Очерки по истории стран европейского Средиземноморья. К юбилею заслуженного профессора МГУ имени М.В. Ломоносова Владислава Павловича Смирнова - Коллектив авторов -- История

«сословие»; он говорит о «классах». В двух составленных им записках этот термин наполнен разными смыслами. В первой записке он обозначает род профессиональной деятельности (земледелец, моряк, рабочий). Во второй — характеризует группы, отличающиеся друг от друга большим или меньшим престижем профессии и имущественным положением (так, купцы и мелкие торговцы отнесены к разным классам). Но в обоих случаях изображенное Ланжероном городское общество состоит не из сословий. Подобно буржуа из Монпелье, хотя и на иной лад, граф де Ланжерон в своих записках отошел от традиции и заглянул в XIX век.

Преображенская А. А.[580]

Иммиграция во Франции в зеркале общественного мнения

Франция в качестве этнически неоднородного государства и страны массовой иммиграции столкнулась с проблемами интеграции в общественную ткань светского, демократического государства многочисленных переселенцев, сознание которых формировалось в иной социокультурной среде. Иммиграция стала важным фактором влияния на экономическую, социальную, политическую и культурную жизнь страны.

В данной статье ставится задача рассмотреть эволюцию отношения общества к иммиграции и порождаемым ею проблемам.

Давняя история и крупномасштабный характер миграции обуславливает многочисленность приезжего населения, причем в последние десятилетия наблюдается расширение географии миграционных потоков[581]. В 2014 г. среди иммигрантов насчитывалось 31.5 % выходцев из европейских стран, 43.8 % — из стран Африки и 14.5 % — из государств Азии[582]. Существенная часть переселенцев приходится на гуманитарных мигрантов с низким уровнем образования, что не обусловлено потребностями рынка труда и существенно ограничивает возможность их трудоустройства. Для значительного количества иммигрантов основой цивилизационной самоидентификации является ислам. Буквально за 50 лет во Франции образовалась самая многочисленная в Европе арабо-мусульманская диаспора, которая составляет по разным оценкам свыше 5 млн. человек.

Расселение мигрантов по территории страны отличается неравномерностью и концентрацией в ограниченном ряде ареалов. 60 % приезжих и их потомков проживает в трех регионах — Иль-де-Франсе Роне-Альпах и Провансе-Лазурном берегу или, иначе говоря, в пригородах Парижа, Лиона и Марселя. Десятилетиями в эти пригороды стягивались безработные, иммигранты, зачастую не имеющие прав на жительство, лица с низким уровнем образования и профессиональной квалификации, неблагополучные семьи и пр., а покидали их — имеющие стабильный заработок рабочие и служащие, что способствовало геттоизации этих кварталов.

Чем больше иммигрантов проживает в отдельных кварталах, тем более межличностные отношения замыкаются на лицах своей национальности, тем интенсивнее становится соблюдение религиозных обрядов. По словам социолога Д. Лаперони, социальная и этническая сегрегация привела к формированию в ряде кварталов «альтернативного контр-общества», характеризующегося тесными связями между его членами и отсутствием позитивного взаимодействия с представителями аутгрупп[583].

Еще с конца 90-х годов наблюдается тенденция к реисламизации потомков переселенцев, которую французские исследователи связывают с неудачами в социально-экономической интеграции мигрантов особенно представителей их второго-третьего поколений[584]. За официальной риторикой равенства шансов и возможностей скрывались социальная сегрегация при получении образования и дискриминация по происхождению при трудоустройстве. Молодые потомки иммигрантов чувствовали себя в стороне от национального сообщества. По убеждению политолога Жиля Кепеля, религия преподнесла последним компенсацию чувства социальной, политической и экономической невостребованности[585]. В мире бедности именно ислам стал доступным культурным ресурсом. Интенсифицируется отправление религиозных обрядов — становится более регулярным посещение мечетей, практика рамадана, а также употребление исключительно халяльной пищи. Сказались и внешние факторы: палестино-израильский конфликт, иракский, афганский, ливийский и особенно сирийский кризисы сыграли на руку идеологам исламизма.

Все это представляют источник острых социально-политических проблем, решение которых требует поиска адекватной интеграционной модели. Проводившаяся более 40 лет политика социального выравнивания имеет более чем скромные результаты. Видимыми проявлениями сложностей, с которыми сталкивается французское общество, стали погромы и бунты иммигрантской молодежи в пригородах, серия масштабных террористических актов 2015–2016 гг., большинство исполнителей которых, несмотря на иностранные корни, выросли во Франции. Эти процессы в свою очередь питают исламофобию местного населения и порождают конфликтность в межконфессиональных отношениях.

Политическим последствием сложностей французской интеграционной модели стал рост влияния партии Национальное объединение (до 1 июня 2018 г. — Национальный фронт), находящейся на крайне правом фланге политического спектра, связывающей рост безработицы, преступности и терроризма с увеличением количества иммигрантов. Большинство (54 %) французов считает, что иммиграция вызвала в стране негативные изменения, в частности рост давления на социальные службы и усиление конкуренции на рынке труда[586]. Пользу иммиграции для экономики признали только 16 % опрошенных, для культуры — 28 %[587].

С иммиграцией жители страны связываются и резкое усиление террористических угроз. С сентября 2015 г. по март 2016 г., после серии террористических актов, значительно увеличилась (с 59 до 80 %) доля французов, полагающих, что под видом мигрантов в страну могут проникать террористы[588].

В феврале 2018 г. 63 % французов считали, что иммигрантов в стране слишком много[589]. Вместе с тем такое же количество — 63 % опрошенных полагали, что Франция должна принимать беженцев, которые «подвергаются гонениям на родине»[590]. По сравнению с 1990-ми годами население стало несколько толерантнее относиться к присутствию мигрантов на рынке труда. Так, в декабре 2012 г. 70 % французов были согласны c утверждением, что переселенцы исполняют такую работу которая не привлекает коренное население, 54 % согласились с тем, что сокращение числа мигрантов никак не отразится на количестве безработных. Только 24 % опрошенных выступали за приоритет французам при трудоустройстве, тогда как в 1990-х гг. такого мнения придерживались 45 %[591].

Вопрос об интеграции иммигрантов в общество лежит не только в социально-экономической, но и социокультурной плоскости. Во Франции проживают последователи различных течений ислама — от традиционного классического до неофундаменталистских течений приверженцы которых отвергают европейские ценности и стремятся в максимально возможной степени жить по законам шариата. Вопрос состоит в том, может ли ислам стать совместимым со светскими, республиканскими нормами и институтами. Неотъемлемой чертой французской идентичности является светский характер Республики. Еще в 1905 г. церковь была отделена от государства, преподавание никаких религий в государственных учебных заведениях не допускается В 2004 г. принят закон о запрете знаков религиозной символики в школах, в 2010 г. — о запрете в общественных местах одежды, закрывающей лицо.

Одной из основных ценностей, по убеждению абсолютного большинства граждан (90 %), является светскость. В 2017 г. около трех четвертей опрошенных полагают, что в настоящее время она находится под угрозой, тогда как в 2005 г. подобного мнения придерживались 58 % респондентов. Вместе с тем трактуется это понятие по-разному. Для 43 % опрошенных светскость означает «право исповедовать любую религию или не исповедовать никакую», для 36 % — «возможность для людей различных убеждений жить вместе», 34 % — «отделение религии от государства» и 25 % «сохранение традиционной французской идентичности»[592].

По данным опроса 2013 г., 73 % респондентов имели плохое или очень плохое мнение об исламе.