшое здание и театр недалеко от ворот, которые некогда вели в город[497]. Адриан велел построить здесь галерею, получившую его имя и имя бога Аполлона, которому она была посвящена[498].

Заботила Адриана не только архитектура. Он также внёс поправки в конные состязания, традиционно проводившиеся в Элладе на играх. Так, узнав, что «рысистый бег» – состязания в конном беге – был отменён на Немейских и Истмийских состязаниях, Адриан ввёл его вновь у аргивян (население города Аргоса и области Арголиды на северо-западе Пелопоннеса) во время зимних Немейских игр[499].

В Северной Греции, в Фессалии, Адриан проявил большую заботу о восстановлении сухопутных дорог[500].

Императору важно было показать эллинам, что он человек, Элладе и её древним обычаям совсем не чуждый. Потому, прибыв в Грецию, он был допущен к высшей степени посвящения в таинства[501]. Элий Спартиан об этом поступке Адриана пишет: «…по примеру Геркулеса и Филиппа принял посвящение в элевсинские таинства. Он выказал большое благоволение к афинянам и был председателем на их состязаниях. И в Ахайе, говорят, было отмечено, что во время священнодействий все бывшие с Адрианом появлялись невооружёнными, тогда как вообще многие присутствовавшие имели при себе ножи»[502].

Адриан не был первым римлянином, посвящённым в Элевсинские таинства. Первым из потомков Ромула в Элевсинских мистериях после должного посвящения принял участие Луций Корнелий Сулла. Это случилось в 85 году до Р.Х., во время первой войны Рима с Митридатом VI Евпатором, когда армия Суллы победоносно овладела Афинами, изгнав из Аттики войска понтийского царя[503]. Что двигало Суллой? Он, будучи прекрасно образованным римлянином-интеллектуалом, разумеется, отлично знал греческую культуру. Находясь в Аттике, он из естественной любознательности возжелал ознакомиться со знаменитым действом. Эллинофилом он не был, божественную сторону мистерий едва ли воспринимал всерьёз. По цинизму со славным полководцем, а в будущем диктором Рима, едва ли кто мог бы сравниться за все двенадцать с лишним веков римской истории от Ромула до последнего римского императора Ромула Августула (475–476 гг.). И это своё качество, находясь с армией в Аттике, Сулла в полнейшей мере продемонстрировал. Когда не хватало леса для постройки и починки осадных машин, «Сулла принялся за священные рощи: