Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

изнутри просияли золотые украшения, музейные экспонаты, украденные из дворцов и особняков ЮгоВосточных государств Азии ценности, фамильные кольца и ожерелья, серебряная посуда, китайский фарфор, чудом не разбившийся во время перевозки сюда, какие-то архивы, устаревшие деньги, статуэтки и шкатулки, инкрустированные слоновой костью, монеты из золота. Перевозить в таком виде находку с Филиппин куда-либо не представлялось возможным, всё нужно было как-то укладывать и отправлять незаметной контрабандой. Потому вскрыли все ящики. Рабочих убили там же, закопав вместо сокровищ. Оставшиеся четверо искоса поглядывали друг на друга, не появится ли ктото среди них, кто захочет забрать всё себе? Но когда Джиён заявил, что всё это нужно доставить Ямашите, мужчины опешили. - Какого чёрта? – бросил Тэкён, поглаживая винтовку. - А такого. Ты собрался расплачиваться в универмагах золотом, Джек Воробей? Сомневаюсь. Каждому из нас эти цацки только создадут проблемы, с их разгрузкой, оценкой, продажей. В любом случае продешевим, потому что ничего в них не понимаем, а услуги оценщика – отдельная статья расходов. Я предлагаю отдать всё Ямашите, заручиться его поддержкой и, с его помощью, завоевать себе жирную долю бизнеса в другом месте, приобретя постоянный доход, а не устраивая разовые торги. Неизвестно почему, но все в результате согласились. Возможно, никто действительно не ощущал в себе сил и желания бродить по черному рынку и договариваться с покупателями, любителями редких вещиц. Джиён же, послеживая за спешной, но осторожной упаковкой разрытого клада, думал о том, что маловато всего этого для тех масштабов воровства, какие производила японская армия. Наверняка где-то существует ещё часть. Просматривая попадающиеся среди предметов роскоши архивы, Джиён наткнулся на очередную схему, уже больше смахивающую на карту, ничего в ней не понял, но, сложив многократно, сунул за пазуху. Отец Томохисы и Рины изумлённо глядел на доставленные ему антиквариаты, не веря своим глазам и – ещё больше – не веря честности Джиёна, не забравшего себе ничего. Хотя, кто может знать точно? И всё-таки, будь он корыстным обманщиком, разве стал бы привозить добычу её истинному хозяину? Конечно, Ямашита считал это своей собственностью по праву наследования от деда, потому что найти, кому это всё принадлежало до его разбойных грабежей уже вряд ли возможно. - Что ты хочешь за это? – спросил якудза. Джиён, закурив, пожал плечами: - Чтобы вы послушались одного моего совета. Томохиса за спиной отца прищурил свои проницательные вишнёвые глаза, блещущие великолепием утончённой красоты. Старший Ямашита сказал: - Я слушаю тебя. Дракон отговорил их начинать открытую войну с другими борёкуданами. Оставалась неделя до съезда оябунов[28] в Кобе, в штаб-квартире Ямагути-гуми[29]. «Разделяй и властвуй» - шепнул заветную формулу Джиён, предлагая перессорить и внести разлад в отношения бандитов. Предложение было принято без длительного рассмотрения. В нём проглядывалась очевидная выгода, если оно реализуется, ну, а если ничего не выйдет, то перейти в атаку всегда успеется. Они принялись за исполнение. Через проституток, продажных и подкупленных людей, подосланных интриганов, несколько дней под руководством Ямашита и Дракона дёргались нити связей группировок, оговаривались и оклеветывались их руководители, обвинялись в предательствах, заговорах; совершались хищения и кражи, на месте которых оставлялись неоспоримые улики о причастности той или иной якудза, по тому же принципу устраивались дебоши и стычки, нападения в тёмных задворках Токио, Киото, Кобе. Ямашита были в стороне. В первой декаде сентября пришло известие, что в бандах на собрании в Нада[30] произошёл раздрай, не находя общий язык, многие боссы переругались, синдикат Ямагути-гуми раскололся, из клана вышло более пяти тысяч человек[31]. Гангстеры метались между главарями, искали пристанище, некоторые добегали и до Ямашита, организованная преступность ослабла, ею занялась полиция, пользуясь возникшей шумихой как поводом для арестов, да и истончившаяся взаимная поддержка группировок давала правоохранительным органам преимущества. Организованная преступность отмирала. Старая. А молодая ещё о себе толком и не заявляла. - Вот так отметили столетие, - ухмыльнулся Томохиса, получая всё новые и новые подробности произошедшего. Рядом с ним стоял Джиён, наслаждаясь удачно провернутым дельцем. – Я уже несколько лет куромаку[32] моего родителя, но, похоже, у меня появился собственный куромаку, друг мой? - Я? Да нет, я персоналия куда более скромная, - куря, Джиён неприкрыто прибеднялся. Японский он понимал, но предпочитал делать вид, что очень трудно ему это даётся, хотя отвечал из уважения к хозяину дома всё же на плоховатом японском. Томохиса старался говорить на корейском, который знал сносно. - Я вижу, что на этот раз ты всё-таки что-то попросишь. - Это так. - Говори. – Джиён не стал мяться: - Мне нужно оружие, мне нужны люди, и немного денег. - На кого ты хочешь напасть? - На китайцев. Есть кое-какие старые счёты, - улыбнулся Дракон. Хотя он не считал их старыми, не прошло ещё и года, как триада опрокинула его, отдав завоеванные с трудом районы юньнаньцам и синьцзянцам. Но против гонконгской триады он всё ещё не может идти, даже при поддержке Ямашита. Им ещё самим расти и расти. Однако мелкое пакостничество под самым носом никто не отменял. С чего-то же начинать нужно? И опять, и снова, и вновь суета, суматоха, беготня, подготовка, разработка плана, проверка людей, звонки, подкупы, договорённости. Джиён в понедельник был в Токио, в среду на Чеджу, пожимая руку Джокеру, в четверг пил пиво с Тэяном в Сеуле, в пятницу знакомился с кем-нибудь влиятельным в Маниле или на Хайнане, а вечером субботы или воскресенья замыкал круг, возвращаясь в Токио. Он готовил поистине пиратское дело, с налётом на кораблях, не парусных, и не под флагом с Весёлым Роджером, но всё же, с высадкой на берег, с ночной резнёй. Многие отозвались, поверив в чуйку Дракона после его чудесно выполненной на Филиппинах задачи. Тэкён и Дэсон по-прежнему оставались с ним, причём первый даже забывал о награде и оплате, так его увлекали сами идеи Джиёна. Второй же методично исполнял всё ради дальнейшего – богатств и власти, которые рассчитывал получить в тени Дракона. Какую из двух группировок уничтожить Джиёну было всё равно. Он подбросил монетку, и выпало на синьцзянцев. Около пятидесяти людей Ямашита, три десятка головорезов Тэяна, двадцать с небольшим бандитов Джокера, ещё кое-какие авантюристы и неприкаянные души, всего под полторы сотни. Проникнув в районы Шэньчжэня, выкупленные у триады Синьцзянем, укрытая темнотой и призвавшая в помощницы неожиданность, разноперая масса вооруженных гангстеров совершила чистку, пристрелив или вырезав всех, кто не успел бежать или спрятаться. Территория была отвоевана,