XX век. Уроки истории. 1900-1939 - Егор Станиславович Холмогоров

и против Германии, которая якобы «угрожает революционным завоеваниям», хотя все понимали, что она им никак не угрожала. А все конкретные геополитические цели войны – Константинополь, Проливы, крест на Святую Софию – всё это было в ходе апрельского кризиса полностью позорно слито. Соответственно для того, чтобы заставлять людей побеждать и воевать, приходилось прибегать ко всевозможным сильным средствам, воздействия на сознание, под революционную риторику.

В этой обстановке действовала и уничтожала армию большевистская пропаганда, которая была развёрнута в огромных масштабах на появившиеся непонятно откуда огромные деньги, шедшие на издание газет, в которых постоянно объяснялось, что война эта – империалистическая, что Временное правительство поддерживать не надо, надо дезертировать с фронта и идти делить землю. Вся эта пропаганда очень хорошо действовала, потому что после свержения монархии у солдат, которые были в большинстве своём недавно мобилизованные крестьяне, представление о политическом порядке полностью распалось. Главное, что их стало интересовать – это чтобы их отпустили живыми, и чтобы в своей деревне правильно землицу поделить. Именно поэтому большевистская пропаганда была очень эффективной.

И вот в июне месяце на фронте началось новое российское наступление. Вообще предполагалось ещё накануне февральского переворота уже в марте – апреле Русская армия перейдёт в наступление по всей огромной линии фронта. К февралю 1917 года она стояла на территории двух из трёх граничивших с нею вражеских государств – Австро-Венгрии и Турции. Во второй русские войска, как отмечалось выше, очень хорошо продвинулись – были взяты не только Эрзерум, который прежде уже брали, но и Трапезунд, русские войска генерала Баратова стояли в нейтральной Персии (к ней, впрочем, проявляла интерес Германия, в частности, её резидент полковник Вассмусс организовал на юге восстание местных племён против английских войск). Успешные действия на Кавказском фронте объясняются деятельностью упоминавшегося ранее выдающегося военачальника генерала Юденича. Что же касаемо второй, то после Луцкого (Брусиловского) прорыва достаточно приличный кусок земли в Галиции тоже контролировался русскими войсками и оттуда можно было наступать.

Но, как известно, бывают такие союзники, которые хуже любых врагов – и таковым была Румыния, которая под влиянием русского наступления 1916 года вступила в войну в предвкушении скорой победой над Центральными державами. Однако румынские войска оказались совершенно неспособны воевать и врагом была оккупирована большая часть страны вместе со столицей Бухарестом, поэтому приходилось русскими частями поддерживать фронт в Румынии (хотя они были очень нужны на других фронтах). Единственным серьёзным противником, который, наоборот, контролировал часть нашей территории, но нигде на собственно великорусскую территорию так и не зашёл, были германские войска.

Впрочем, были все основания рассчитывать, что в 1917 году совместным давлением союзников с запада и востока, Германская империя рухнет, а уж про Австрийскую все были однозначно уверены, что её гарантированно ждёт крах. Для этого было достаточно хорошо нажать одновременно, с обеих сторон. Но не вышло. С западной стороны французы провели совершенно неудачное, превратившееся в мясорубку, наступление Нивеля на Западном фронте. Оно, кстати, вызвало сильное недовольство в рядах французской армии, начались волнения, попытки повторить то, что творилось в этот момент в России. Однако французское руководство проявило твёрдость и с помощью верных присяге вооружённых сил и применения жёстких репрессий, сумело подавить эти волнения и навести в армии порядок. Кстати, подобные волнения имели место в рядах русского экспедиционного корпуса во Франции, отправленного туда в 1916 году. Следя за событиями на Родине и восприняв пропаганду агитаторов, они устроили мятеж, который был жестоко подавлен с помощью артиллерии. Среди подавлявших восстание верных присяге офицеров находился в тот момент прапорщик Русской армии Николай Гумилёв, находившийся в тот момент во Франции. Можно сказать, что подавление мятежа в Ля-Куртин было первым сражением будущей гражданской войны. С восточной стороны русская армия, которая, может быть, могла бы добиться многого, добилась совсем немногого потому что она начала разваливаться на ходу.

Первоначально это наступление в течение нескольких дней развивалось достаточно успешно. Оно шло на Юго-Западном фронте, на территории Галиции и Волыни современной Западной Украины, и имело целью отобрать у врагов назад Львов, взятый в 1914 году и оставленный в 1915-м. Наступавшая в направлении Болехова 8-я армия успешно сумела нанести удар по 3-й армии австрийцев и освободила Галич, Станислав (ныне – Ивано-Франковск) и Калуш. Однако провалилось наступление 11-й армии, наступавшей непосредственно на Львов.

Очень скоро, уже в ходе этого наступления, выяснилось, что ничего не получается, потому что солдатские комитеты собираются, начинают обсуждать приказы и заявлять, что в атаку не пойдут, что их собрания считают это наступление нецелесообразным. Фактически, все приказы командования оказались под контролем солдатских комитетов, которые воевать не хотели. Вместо этого, при реальном приближении боевых действий к той или иной части, она начинала разбегаться и «наступать в обратном направлении», то есть попросту покидать фронт. Первоначально это охватило 11-ю и 7-ю армии, а потом перекинулось и на 8-ю. Что касаемо ударных частей, батальонов смерти, то они понесли огромные потери в первых штурмовых боях, из-за чего сильно снизилось количество бойцов, готовых сражаться дальше. Как отмечал генерал Головин, «с выбытием из армий всего боеспособного элемента, оставшаяся солдатская масса окончательно потеряла военный облик и превратилась в совершенно неуправляемую вооружённую толпу, готовую бежать от малейшего нажима неприятеля». Естественно, что противник, у которого подобного не было, сразу же воспользовался ситуацией. К 1 – 2 июля наступление русских войск выдохлось и продвижение остановилось. А 6 июля началось контрнаступление противника.

Стоит отметить, что о русском наступлении они знали заранее и заблаговременно усилили австрийские войска немецкими соединениями (в частности, 11 германских дивизий были переброшены с Западного фронта). Немцы и австрийцы ударили по 11-й армии, прорвали фронт и двинулись в направлении Тарнополя, который был оставлен русскими войсками 11 июля. Войска бежали буквально без боя, дезертирство приобрело массовый характер. Всего три немецкие роты обратили в бегство две дивизии. Держались только небольшие группы из офицеров с оставшимися с ними унтер-офицерами и одиночными солдатами, верными присяге. Дезертирство и разложение при этом бегстве приобрело порой совершенно жуткие формы. Генерал Головин пишет, что дезертиры убивали попадавшихся офицеров, грабили местных жителей и насиловали женщин и детей под крики: «Режь буржуя!» явно внушённым им большевистскими агитаторами). Имело место массовое изнасилование сестёр милосердия в госпиталях, причём, дошло до того, что в одном прифронтовом госпитале им просто раздали цианистый калий и сказали, что если их будут насиловать, то нужно его принять. Катастрофа на Юго-Западном фронте привела к потере большого количества территорий и перечеркнула, в том числе, успех прошлогоднего Луцкого прорыва.