Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

«Дисней». Энтузиазм загорелся в его глазах, и он подошёл впритык, изучая знакомых всему миру персонажей, воспроизведенных в плюше и пластике. - Ты погляди, милахи какие, - водил пальцем возле стекла Сынхён, - теперь я знаю, что подарю ребёнку, когда он у нас появится. - Надо же, - приникла к его холодному пальто щекой Элин, - когда-то ты ушёл от ответа на один мой вопрос… Ты не хотел и думать о детях, а теперь заговорил о них сам? - Да, я повзрослел и поумнел, - величаво приосанился мужчина. - И что же, теперь их хочешь, или просто, как все, считаешь это необходимым приложением к браку? - Ну… - Сынхён почесал набалдашником трости висок, - сказал я это только что как само собой, но после твоего вопроса… Наверное, вот так чтобы искренне и сильно – нет, сейчас я детей ещё не хочу. Пока что не успел насладиться жизнью вдвоём с тобой, - поцеловал он жену украдкой и быстро, под прикрытием воротника своего пальто, который поднял, чтобы прохожие не увидели, словно им было до этого какое-то дело. - И всё-таки, - губы Элин польщено и довольно расплылись. Каждый знак внимания от Сынхёна она до сих пор воспринимала как что-то особенное. – Мальчик или девочка? - Дай-ка подумать. – Сынхён продолжал глазами изучать Бэмби, Дамбо, Симбу и многих других. – Наверное, отцом сына я себя не вижу. Я никогда не был склонен к спортивным занятиям, а мальчишку нужно будет приучать к секциям, гонять с ним в футбол… говорить с ним о женщинах! Будто я сам в них смыслю, - подмигнул он жене. – Мальчишка – это столько волнений! То куда-то полезет, то будет носиться на мопеде, то драться. Нет, я не люблю нервничать, не люблю разрываться во все стороны, когда проблемы какие-то оттягивают на себя мысли. Другое дело – девчонка, - Сынхён улыбнулся, нарисовав перед взором картину, которую принялся озвучивать: - Ты представь, куколка такая, вся в розовом, я буду ей бантики завязывать, платья покупать, она мне «папа - хочу!», я возьму её за ручку и поведу по магазинам, дарить всё подряд. - Нельзя так баловать детей, - не одобрила Элин. - Так, мама, вас не спрашивают, - назидательно покачал ей указательным пальцем Сынхён. - Ну вот, приехали, - улыбнулась она. Муж тронулся дальше, увлекая и её от витрины «Диснея» в сторону. - А что, если поехать в местный Диснейленд, а? - Нет уж, тогда давай в него приедем, когда у нас уже будет дочка, - предложила Элин. - Согласен, полностью согласен, моя драгоценная супруга! – сжал он её пальцы, обмениваясь с ней теплом. Вечерело, и снег начинал искриться рухнувшими на землю звёздами. Мороз крепчал, фонари горели всё ярче, а молодоженов ждал какой-нибудь ближайший ресторан, где подавали бы сибаса под соусом велютэ, луковый суп и настоящий камамбер к хорошему красному вину. Последнюю ночь в Париже Сынхён и Элин провели в основном в номере, что было на первый взгляд странно. Разве не пытаются ухватить напоследок всё возможное и невозможное? Разве не пытаются посетить в десять раз больше, чем уже успели, прежде чем улететь домой? Столько ещё оставалось! Они не сходили в оперу, не спускались в пугающие и громадные катакомбы, не навестили Мулен Руж, музей Родена! Не хватало как минимум дополнительной недели. Но влюбленным было не до экскурсий и не до сувениров, за которыми носятся многие туристы. Элин купила кое-что отцу во время прогулок, памятные мелочи из Франции, а больше им с Сынхёном и некому было дарить всякую бесполезную мишуру. Родителям Сынхён взял две бутылки бордо, две взял и себе с Элин, а ещё одну – шампанского, решив сохранить её до первой годовщины свадьбы. Собранные чемоданы стояли у стены, неподалёку от кровати, недоеденные круассаны сохли на гостиничной тарелке у телевизора, завтра их остатки выбросит горничная. Сынхён обнимал Элин, гладя её волосы и целуя бесконечно лицо повсюду, куда попадал: в веки, в лоб, в нос, в щёки и губы, с которых не сходила улыбка. Они лежали почти без слов, вне времени, вне пространства. Если не задумываться и не вспоминать, то как понять и узнать, где они находятся? Это была страна Любви, город Счастья, улица Наслаждения. Слетавшие изредка фразы чередовали корейский и французский языки. Возвращаться в жаркий по сравнению с Парижем Шэньчжэнь не хотелось. Хотя Сынхён понимал, что это ненадолго, и без поддержки Джиёна ничего не остаётся, как переезжать в Сингапур. Он предупредил Элин о подобных обстоятельствах, и она приняла их безропотно, взяв лишь обещание раз в полгода навещать её отца. Сынхён не имел ничего против. - Как ты думаешь, мы когда-нибудь переберёмся в Париж насовсем? – фантазировал мужчина, пока зашла речь о переездах. - Avec plaisir, mais c’est impossible[18]… - Pourquoi[19]? – удивился он. - Parce que[20]… Некоторые мечты должны оставаться мечтами, - сказала Элин. – Приехать сюда и окунуться в нечто неизведанное, вдохнуть полными лёгкими неведомое ранее – это всё будет здорово, только если не станет постоянным и частым. Переберись мы сюда, Париж поблекнет, станет обычным, а то и осточертеет. - Le pensez-vous[21]? Это что же, я тоже тебе однажды осточертею? – вознегодовал наигранно Сынхён. – Кто-то говорил, что я сбывшаяся мечта!

- Я же только что сказала – некоторые мечты! Тебя это не касается.

- И всё-таки, вдруг я тебе надоем? – подозрительно прищурился Сынхён. Девушка приподнялась на локте, заглянув тёмно-карими, заволочёнными нежной, и в то же время твёрдой в своей несокрушимости любовью.

- Jamais de la vie[22]! – горячо заверила его она, и подтвердила слова страстным поцелуем, поставила на своём обещании печать, превратив его в нерушимую клятву. Ночь сомкнулась и завертелась до рассвета огненным плясом. Пока ещё не нужно было вылезать изпод одеяла, не нужно было одеваться, спускаться, ждать такси и садиться в него, и ехать в аэропорт Шарля де Голля, и лететь, лететь в Китай. Часы ещё знали пощаду, они не торопились, дав Сынхёну и Элин заблудиться в переплетении рук и ног и забыться ласковостью. Поступь первых, юных минут супружеской жизни постепенно затихала, растворяясь, и уступала место укрепляющемуся, зреющему браку. Франция хорошо подуспокоила Сынхёна. Вернувшись из романтической поездки, он уже и близко не был в том состоянии, в котором мог