Народное государство Гитлера: грабеж, расовая война и национал-социализм - Гётц Али

бомбардировок». Например, в богемском городке Хаммер-ам-Зее «владения еврейки Гинзкей» должны были превратиться в дом отдыха для инвалидов войны. Предметы обстановки и другие вещи, которые могут быть полезны «для ведомств, государственных и социальных учреждений, больниц и т. д.», должны быть изъяты из движимого имущества[642].

16 сентября 1942 года Вальтер Байрхоффер обратился к финансовым ведомствам оккупированных стран с просьбой «немедленно направить в центральную кассу рейха в Берлине» все ценные бумаги или выручку от их продажи. То же самое было проделано и с деньгами от проданной недвижимости. В мае 1942 года рейхсминистерство финансов заявило, что на основании параграфа 3 постановления № 11 «рейху отошло большое количество еврейского недвижимого имущества»[643]. Поступления были учтены в статье XVII чрезвычайного бюджета, созданного для «особых военных доходов и расходов». Поступления от реализации собственности германских евреев были внесены в нем в главу 7, раздел 1. Он касался принадлежащих евреям ценных бумаг. Если ценные бумаги были «конфискованы в пользу рейха по какой-то иной причине», должен был использоваться раздел 2 той же главы. Раздел 3 в общей форме был посвящен «доходам от управления и реализации»[644]. В начале января 1944 года Шверин фон Крозиг приказал «реализовать имеющиеся в центральной кассе трофеи» для пополнения бюджета рейха[645].

В 1942 году президент Рейхсбанка Функ и рейхсфюрер СС Гиммлер достигли соглашения, согласно которому золото, драгоценности и наличные деньги, принадлежащие убитым в лагерях европейским евреям, должны были быть переданы Рейхсбанку. Рейхсбанк перечислил эквивалентную стоимость золота, золотых монет и иностранной валюты на специальный счет в центральной кассе рейха, которому налоговики присвоили кодовое имя «Макс Хайлигер» с уничижительным оттенком[646]. Таким образом также было национализировано оставшееся имущество евреев, убитых в лагерях смерти Белжец, Собибор, Треблинка, Майданек и Освенцим. Оно включало в себя и выбитые из челюстей трупов золотые зубы. В циркуляре от 22 сентября 1942 года «О реализации имущества в связи с выселением и принудительным переселением евреев» указывалось: все наличные суммы должны перечисляться на счет управления концентрационными лагерями СС в отделении Рейхсбанка в Берлине (Шёнеберг). Обязательному сбору подлежали иностранная валюта, драгоценные металлы, украшения, драгоценные камни, жемчуг, золотые зубы и золотой лом. Управление концентрационными лагерями в Берлине «отвечало за немедленную передачу [этих ценностей] в Рейхсбанк». Часы, перочинные ножи, перьевые ручки, кошельки и прочее должны были продаваться маркитантами солдатам на фронте по фиксированным ценам. В конце стояла приписка: «Вся выручка направляется в рейх». Этнические немцы-переселенцы могли купить себе хорошую одежду и обувь из конфискованных вещей, но и тут указывалось: «В каждом случае выручка подлежит отправке в рейх»[647].

В отношении непосредственной сдачи золота, ювелирных изделий, стоматологического золота и ценных бумаг сотрудник Рейхсбанка Альберт Томс дал в 1946 году официальные показания (на Нюрнбергском процессе) о том, что был проинформирован летом 1942 года о предстоящих поставках СС исполнительным вице-президентом Рейхсбанка Пулом. До конца 1944 года их обычно ящиками привозил в Рейхсбанк эсэсовец Бруно Мельмер, а Томс расписывался в их получении. Затем он распределял полученные ценности по «соответствующим отделам Рейхсбанка». «Акции, ценные бумаги и облигации передавались в отдел ценных бумаг. Монеты и золото хранились в отделе драгоценных металлов». Драгоценности отправлялись в берлинский муниципальный ломбард с просьбой «о максимально выгодной реализации». Доходы от всех этих сделок в рейхсмарках поступали на засекреченный счет «Макс Хайлигер». Оттуда суммы «время от времени» переводились в уже упомянутую статью XVII военного бюджета[648].

По той же схеме поступали с ценностями, доставляемыми главной службой доверительных управляющих восточных территорий. Они были отняты у всех евреев аннексированной части Польши, а также у сотен тысяч поляков, объявленных врагами государства или принужденных к переселению[649]. Эта процедура работала как часы. В этом смысле заявление Гиммлера 4 октября 1943 года в Познани, что «богатства» евреев «разумеется, без остатка отошли рейху», соответствуют действительности.

Исключения для бесконтрольного самообогащения верхушки аппарата убийства только подтверждают это правило. Например, через некоторое время после уничтожения Варшавского гетто рейхсминистерство финансов захотело знать, куда делись обнаруженные там ценности. Хотя эсэсовцы утверждали, что в соответствии с инструкцией все отправлено в центральную кассу рейха, никаких «ценностей с пометкой “Варшава”» в ней обнаружить не удалось[650]. В случае с массовым убийством симферопольских евреев ситуация была иной. В феврале 1942 года начальник охранной полиции доложил ответственному штабу армии: «Конфискованные во время еврейской операции часы… в соответствии с инструкциями доставлены в центральную кассу в Берлине»[651].

Технология реализации еврейской собственности всех видов указанным выше образом вышла из «Постановления об обязанности в отношении еврейской собственности» от января 1939 года. В нем Геринг обязал германских евреев «предлагать» государству для выкупа золото, драгоценные камни, платину и жемчуг. По этой причине рейхсминистерство экономики создало центральную службу купли-продажи драгоценностей и предметов из драгоценных металлов. Берлин предоставил необходимый административный аппарат в виде служащих третьего отдела муниципального ломбарда, которые теперь действовали под видом доверительных управляющих имуществом по поручению рейха под контролем рейхсминистерства экономики. В качестве компенсации за административные расходы муниципалитет Берлина получил 10 % (от сильно заниженной цены) в рейхсмарках на конфискованные драгоценности, украшения и драгоценные металлы, причем эту комиссию должны были заплатить принужденные продавцы. Целью центральной службы был «учет принадлежащих евреям драгоценностей и предметов из золота, платины и серебра и содействие (путем их реализации) приобретению золотовалютных резервов, необходимых для решения государственно-политических и военных задач».

В то время как, например, золотые часы преимущественно продавались внутри страны, не представляющие художественного интереса украшения из драгоценных металлов отправлялись на переплавку, а особо ценные украшения, драгоценные камни и жемчуг предназначались для продажи за границу с целью получения иностранной валюты для военных нужд. Когда для более успешной продажи драгоценные камни нужно было извлечь из оправы и заново огранить, привлекалось предприятие Diamanten-Kontor GmbH в Берлине и Идар-Оберштайне. Рейхсминистерство финансов обосновывало свои действия в 1941 году дополнительным аргументом: «Такая обработка необходима и важна в том числе и потому, что позволяет мастерским по огранке драгоценных камней обеспечить определенную занятость для своих квалифицированных рабочих». После повторной огранки Diamanten-Kontor GmbH превращала рассортированные по размеру и цене камни в готовые к продаже «лоты» с указанием стоимости в валюте.

Предложения поступали большей частью в Швейцарию. Однако из-за явного нежелания потенциальных покупателей приобретать драгоценные камни сомнительного происхождения «лишь малая часть доставленных в центральную службу бриллиантов и жемчуга могла быть продана за границу за иностранную валюту». В период с начала 1939 по конец 1941 года принужденным к продаже имущества евреям