XX век. Уроки истории. 1900-1939 - Егор Станиславович Холмогоров

речами Ленин. Он не был выдающимся оратором, но при этом отчаянно жестикулировал. Есть мемуары одного молодого офицера, о том, как они издевались над ним – приходили к особняку Кшесинской, дожидались Ленина и начинали кричать: «Браво, балерина, браво, браво, браво!» Их задержали сознательные рабочие и стали допытываться, чего это они про балерину кричат. Те им отвечали – «Ну красиво же танцует!» и с трудом, конечно, потом от этих рабочих убежали.

По приказу генерала Половцова к особняку выдвинулись юнкера – самый надёжный элемент при поддержке Временного правительства. Они, с одной стороны, были не старорежимные, а интеллигентная, умеренно революционная молодёжь, но, с другой стороны, все они были молодые патриоты и ничего общего с большевиками иметь не хотели. Важно отметить, что после революции были отменены вероисповедные ограничения для производства в офицерские чины для иудеев, поэтому в военные училища потоком хлынули еврейские юноши, желавшие воевать против врага в качестве офицеров. Многие из них были убеждёнными социалистами, горячо приветствовавшими революцию. Среди них был, например, молодой поэт, друг Есенина и выходец из богатой еврейской семьи Леонид Каннегисер, восторгавшийся Керенским. На протяжении всех событий 1917 года «партия порядка», связанная с Временным правительством, опиралась именно на юнкеров. Отряд, посланный Половцовым, захватили особняк, разгромили типографию газеты «Правда» и были очень этим фактом довольны. Ленину пришлось срочно бежать из Петрограда и скрываться в Разливе недалеко от Сестрорецка, где он изображал из себя сезонного рабочего и жил в шалаше рядом со стогом сена.

Ему пришлось так срочно скрываться потому, что против большевиков ударили весьма серьёзным оружием – в этот самый момент началась активная публикация в прессе информации, в том числе как раз из разгромленной военной контрразведки, о связи большевиков с немцами. Публикацией занялись два весьма интересных человека – бывший депутат Государственной Думы и меньшевик-оборонец Григорий Алексинский и член партии эсеров, бывший народоволец, отсидевший 14 лет в Шлиссельбургской крепости Василий Панкратов. 5 июля 1917 года они в газете «Живое слово» опубликовали статью под заглавием «Ленин, Ганецкий и Ко – шпионы!». И до этого факт изменничества большевиков был всем очевиден, потому что если кто-то работает в пользу военного противника, то значит он, скорее всего, с ним связан. Но тут была обнародована конкретная информация, что произошло благодаря инициативе министра юстиции социалиста Павла Переверзева, который решился опубликовать в газетах известную уже в тот момент контрразведке фактуру по Ленину и большевикам.

Как уже говорилось выше, связь большевиков с Германией осуществлял Александр Гельфанд-Парвус. Он организовал схему перевода больших германских субсидий на миллион дойчмарок в ведение Ленина при помощи Якуба Фюрстенберга, более известного по псевдониму Ганецкий, бывшего правой рукой Ленина, про которого в советские времена старались не вспоминать, особенно после того, как его расстреляли при Сталине. Ганецкий обеспечил выезд Ленина после начала Первой мировой войны из Австрии в Швейцарию (живший под Краковом Ленин был арестован как русский подданный, но освобождён благодаря поручительству австрийских социалистов). Парвус, фактически, вёл весь этот революционный бизнес, про который мы, по недостатку документов, не знаем. Он же занимался и организацией всех дел, связанных с переездом Ленина в пломбированном вагоне через Германию и Швецию в Россию. И вот теперь Ганецкий через его родственницу Евгению Суменсон, которая, как деликатно намекают всяческие авторы разных изданий, была кем-то вроде проститутки или же содержательницы борделя, но представлялась в качестве предпринимателя и торговца карандашами, переводил огромные суммы – через её счёт прошёл миллион рублей, по тем временем громадная сумма. Из них 750 тысяч она потратила и где-то больше 200 тысяч у неё осталось на счету – эти средства, впрочем, в конченом счёте, все ушли большевикам. Для передачи средств использовалась особая шифрованная переписка – были просьбы прислать ещё карандашей или ещё материала. Некоторые из этих посланий, как установили графологи, точно были написаны Лениным.

Переверзеву удалось обнародовать всю схему того, как финансировалась большевистская партия. Но на него тут же со страшной силой и скандаля налетел Керенский, который заявил, что Переверзев неправильно поступил, что он вскрыл «сверхсекретную информацию», что ничего этого говорить было не надо, что теперь они не смогут обвинить большевиков, потому что всё слито в газеты. После этого Переверзева отправили в отставку. На самом деле, Керенский сам, по каким-то причинам, закрыл тему публичной дискредитации большевиков ровно в тот момент, когда она уничтожила бы эту партию бесповоротно. Впрочем, она и так её, в значительной степени, по результатам июльских событий и этих разоблачений в прессе, уничтожила. Ленин, казалось, был выведен из игры навсегда.

12. Дело Корнилова

Тем не менее, через короткое время большевикам удалось возродиться, потому что, фактически, эту возможность им подарил сам Керенский в ходе событий, которые официально в историографии получили название «корниловского мятежа». Хотя никакого мятежа, в принципе, не было. Как известно, после своих решений по организации наступления и по репрессированию дезертиров и мародёров, Корнилов приобрёл очень большую популярность среди всех тех, кто надеялся на то, чтобы поскорее бы «положили конец безобразиям, что и так уже скоро мы начнём голодать», как пел Вертинский. Общее настроение городских слоёв, интеллигенции и буржуазии, было таким – нужен сильный человек, который наведёт порядок в стране, подавит протесты в столице и наведёт порядок на фронте.

К этому моменту, по результатам июльского кризиса и выхода из состава трёх министров, Временное правительство развалилось, его председатель, князь Георгий Львов, оказавшийся совершенно никчёмной фигурой, ушёл в отставку и 7 июля 1917 года новым премьер-министром стал Керенский. Он теперь превратился, по сути, в, своего рода, революционного диктатора страны, поскольку совмещал посты военного и морского министра и председателя правительства. Керенский пользовался тогда огромной популярностью и сам верил в то, что является вождём революции. Причём, во славу его даже слагались стихи, самые знаменитые написал упомянутый выше Каннегисер:

На солнце, сверкая штыками –

Пехота. За ней, в глубине, –

Донцы-казаки. Пред полками –

Керенский на белом коне.

Он поднял усталые веки,

Он речь говорит. Тишина.

О, голос! Запомнить навеки:

Россия. Свобода. Война…

Тогда у блаженного входа

В предсмертном и радостном сне,

Я вспомню – Россия, Свобода,

Керенский на белом коне.

Он считал, что теперь будущее принадлежит ему. Но, при этом, среди тех, кто всерьёз рассматривал наведение порядка, Керенский уже совершенно заслуженно считался балаболом, человеком, который никуда не годится, человеком только слова, а не дела. То ли дело Корнилов, который