Все под контролем - Том Саттерли

В сумерках мы находились на своих позициях на асфальте, когда по радио передали, что скоро приземлится самолет президента. Взглянув вверх, один из моих парней заметил самолет, по спирали снижающийся прямо над аэропортом, и спросил:

— А это разве не «Борт номер один»[39]?

Улыбаясь, я увидел и почувствовал замешательство среди своих людей. «Борт номер один» — это специализированный сине-белый «Боинг-747», используемый исключительно для перевозки президента Соединенных Штатов. Это был не обычный коммерческий вариант самолета, он был заполнен секретными средствами связи и другим особо секретным оборудованием, включая ядерные коды. Очевидно, не имело смысла использовать его для перевозки футбольных чирлидерш.

В этот момент я решил раскрыть истинную личность ВИП-персоны, которую им предстояло охранять. Разочарование, которое поначалу испытывали парни, сменилось волнением от того, что им предстоит обеспечивать безопасность президента. Все они гордились тем, что их выбрали для этой работы; независимо от личных политических убеждений человека, охрана президента — это большая честь.

Мои люди были не единственными, кого удивил визит президента в Ирак. Он был проведен с такой невероятной секретностью, что жене президента, Лоре, и его родителям, бывшим президентам Джорджу Бушу-старшему и Барбаре Буш, тоже ничего не сказали заранее. Они, как и вся страна, думали, что он проведет День благодарения с ними на своем ранчо под Кроуфордом, в штате Техас.

Уловка была доведена до такого уровня, что пресс-секретарь Белого дома Клэр Бьюкен даже зачитала прессе меню, начиная с «индейки, выращенной на свободном выгуле» и заканчивая «пирогом “Часовня прерии”, приготовленным из орехов-пекан с ранчо президента».

В среду сотрудники Секретной службы президента вывезли его из Кроуфорда на автомобиле без опознавательных знаков, после чего он вылетел на базу ВВС Эндрюс под Вашингтоном, где к нему присоединились несколько советников, а также несколько избранных журналистов, все из которых поклялись хранить тайну. Затем группа поднялась на борт самолета «Борт номер один» и продолжила путь в международный аэропорт Багдада.

Обеспечить безопасность такой свиты было непростой задачей. Ирак был страной, охваченной войной, и коалиционные силы ежедневно подвергались десяткам нападений повстанцев. Только за этот месяц погибло более шестидесяти американских солдат.

Охрана аэропорта и прилегающей к нему территории также была не рядовой задачей. За неделю до прибытия президента ракетой из переносного зенитно-ракетного комплекса был сбит транспортный самолет. Транспортник совершил аварийную посадку без человеческих жертв, но это продемонстрировало уязвимость «бортов», заходящих на посадку в аэропорту. Именно по этой причине было принято решение садить «Борт номер один» в аэропорт в момент, когда наступала ночь и видимость была низкой.

Однако с той теплотой и сердечностью, с которой Буш поприветствовал меня и моих ребят у подножия трапа самолета, казалось, что он наносит визит во Флориду. Он был искренним и уважительным, лично приветствуя каждого человека.

На протяжении всего визита я держался на расстоянии вытянутой руки от президента, одетый в одежду полувоенного образца с иракским платком-куфией, и с винтовкой M4 наготове. Я был там, когда Буш ужинал с Полом Бремером, главным администратором США в Ираке, и когда президент подавал ошеломленным солдатам ужин на День благодарения, как в кафетерии.

Буш казался человеком приземленным, и мне он понравился. Я только жалел, что не могу сообщить ему лучшие новости о Саддаме, когда он спрашивает.

Выполняя ежедневные задания по уничтожению сторонников режима невысокого ранга, повстанцев и пособников, мы с отрядом никогда не теряли из виду основную цель — захват Саддама Хусейна. На самом деле мы надеялись, что каждый пленный, которого мы захватим, поможет нам продвинуться чуть дальше по пищевой цепочке и в конечном итоге приведет нас к свергнутому диктатору.

*****

Было множество сообщений о том, что Саддама видели в разных местах, но ни одно из них не подтверждалось. Захват Саддама был более важен с психологической точки зрения, чем с военной. Отчасти причиной того, что он так успешно скрывался, было его молчание; он не пользовался мобильными телефонами, по которым его можно было бы отследить, и его местонахождение было известно лишь очень немногим людям, которым он мог буквально доверить свою жизнь. Но это также означало, что он был отрезан от повстанцев, с которыми боролись его последователи. Им было выпущено несколько аудиокассет с призывами к иракскому народу «сопротивляться захватчикам», но в остальном контактов с внешним миром он избегал.

Ложных наводок было так много, что в отряде стали придумывать шутки про «погоню за Элвисом», который появлялся в каком-нибудь отдаленном месте, но к нашему прибытию исчезал. Мы провели так много операций, основанных на необоснованных сообщениях, что начали сомневаться, жив ли он вообще.

Спустя восемь месяцев после вторжения в Ирак и ухода Саддама в подполье, мы, безусловно, были разочарованы тем, что его так и не поймали.

— Вы уже поймали его? — спросил Буш, и, несмотря на легкую улыбку на лице президента, я увидел в его преисполненных надеждой глазах, что на самом деле он не шутит.

Спустя годы я все еще задаюсь вопросом, зачем я это сделал, но тогда я брякнул:

— Мы сделаем это вашим рождественским подарком, господин президент.

Буш усмехнулся и кивнул головой.

— Было бы очень мило, — сказал он, выходя из-за занавеса. — А теперь мне нужно поговорить с некоторыми ребятами.

В общей сложности Буш провел в Ираке два часа и тридцать две минуты. Самолет «Борт номер один» уже направлялся обратно в Соединенные Штаты, когда в 20:00 по иракскому времени, то есть в полдень по американскому, когда американские семьи собирались на праздник, было объявлено о его неожиданном визите.

Когда я смотрел, как «Борт номер один» исчезает в ночном небе, мне хотелось биться головой о стену. Я только что пообещал президенту Соединенных Штатов, что мы захватим Саддама Хусейна к Рождеству, но я понятия не имел, как мы собираемся это сделать.

Мой отряд вернулся к рутине ежедневных, обычно многократных, специальных мероприятий по захвату или уничтожению особо важных целей. Пока что мои предчувствия, возникшие после перестрелки на Хэллоуин, о том, что присутствие иностранных джихадистов изменит характер наших задач, не оправдывались. Мы по-прежнему уничтожали бывших сторонников режима, повстанцев-националистов и ученых, а также охотились за обычными преступниками, пытавшимися воспользоваться хаосом. Но иностранных боевиков больше не становилось.

Однако то, что люди, которых мы захватывали, не были сумасшедшими религиозными экстремистами, желающими умереть, чтобы попасть в мусульманский рай, не делало нашу работу безопаснее. Во-первых, мы заметили увеличение числа придорожных бомб и террористов-смертников.

Этот урок я усвоил на собственном опыте вскоре после