Василий Чуйков - Николай Александрович Карташов

В состав штурмовых групп, помимо автоматчиков, включались истребители танков, разведчики, минометчики, саперы, химики, связисты. Численность колебалась – от 10 до 50 человек. Все зависело от задач, которые ставились перед подразделением. Одной из особенностей этих групп являлась их внезапность. Объект, занятый фашистами, неожиданно подвергался атаке. Фашисты редко выдерживали удар огня, гранат, подкрепленный штыком и ножом. Штурмовые группы, как показала практика, лишали немцев возможности воевать в привычном ритме, держали их в напряжении и днем и ночью, не давали им возможности угадать, откуда будет нанесен очередной удар, сеяли в их рядах неуверенность, панику и страх.

Тогда же Чуйков получил в войсках прозвище Генерал-штурм. Понятно, что так его называли за глаза. Но Василий Иванович знал об этом. В какой-то мере ему было даже лестно иметь такое прозвище. К слову сказать, Василий Иванович был едва ли не первым генералом, получивший признание в войсках. Позднее многие генералы и маршалы тоже носили различные прозвища. К примеру, маршала Г.К. Жукова называли «Генерал-победа», генерала армии Н.Ф. Ватутина – «Генерал наступления» и «Генерал-гроссмейстер», маршала И.С. Конева – «Маршал-солдат», маршала К.К. Рокоссовского – «Генерал-кинжал»…

Чуйков даже вывел свою формулу действий штурмовой группы. Есть в ней что-то от «Науки побеждать» Александра Суворова, которого он считал своим главным авторитетом. Его принципы он постоянно использовал в боях и сражениях. Формула Чуйкова выдержана в лаконичном суворовском стиле, она ясна и понятна каждому бойцу: «Штурмовая группа – детище ближнего боя. Ее незаменимое оружие – граната… Автомат – на шее, 10 гранат – под рукой, отвага – в сердце. Действуй!.. Врывайся в дом вдвоем – ты и граната. Оба будьте одеты легко: ты – без вещевого мешка, граната – без “рубашки”. Врывайся так: граната – впереди, а ты – за ней. Проходи весь дом опять же с гранатой – граната – впереди, а ты – следом…»

Особенно успешно действовали штурмовые группы 13-й гвардейской стрелковой дивизии гвардии генерал-майора А.И. Родимцева и 37-й гвардейской стрелковой дивизии гвардии генерал-майора В.Г. Жолудева, так как в их рядах было много десантников. Вот какую характеристику в своих воспоминаниях дал Чуйков бойцам генерала Жолудева: «Это была действительно гвардия. Люди все молодые, рослые, здоровые, многие из них были одеты в форму десантников, с кинжалами и финками на поясах. Дрались они геройски. При ударе штыком перебрасывали гитлеровцев через себя, как мешки с соломой. Штурмовали группами. Ворвавшись в дома и подвалы, они пускали в ход кинжалы и финки. Отступления не знали, в окружении дрались до последних сил и умирали с возгласами: “За Родину! За Сталина! Не уйдём и не сдадимся!”».

Еще один тактический прием, ставший обязательным для всей 62-й армии, родился у Чуйкова в ходе сражений с врагом. Во время налетов вражеской авиации Василий Иванович обратил внимание на то, что немецкие летчики не отличаются точностью бомбометания. Они бомбили передний край в тех местах, где было достаточное расстояние между советскими и своими передовыми позициями. Это натолкнуло Чуйкова на мысль сократить нейтральные полосы до минимума – до броска гранаты. И держаться там всеми силами. Что и стали делать бойцы. В результате фашистские бомбы стали ложиться сзади, очень часто на уже пустые окопы и траншеи. Когда же вражеские бомбардировщики пытались бомбить передний край советских войск, то бомбы попадали свои же позиции. Такой тактический прием полностью оправдал себя. Благодаря ему удалось в значительной мере ослабить эффективность воздействия вражеской авиации, уменьшить потери и поднять боевой дух бойцов.

Военная целесообразность заставила Чуйкова изменить тактику использования артиллерии. Дело в том, что артиллерийские полки, прибывавшие в составе своих дивизий на усиление 62-й армии, сразу старались переправить вместе с войсками на правый берег. Василий Иванович считал, что тяжелая артиллерия, наоборот, должна оставаться на левом берегу. В условиях города лучше было применять легкие пушки, минометы, а не тяжелые гаубицы. К тому же в городе не было ни конной, ни механической тяги. Перетаскивать же тяжелые гаубицы на руках через груды кирпича, обломки стен и по воронкам от бомб и снарядов было крайне затруднительно.

Также имелись трудности с доставкой боеприпасов. Днем немцы держали под контролем все подъезды к воде на левом берегу и прицельно обстреливали каждую лодку. Ночная переправа тоже была делом рискованным, так как противник освещал прожекторами Волгу, знал места переправ и вел по ним артиллерийский огонь.

Доводы Чуйкова оказались убедительными, и Военный совет армии принял решение оставить всю дивизионную тяжелую артиллерию на левом берегу. Теперь она стала меньше подвергаться опасности быть быстро уничтоженной авиацией противника. В свою очередь каждый командир дивизии или бригады получил возможность вызвать огонь своей артиллерии в нужное время для нанесения удара по выявленным целям противника. И как только от них поступали сообщения о скоплении гитлеровцев на исходном рубеже для атаки, на них из-за Волги обрушивался смертельный ливень снарядов артиллерии. Части врага несли большие потери, и его атаки рассыпались, словно песок. Легкие же пушки, минометы были по максимуму задействованы в ходе боевой работы штурмовых групп.

С первых дней боев в городе Чуйков поставил задачу командирам соединений и бригад контратаковать немцев ночью. Атаковать врага под покровом темноты, когда он этого не ждет, – такой тактический прием Василий Иванович применял еще в годы Гражданской войны. В Сталинграде он получил широкое распространение. Ночные атаки бойцов 62-й армии были регулярными, они вынуждали гитлеровцев находиться в постоянном напряжении.

Но правда и то, что немцы также брали на вооружение тактические приемы подчиненных Чуйкова. Так, в ночь на 1 октября до 300 гитлеровцев через водосточную трубу пробрались на берег Волги в тыл 13-й гвардейской дивизии и намеревались одновременно с наступлением с фронта опрокинуть одно из подразделений и развить атаку. Однако хитроумный план не удался – гитлеровцы, выползшие к Волге через водосточную трубу, были уничтожены гвардейцами.

Настоящим кошмаром для солдат вермахта в Сталинграде стали снайперы. Они уничтожали командный состав, наблюдателей, пулеметчиков, связистов, парашютистов, снайперов… По приказу Чуйкова в частях были отобраны лучшие стрелки как раз для выполнения таких задач. Но не просто меткие стрелки, а солдаты и сержанты, наделенные повышенной внимательностью, терпеливостью, аккуратностью, строгой самодисциплиной, хладнокровием и другими качествами. Василий Иванович на особом контроле держал подготовку этих специалистов, всячески поддерживал снайперское движение. Всего их в армии насчитывалось около 400 человек. Это была большая сила, которая не давала носа показать врагу.

В середине октября Чуйков вручил медаль «За отвагу» тогда еще никому не известному снайперу главному старшине Василию Зайцеву.

Чуйков спросил у своего тезки, как он стал снайпером.

– Случилось это так, товарищ генерал, – бойко начал отвечать главстаршина. – Сидим в яме. Затишье. Вдруг мой товарищ Миша Масаев, что вел наблюдение за немцами, крикнул: «Вася, фриц показался!» Я вскинул винтовку и, почти не целясь, дал выстрел. Фриц упал. Через несколько секунд там появился второй. Я и второго уложил. «Кто стрелял?» – спросил командир полка. Он наблюдал за происходящим в бинокль. Комбат доложил: «Главстаршина Зайцев». – «Дайте ему снайперскую винтовку», – приказал командир полка. И, подозвав меня, приказал: «Товарищ Зайцев, считай всех фашистов, которых прикончишь. Два уже есть. С них и начинай свой счет».

Командарм, пожимая руку Зайцеву, сказал:

– Обороняя Сталинград, мы вяжем врага по рукам и ногам. От нашего умения стоять насмерть зависит решение многих крупных задач войны. Но это не значит, что нужно проявлять неразумную храбрость: она равносильна предательству. Велики просторы за Волгой, но какими глазами мы будем смотреть на наших родных…

– Не беспокойтесь, товарищ генерал, мы все понимаем. Велика Россия, но за Волгой для нас земли нет. Мы стояли и будем стоять насмерть! – твердо заверил командарма Зайцев.

Слова снайпера были восприняты защитниками Сталинграда как клятва. Будь это танкист или пехотинец, артиллерист или сапер, все знали, что отдавать даже метр сталинградской земли нельзя. После войны слова, произнесенные Зайцевым, увековечили на торце левой стены мемориала Мамаева кургана. Сам Зайцев стал непревзойденным снайпером Сталинградского фронта. За период боев за город он уничтожил 221 солдата и офицера противника, в том числе выиграл 11 поединков с немецкими снайперами. Им была разработана собственная тактика и приемы охоты на врага, создано