Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

того плохо, что она почти дошла до вызова скорой помощи. Но сумела отлежаться и приказала себе сходить к врачу. А если это беременность? Боже, от этой мысли замирало сердце, ей хотелось бы обрадовать Сынхёна. Думая о ребёнке, Элин осознавала, что он заставит её окончательно простить мужа и забыть всё дурное, что между ними было. Но радоваться раньше времени не хотелось. В постели, во время занятий любовью, Элин не было хорошо, как прежде, чувствовался какой-то дискомфорт, болезненность, но оттолкнуть Сынхёна она не могла, не хотела, чтобы он принял это близко к сердцу, или полез с расспросами, в чём дело? Месячные не пришли, и Элин, взбодрённая верными признаками будущего материнства, в день второй годовщины свадьбы, с утра, пока Сынхён отлучился по делам, направилась в больницу, сдавать анализы и проходить обследование, чтобы убедиться, что беременность протекает хорошо. Сынхён тем временем возвратился домой, немного удивившись отсутствию супруги. Он купил огромный букет белоснежных роз. В Сингапуре нет снега, поэтому пусть вместо него белым покрывалом лягут цветы. Заказав в ресторане праздничный обед, он стал ждать Элин, вытащив ту самую бутылку шампанского из Франции. Но она всё не шла и не шла. Часы тикали, минуты тянулись, ожидание печалило. Боевой настрой то снижался, то опять взлетал. Сынхёну не хотелось растерять той энергии, с которой он приготовился поздравлять жену с порога. Наконец, ключ в замочной скважине повернулся. Уже босая и скидывающая с себя шёлковый шарфик, Элин появилась из прихожей. Пока она разувалась, муж успел сорвать фольгу с горлышка бутылки и застыть с ней напротив входа, раскручивая мюзле. Они встретились глазами. Взгляд Элин лихорадочно блестел, губы её дрожали в улыбке, напоминающей радугу после дождя – будто за этой улыбкой прятались слёзы, или предшествовали ей? Сынхён замер, ожидая, когда Элин заметит охапку цветов возле него, но она будто никуда не смотрела. - Драгоценная и любимая жена… - начал он, приподнимая шампанское. - Сынхён, у меня новости, - перебила она незнакомым голосом. Он остановил своё поздравление. В её пальцах, дрожавших синхронно с губами, вибрировали какие-то листки. - Да-да? – с предвкушением праздника улыбнулся он. - Я жду ребёнка, - сказала она. Проволока сорвалась, выскочив из пальцев, и пробка вылетела вверх, огласив победным хлопком комнату. – И у меня рак. Бутылка упала на пол, грохнувшись вдребезги, со звоном и громким, ломким звуком разбитого счастья. Шампанское шипящей пеной растеклось между ног супругов.

Глава 8

Врачи сразу же сказали – от ребёнка нужно избавляться. Обнаруженная злокачественная опухоль была впритык к эмбриону, в эндометрии матки, и там развивалась; чтобы произвести удачное лечение, требуется аборт. От этого слова Элин с ужасом пошатнулась и буквально сбежала из больницы. Когда Сынхён смог шевелиться и думать после осознания предоставленного факта болезни жены, они с ней всё обсудили. Мрачно, серьёзно, но без паники, как двое взрослых людей. Они взялись за руки и, сидя бок о бок, говорили о том, как поступить. То есть, Элин сразу сказала, что не под каким предлогом не станет делать аборт. Это их долгожданный ребёнок! Это жизнь, душа! Она не станет убийцей, не совершит огромного, непростительного греха. Это за рамками её возможностей. Нужно понаблюдаться, посмотреть, что будет дальше. - Может, рак сам уйдёт? – нашла в себе силы улыбнуться девушка, и приободрила тем мужа. – Я знаю, от положительных эмоций эта болезнь замирает, я слышала. К тому же, Бог творит чудеса… Элин стала крепко верующей после того, как нашла взаимность в Сынхёне и обрела его, любовь своей жизни. Если поначалу религия была уступкой отцу, поддержкой ему, нашедшему спасение в церкви, то с каждым годом вера всё больше укреплялась в Элин, захватывала её. Теперь без молитвы и надежды она не представляла своей жизни. Иногда она зачитывала выдержки из Библии или церковных книг Сынхёну, порой ему это даже нравилось. И сейчас, когда супруга упомянула чудеса, он, не сомневавшийся, что одно из них – любовь, - случилось, поверил и в надежду Элин на выздоровление. Узнавшая, что с ней, она взяла волю в кулак, как будто бы даже поздоровела на самом деле, так сильны были её попытки самоубеждения. Ежедневно перед сном она стала молиться, горячее прежнего, решив пойти на очередное обследование недели через две. Возможно, вообще выяснится, что произошла ошибка! Они с Сынхёном вошли в молчаливый сговор не упоминать об онкологии, не говорить о ней, жить дальше, как жили, радуясь и улыбаясь. Ведь какой повод для радости – ребёнок! Знавшая, что сохранит плод во что бы то ни стало, Элин дала это понять и Сынхёну, и он цвёл счастьем будущего отцовства, которое подпитывала жена. Беседы чаще всего касались детей, они решили, что не будут узнавать пол заранее, пусть будет сюрпризом. По прошествии двух недель, Элин повторила свой визит к доктору. Но обследование принесло неутешительные результаты: ухудшения виднелись невооруженным глазом. Медик стал отчитывать пациентку за небрежность к своему здоровью и настаивать на начале лечения. Настаивал первые минуты вежливо, но потом не выдержал и уже грубее, стараясь запугать и образумить девушку, обрисовал ей риск летального исхода, метастазирование, к которому приходит нелеченная первая стадия. Потом будет поздно! Неужели она не чувствует ухудшений сама? Элин заверила, что ничего не чувствует, напротив, ей даже лучше! От страха и беспокойства, от возлагания надежд на Бога и собственные мысли, которые должны были быть положительными двадцать четыре часа в сутки, чтобы дать результат, она действительно будто попала под анестезию, заморозила своё восприятие, не прислушиваясь к организму, боясь найти в нём не то, что хотелось бы. Спор с врачом ни к чему не привёл. Он рекомендовал начать хотя бы с медикаментов, с необходимых процедур, но Элин уже успела поинтересоваться на этот счёт: на плод это всё очень плохо повлияет. Либо случится выкидыш, либо будет нанесён ущёрб развитию ребёнка. Нет, нет и нет! Пока она не родит, и речи ни о каком лечении не пойдёт! Её твердая убежденность автоматически ставила Сынхёна на её сторону. Когда она сообщала ему о том, какие доктора звери и бессердечные сволочи, допускающие убийство не рожденного младенца, он кивал и сжимал её руки, считая её во всём правой. Когда Элин ещё через несколько дней всё-таки сделалось нехорошо, и она посетила доктора в третий раз, он сказал, что рак развивается быстро, и требуются незамедлительные меры… Она встала и ушла, хлопнув дверью, зная,