Советский Кеннеди. Загадка по имени Дмитрий Шепилов - Дмитрий Е. Косырев

него в стандартной (не имеющей отношения к Жданову) ситуации сложился твердый рефлекс: я – ученый, и ничего другого мне не надо. Дело не в том, что Шепилов легко отказывался от более высоких зарплат и того, что сегодня назвали бы карьерой. Собственно, он вообще всегда и от всего поначалу отказывался: у Сталина, напомним, от должности главного редактора «Правды», у Хрущева – от поста министра иностранных дел, правда, в обоих случаях сопротивлялся недолго. Но всегда и во всех случаях мы видим это искреннее желание – обратно в науку.

Ну вот хотя бы: наш герой уже членкор АН СССР, член ЦК. Год – 1954-й, Сталина больше нет. Если ты делаешь политическую карьеру, то вот тут-то бы самое время оживиться… Но Шепилов в очередной раз просит ЦК вернуть его на научную работу, освободить даже от поста главного редактора «Правды». В ответ – это из отвергнутой автором главы его мемуаров – «могучая река жизни все затягивала мою утлую лодку в русло главного политического течения». Тогда началась еще одна карьера Шепилова – в апреле 1954 года он избран главой комитета по международным делам Совета Национальностей. Открывается путь в дипломатию…

Ну и чтобы покончить с темой того, как он себя сам воспринимал, напомним, о чем он просил Хрущева, как в 1957-м, так и позже: хватит политической травли, дайте вы мне спокойно заниматься научной работой, ничего больше мне не надо, никого беспокоить не буду! Напомним и о предлагавшихся им самим вариантах устройства своей судьбы уже при Брежневе: научный сотрудник, преподаватель, а лучше даже – верните в родной Институт экономики.

И те, кому он писал, тоже его в том качестве воспринимали – в Киргизию сослали по линии Академии, в архив – так это тоже наука (с тонким элементом издевательства), Хрущев накануне снятия собрался сделать Шепилова ректором Академии общественных наук…

Теперь зададим пару простых таких, незамысловатых вопросов. Что Шепилов называл научной работой, что это была в СССР за работа, и – не пугайтесь – был ли он на самом деле, по современным понятиям, ученым или чем-то еще?

То, что Дмитрий Шепилов был единственным в послесталинском советском руководстве человеком с двойным высшим образованием, не говоря о званиях профессора или академика, – это просто факт. Да и в брежневскую эпоху таких людей, по крайней мере на уровне политбюро, не просматривается. А как это у него получилось?

Давайте начнем с самого начала. «Самое начало» – это вообще-то школа.

Но Дмитрий Шепилов не учился в школе.

Он закончил гимназию, сначала в Ашхабаде, а потом уровнем выше – в Ташкенте. А гимназия – это…

В книге воспоминаний о Шепилове есть очень краткое определение его ташкентского друга насчет того, что за образование было в тех гимназиях: «блестящее».

В какой-то момент жизни мой дед начал собирать воспоминания друзей и родных насчет собственной семьи и детства, все лежит в архиве, по большей части в виде писем тех, кто остался в Ташкенте. Вот пишет некий Виктор, в ответ на вопрос деда: чему нас с тобой учили? Уже в 1-м классе, оказывается, были география и немецкий, во 2-м классе добавился еще и французский. Начиная с 3-го класса латынь идет 6 раз в неделю, в расписании появляется история… 4 класс – там уже алгебра, геометрия.

Известные нам по творчеству Максима Горького свинцовые мерзости русской жизни при царизме, конечно, имели место. Но не надо путать русскую глубинку и жизнь русских в Средней Азии. Там они в любом случае были почти аристократией, даже если речь идет, как в случае с Трофимом Шепиловым, о рабочем железнодорожных мастерских. И выражалось это в том числе в возможности получить лучшее в тогдашней России образование для детей.

В империи начальное образование худо-бедно, но охватывало всю страну. А среднее делилось на два потока. Были реальные училища, там с самого начала готовили рабочих, хотя имелся хороший шанс пойти по инженерной линии, получить высшее техническое образование. Но гимназии – там готовили, если прямым текстом, элиту общества. Адвокатов, менеджеров экономики, литературную публику, кого угодно. И это стоило денег.

Здесь надо отметить, что мужская и женская гимназии в Ашхабаде вообще были единственными средними школами во всей области, и окончание таковых давало право поступления без экзамена в университет. При гимназиях были хорошие пансионы. Год обучения в мужской стоил 60 рублей, немало. Но при успешной учебе дети бедных родителей освобождались от платы. А Шепилов учился очень даже успешно.

Ташкент – это то же самое, только классом еще выше. Ташкент был столицей всей русской Средней Азии, было из кого набирать учителей. Мужская гимназия Ташкента… достаточно сказать, что долгое время в бывшем ее здании находился Совет Министров, Верховный Совет и Госплан УзССР. В общем, сначала дворец знаний, потом просто дворец.

Интересно: в анкетах дед писал, что закончил среднюю школу. Ну, так ее, гимназию то есть, и переименовали в среднюю школу с приходом советской власти. Но перемены в образовании к моменту, когда Шепилов был отправлен как стипендиат местного правительства в Московский государственный университет, еще только разворачивались.

Здесь в очередной раз возникает вопрос о поколениях. Дмитрию Шепилову повезло родиться не только вовремя, но еще и на физической периферии революции, куда хаос и прочие перемены дошли чуть позже, чем это произошло в центре. Те, кто был чуть моложе его, попали в образовательную пустоту между 1917-м и серединой 20-х, тут вам не только никаких гимназий для подготовки элиты, а часто и вообще ничего, только война и тиф. Посмотрите на разницу между теми, кто родился, как мой дед, в 1905 году, – и теми, кто его на несколько лет моложе, если будете изучать какие-то биографии той эпохи.

Пустота начала восстанавливаться примерно в 30-е годы; если коротко, то советская власть попросту вернула прежнее образование, да более того – начала копировать именно гимназическое, хотя и с соответствующей идеологической нагрузкой. Откуда, по-вашему, взялось поколение «шестидесятников»? А это те, кто уже чему-то очень даже учился, начиная с 30-х годов.

Идем дальше: МГУ. Об этом сказано в мемуарах. Заметим, с точки зрения студента Шепилова и его товарищей, вся Москва тогда, сразу после окончания Гражданской войны, была одним громадным университетом, везде были публичные и бесплатные лекции совершенно замечательных людей, тогда еще не репрессированных.

А вот Институт красной профессуры, весьма элитное заведение. Сохранились документы насчет шепиловских «докладов» – это курсовые. Философия: единство противоположностей как основной закон диалектики. Политическая экономия: аграрные кризисы. Теория советского хозяйства: