Моя жизнь. Моя вера - Махатма Ганди

оно совпало с наиболее впечатлительным возрастом сына. Он, естественно, не хочет признать, что то был период потакания его слабостям и неопытности, а, наоборот, полагает, что это самое светлое время моей жизни и что изменения, происшедшие впоследствии, вызваны заблуждением, которое я неправильно называю просветлением. И действительно, почему бы ему не думать, что мои юные годы представляли собой период пробуждения, а последующие были годами радикальной перемены, годами заблуждений и самомнения. Друзья часто задавали мне трудные вопросы. Например, что плохого случилось бы, если бы я дал сыновьям академическое образование? Какое право имел я обрезать им крылья? Зачем я помешал им приобрести ученые степени и избрать карьеру по собственному вкусу?

Вопросы эти не кажутся мне особенно разумными. Мне приходилось встречаться со многими учащимися. Я пытался сам или через посредство других применять по отношению к другим детям мои «новшества» в области образования и видел результаты этого. Я знаю много молодых людей, сверстников моих сыновей, и не нахожу, что они лучше их или что мои сыновья могут у них многому научиться.

Будущее покажет окончательный результат моих экспериментов. Цель обсуждения этого предмета в данной главе заключается в том, чтобы предоставить возможность изучающему историю цивилизации проследить разницу между обучением дома и в школе и познакомиться с вопросом о значении изменений, вносимых родителями в жизнь детей. Эта глава призвана также показать приверженцу истины, куда приведут его поиски ее, и продемонстрировать приверженцу свободы, как много жертв требует эта суровая богиня.

Если бы я был лишен чувства собственного достоинства и позволил бы желать, чтобы мои дети получили такое образование, которое не могут получить другие, то я, наверное, дал бы им общее образование, но лишил бы их наглядного урока свободы и уважения к своей личности, который я им преподал за счет общего образования. Когда приходится выбирать между свободой и учением, кто же станет отрицать, что свобода в тысячу раз предпочтительнее учения?

Юноши, которых я в 1920 г. вырвал из школ и колледжей – этих оплотов рабства – и которым я во имя свободы советовал лучше остаться необразованными и быть каменщиками, чем получать общее образование в цепях рабства, вероятно, сумеют понять, чем был вызван такой совет.

VI. Дух служения

Моя профессиональная деятельность развивалась довольно успешно, но я не испытывал удовлетворения от этого. Меня постоянно волновал вопрос, как бы еще упростить свой образ жизни. К тому же мне хотелось совершить какой-нибудь конкретный акт служения моим соотечественникам. Однажды ко мне в дверь постучался прокаженный. У меня не хватило духу ограничиться только тем, чтобы накормить его, и я приютил его у себя, перевязывал ему раны и ухаживал за ним. Но это не могло продолжаться бесконечно: не было материальных возможностей, да и не хватало силы воли держать его у себя постоянно. В конце концов я отправил его в государственную больницу для законтрактованных рабочих.

Я продолжал испытывать чувство неудовлетворенности. Мне хотелось гуманистической деятельности постоянного характера.

Доктор Бут был главой миссии Св. Эйдана. Он был добрым человеком и лечил своих пациентов безвозмездно. Благодаря щедрости парса Рустомджи оказалось возможным открыть небольшую больницу, которую доктор Бут возглавил. Мне очень хотелось служить в больнице в качестве брата милосердия. Отпуск лекарств отнимал ежедневно один-два часа, и я решил выкроить это время от занятий в конторе, чтобы исполнять обязанности фармацевта в больничной аптеке. Бо́льшую часть моей профессиональной деятельности составляли юридические консультации в моей конторе, дела по передаче недвижимости и третейское разбирательство. Правда, у меня обычно бывало несколько дел в городском суде, но большинство из них не имело спорного характера. Мистер Хан, вслед за мной приехавший в Южную Африку и живший вместе со мной, согласился взять часть этих дел на себя. Таким образом, я получил время для работы в маленькой больнице. На это уходило два часа ежедневно, включая время на дорогу до больницы и обратно. Работа с больными несколько успокоила меня. Я опрашивал пациентов, выслушивал их жалобы, докладывал о них доктору и отпускал лекарства по рецептам. Все это позволило мне ближе познакомиться с больными индийцами, которые в большинстве своем были законтрактованными рабочими – тамилами, телугу и выходцами из Северной Индии.

Приобретенный опыт сослужил мне хорошую службу во время Бурской войны, когда я предложил свои услуги по уходу за больными и ранеными солдатами.

Воспитание детей по-прежнему занимало меня. У меня родилось двое сыновей в Южной Африке, и опыт работы в больнице оказался полезным и в вопросах, касающихся воспитания. Моя привычка стараться ни от кого не зависеть была для меня источником постоянных осложнений. Мы с женой решили обратиться к лучшим врачам во время родов, но что я стал бы делать, если бы доктор и няня оставили нас на произвол судьбы в критический момент? Кроме того, няня должна была быть индианкой. Между тем достать опытную няню-индианку в Южной Африке было во всяком случае не менее трудно, чем в самой Индии. Я стал изучать все необходимое для обеспечения надлежащего ухода. Я прочел книгу доктора Трибхувандса «Мане Шикхаман» («Советы матери») и ухаживал за своими детьми, следуя указаниям книги, а в отдельных случаях руководствуясь ранее приобретенными познаниями. Услугами няни я пользовался не более двух месяцев, каждый раз главным образом для оказания помощи жене, но не для ухода за детьми, за которыми следил сам.

Рождение последнего ребенка было для меня серьезным испытанием. Роды наступили внезапно. Вызвать немедленно врача не удалось, и некоторое время было потрачено на поиски акушерки. Но если бы даже ее застали дома, то и тогда она не поспела бы к родам. На мою долю выпало следить за благополучным течением родов. Внимательное изучение вопроса по книге доктора Трибхувандса принесло мне неоценимую пользу. Я даже не нервничал.

Я убежден, что для правильного воспитания детей родители должны обладать общими познаниями по уходу за ними. На каждом шагу я наблюдал, какую пользу принесло мне тщательное изучение этого вопроса. Мои дети не были бы такими здоровыми, если бы я не изучил это дело и не применял приобретенные знания на практике.

Мы страдаем от своего рода суеверия, будто ребенку нечему учиться в течение первых пяти лет его жизни. Между тем в действительности происходит как раз обратное. Ребенок никогда уже не научится тому, что он приобретает в течение первых пяти лет. Воспитание детей начинается с зачатия. На ребенке отражается физическое и духовное состояние родителей в момент зачатия. Затем в период беременности ребенок находится под влиянием настроений