Любовные истории в Стране восходящего солнца - Юлия Алексеевна Чернышёва

Миякэ случайно обнаружила фотографию эффектной блондинки гренадерского роста (после поездки на море Ханако захворала и перебралась в домик на Адзабу). Хельма Отт собственной персоной, с сияющими глазами, одетая, к слову сказать, по последней моде. На вопрос, кто сделал такой чувственный снимок, Рихард вполне честно ответил, что именно он и сделал этот волнующий кадр.

– Вы ревнуете?

– Да.

– Можете не ревновать. Раньше немного обнимались. Сейчас ничего нет. Друзья. Я не дурак. Знаю чему вы счастливы. Знаю чему несчастливы. Всегда делаю хорошо.

Конечно, Ханако могла бы ответить что-то вроде: «Моя тоже не дура. Все мужик – всегда думать одно. Все вы говорить одно, делать другое. Нет на тебе христианский символ крест». Но ничего подобного она не сказала и не подумала, потому что была не просто любящей женщиной (истинная любовь чужда недоверия). Ханако была мудрой японской женщиной, которая на подсознательном уровне знает, что у всякой ревнивицы вырастают демонические рога. Таковы японские суеверия и ничего с этим не поделаешь.

Занятно, что и у Зорге был повод почувствовать укол этого зловредного чувства. Однажды в домик в Адзабу явился некий жизнерадостный гость – молодой немецкий пилот. Словечко за словечком и снова разговор, патефон, немного выпивки и прочее в этом роде. Гость был хорош собой, и Миякэ откровенно залюбовалась молодым покорителем небес. Потом в разговоре возникла пауза, и Ханако заметила, что Зорге пристально уставился на нее, и взгляд этот полон раздражения, а может быть даже и гнева! Молодой гость придвигался к хозяйке все ближе и ближе, а потом и вовсе, так сказать, мимодумно попробовал проникнуть рукой под юбку, что совершенно смутило бедную японку. Кто знает этих удивительных иностранцев и их диковинные обычаи. Может быть, в далекой Германии гостю полагается потрогать женщину хозяина, и если этого не сделать, тот воспримет подобное невнимание как страшное оскорбление. Оказалось, что подобного обычая нет, и Зорге был сильно раздражен поведением молодого гостя. Выпроводив храброго пилота, он успокоился. Позже незадачливый искатель туземной романтики прислал любовное письмо, которое Ханако, естественно, не могла прочесть и тут же обратилась за помощью к Рихарду. Последний развеселился, заметив, что девушка получила настоящее признание в чувствах. Вся история закончилась довольно комически. Ханако собиралась написать ответ по-японски, чтобы осквернитель чужих юбок как следует поломал свою голову над японскими кандзи, но в итоге она заленилась и так ничего и не написала, оставив воздыхателя без всякой надежды.

К 1937 году наша героиня оставила работу в «Рейнгольде». Музыка и любимый мужчина требовали времени, близкая подруга (которая в свое время и устроила Ханако на эту работу) переехала в Корею. Зорге все-таки был журналистом солидного издания и неплохо зарабатывал, чтобы избавить свою любимую от забот о хлебе насущном, так что ничто больше не удерживало ее в гостеприимном ресторане. Не следует понимать это как транжирство советского резидента. Зорге никогда не играл роль прожигателя жизни, не знающего счета деньгам. Но двести иен в месяц для Ханако и ее матери плюс оплата уроков музыки у профессора Юнкера у него нашлись.

Между тем 1937 год принес немало испытаний для наших героев. 7 июля на мосту Марко Поло произошла стычка между китайскими и японскими солдатами, давшая отмашку японо-китайской войне. В самой Японии того времени конфликт обозначался как «инцидент», а в наше время среди историков существует обоснованное мнение, что именно этот конфликт и является началом Второй мировой войны. Как бы то ни было, работы у Зорге прибавилось. Каковы перспективы войны? Насколько неуправляемы станут военные? Куда будет нанесен следующий удар империи? Насколько велика угроза для Советского Союза? Как помочь Ханако, которая свалилась с температурой под сорок градусов? Работа, полная риска, бесконечное хождение по лезвию бритвы…

В центр летели шифрограммы, сообщавшие, что время работает на СССР. Япония не решится на конфликт, пока не поставит точку в Китае, а точки этой пока что незаметно. Ибо можно взять Нанкин и перерезать там бесчисленно мирных граждан, но воля китайцев к сопротивлению почему-то не ослабевает. Военные приходят все в больший азарт, и нерешительность кабинета министров приводит их в бешенство. Они хотят воевать с Китаем, они хотят воевать с Советами, они хотят воевать с Америкой, но, к их сожалению, жизнь накладывает некоторые ограничения. В ближайшие два года Япония должна собраться с силами, а затем определиться с направлениями главных ударов. Можно не сомневаться, что до конца 1938 года о войне можно не беспокоиться. Более отдаленное планирование не имеет под собой никаких твердых оснований. В ближайшие дни Ханако надо будет сделать операцию, так как ей диагностировали тяжелейшее воспаление легких. К тому же ее мать тоже попала в больницу… Теперь самое главное не перепутать тексты шифрограмм и не отправить в Москву направление на операцию.

Ханако прооперировали, и она начала поправляться, когда жизнь не замедлила подбросить еще несколько малоприятных сюрпризов. Зорге попал в аварию. Если коротко: после встречи со своим товарищем принцем Альбером фон Урахом, во время которой Зорге злоупотребил спиртным, наш герой помчался на своем любимом мотоцикле по улицам Токио. Возле американского посольства машина вышла из-под контроля, и Рихард врезался в стену. В определенном смысле ему повезло: рядом с посольством, конечно же, был пост полиции, и злополучного гонщика тут же доставили в больницу. У Зорге хватило силы воли, чтобы не потерять сознание и вызвать одного из участников своей группы – Макса Клаузена. Именно ему были вручены бумаги, которые не должен был видеть никто посторонний. После этого у Рихарда появилось право на потерю сознания, а Клаузен немедленно помчался в Адзабу, где изъял все документы, которые так или иначе относились к секретной работе Зорге. Самому Клаузену какое-то время пришлось взять на себя обязанности резидента, так как при всей своей стальной воле Зорге просто не мог подняться с койки.

Кто же примчался в палату сразу после Клаузена? Нелепый вопрос. Забинтованные глаза, рот (в котором осталось не так уж много зубов), рука на перевязи… Ханако просто расплакалась. На ее вопросы Зорге ответить не мог по понятным причинам и лишь кивал или отрицательно мотал головой. Для себя храбрая японка сразу решила: во что бы ни превратился любимый человек после такой катастрофы, он все равно останется ее единственной любовью. Когда пришло время избавляться от бинтов, стало ясно, что столкновение с американским посольством стало для советского резидента непростым испытанием. Кожа фиолетового цвета и заплывшие глаза, разбитая челюсть и вывалившиеся зубы (позже обломки стали гноиться) и шрамы, шрамы…

Первое, чего добилась