Народное государство Гитлера: грабеж, расовая война и национал-социализм - Гётц Али

заявил, что «и в Бельгии следует придавать самое большое значение скорейшему полному исключению евреев из экономической жизни. Имеющиеся запасы товаров в еврейских магазинах следует использовать на благо войск рейха». Но попытка «урегулировать экономическую “деиудизацию” с помощью национального законодательства по примеру Франции» ни к чему не привела. Бельгийские руководители отдельных министерств, сформировавшие административный кабинет вместо сбежавшего правительства, «уклонялись от сотрудничества, ссылаясь на конституционные трудности»[664]. Их отношение явно отличалось от привычного коллаборационизма почти во всех европейских странах.

Сравнение с Бельгией делает особенно очевидным несколько скрытый интерес военных к «деиудизации» в Норвегии. Оно также показывает, как снижались успехи германской экспроприационной политики там, где антисемитские настроения местных государственных чиновников и банковских служащих не находили поддержки. В то время как в Осло в этом отношении все шло гладко и по плану, немецкие генералы в Брюсселе постоянно жаловались на крайне мешающие им «круги бельгийских чиновников». Так, королевский прокурор открыто запретил нотариусам страны заверять договоры, по которым должна была продаваться принадлежащая евреям недвижимость. Оккупационные власти (а именно офицеры вермахта, а не СС) вынудили его уйти в отставку. «Однако его распоряжение оставалось в силе», так как в бельгийской судебной системе никто не осмелился его аннулировать.

Таким образом, 21 декабря 1943 года военный командующий Бельгии был вынужден издать распоряжение, объявляющее заверение бельгийских договоров германскими нотариусами имеющим равную юридическую силу. Но в 1944 году клиентов у немецких юридических контор не нашлось – то ли из солидарности с преследуемыми евреями, то ли ввиду военных неудач немцев. Похожая обструкция была нередка и в регистрационных судах страны. Они до конца упорно отказывались вычеркнуть из торгового реестра 6057 еврейских предприятий, которые ликвидировали немцы. В результате министерству юстиции Бельгии было приказано провести их удаление из реестра собственноручно (что, впрочем, также не удалось)[665].

31 мая 1941 года военная администрация издала «распоряжение об экономических мерах в отношении евреев». В нем говорилось об обязательности регистрации земельных участков, необходимости принудительного депонирования ценных бумаг и перевода наличных денег на банковские счета. В общей сложности бельгийские евреи предоставили 28 100 деклараций об имуществе. Среди них были 7700 компаний, 3 тыс. коммерческих объектов и 17 400 объектов частного недвижимого имущества[666]. В феврале 1941 года военный командующий Бельгии констатировал по поводу «еврейской собственности»: «Учтено»[667]. Но многие бельгийские евреи смогли избежать раскрытия своих ликвидных средств, сейфов, банковских счетов и портфелей акций, поскольку директора и сотрудники бельгийских банков не удосужились идентифицировать своих вкладчиков-евреев. Даже узнаваемые с первого взгляда счета евреев остались нетронутыми. В целом учтены были только те счета, владельцы которых «неосторожно заявили о себе» в соответствии с германским военным приказом[668].

2 апреля 1942 года вышло распоряжение военного командующего Бельгии «об отходе еврейской собственности в пользу Германского рейха». Оно узаконило то, чем занималось Брюссельское общество доверительных управляющих (БОУ) с момента своего основания в октябре 1940 года. Оно управляло товарными потоками и занималось продажей еврейской, а также конфискованной «вражеской» собственности. Запись БОУ в торговый реестр осуществляли два члена военной администрации, которые, в свою очередь, выполняли функции доверительных управляющих при главе военной администрации (ВА). Один из двух партнеров общества одновременно являлся его негласным управляющим. Эта тесная связь обеспечила выполнение специальной задачи ВА, в соответствии с которой в полной мере проявилось БОУ. Созданный впоследствии наблюдательный совет БОУ также состоял в основном из членов ВА, включая председателя – начальника экономического отдела.

ВА также распоряжалась «наличными деньгами, бриллиантами, драгоценностями и т. д.», которые германская охранная полиция отобрала у предназначенных для депортации евреев в транзитном лагере Мехелен. Для надлежащего контроля БОУ (находящееся в стопроцентном владении вермахта) постоянно откомандировывало своего сотрудника на склад. Пакеты акций и депозитарные счета, а также выручка от продажи конфискованного имущества в основном переводились во «Французскую банковскую и депозитную компанию» под принудительным управлением ВА[669].

Германские военные чиновники написали окончательный отчет о своем валютном и финансовом управлении зимой 1944/45 года, после того как они покинули Бельгию перед лицом неминуемого поражения. Это, разумеется, привело к упущениям в представленной информации. Одно из них особенно важно в обсуждаемом здесь контексте. Согласно отчету, в дополнение к официально оформленным расходам «оккупационные власти получили дополнительные бельгийские франки в качестве дохода за административное управление». Это были, в частности, «деньги за “еврейское искупление”… административные штрафы, выручка от продажи конфискованных контрабандных и дефицитных товаров и т. д.». Однако документы об этом сохранились только за период с 1 октября 1943 года по 31 марта 1944 года, пояснил автор отчета. За это время накопилось несколько миллионов рейхсмарок, по поводу которых отмечалось, что «в результате они сокращали реальные оккупационные расходы»[670].

Но статья административных доходов (о которой в значительной степени умалчивалось в итоговом отчете военной администрации) содержит экспроприированную собственность бельгийских евреев. Сейчас уже невозможно сказать, о какой сумме шла речь. В любом случае она была не так уж велика с учетом относительно небольшой совокупной собственности бельгийских евреев. Согласно сохранившимся документам, периодически поступали ценности в пределах 3, 12 или 10 млн рейхсмарок[671]. Осенью 1944 года чиновник рейхсминистерства финансов сделал пометки в сопроводительной карточке к «Прочим задачам рейхскомиссара Бельгии»: «общество доверительных управляющих (еврейской собственностью)», «вражеская и еврейская собственность (пересланные ценные бумаги)», «требования рейха к министерству оккупированных восточных территорий из-за вывоза еврейского движимого имущества», «произведения искусства, вывезенные оперативным штабом Розенберга»[672]. Чиновник вмешался в дело, поскольку речь шла о средствах, которые должны были быть зарезервированы для нужд военного бюджета или еще не были собраны. Результаты остальных задач не озвучены.

Экспроприация без экспроприации

В Голландии немцы создали небольшое «гражданское надзорное управление». В отличие от Бельгии или Норвегии здесь никогда не существовало местного или германского закона о лишении евреев собственности. И тем не менее добыча здесь была особенно обильна. Прежде всего 22 октября 1940 года рейхскомиссар приказал зарегистрировать определенные предприятия, а 12 марта 1941 года конкретизировал процедуру в «распоряжении об обращении с подлежащими регистрации предприятиями». Каким бы нейтральным ни звучало это название, последний абзац был ясен: «Настоящее распоряжение вступает в силу в день его обнародования и понимается как “Распоряжение об экономической деиудизации”».

10 января 1941 года на евреев также было наложено «искупление», экономический прием, характерный для немцев почти повсеместно. 26 марта последовала проверка операций с иностранной валютой и золотом, 27 мая вышло распоряжение об обязательном декларировании евреями своих сельскохозяйственных угодий, 8 августа настала очередь основных средств производства, а через три дня и всей еврейской недвижимости.

Однако в решающем