Избранные труды. Том I - Олимпиад Соломонович Иоффе

под углом зрения правоотношения, благодаря которому противоправное поведение получает уже определенную количественную характеристику, зависящую от степени нарушения данного правоотношения. Что эти вопросы, тесно связанные между собою, все же не тождественны друг другу, подтверждается фактом их разрешения не только на различных этапах одного и того же процесса, но в некоторых случаях – в двух различных судебных процессах. Так, например, хотя Б., Р. и С. уже были осуждены за халатность и, следовательно, факт совершения ими противоправных действий сомнений не вызывал, ГСК Верховного Суда СССР (определение по делу № 36/836 по иску Главнефтеснаба к Б. и др. о взыскании убытков), тем не менее, отменила решение народного суда о взыскании с перечисленных лиц стоимости недостающих нефтепродуктов, указав, что осуждение ответчиков в уголовном порядке не освобождало суд, рассматривавший вопрос о материальной ответственности, от обязанности установить действительный размер причиненного ими ущерба.

2

Если норма и правоотношение составляют единый объект, на который направляется противоправное поведение, то в каждом отдельном случае нарушения социалистических общественных отношений необходимо установить, закреплено ли нарушенное отношение в нормах советского права, так как лишь при этом условии может быть поставлен вопрос о привлечении нарушителя к ответственности.

В большинстве гражданско-правовых споров признание того или иного отношения закрепленным в нормах советского гражданского права затруднений не вызывает, так как обычно в действующем законодательстве имеются на этот счет прямые указания. Вообще в условиях социалистического общества трудно себе представить более или менее широкое распространение таких имущественных или личных неимущественных отношений, которые нуждались бы в гражданско-правовой регламентации и несмотря на это не были бы урегулированы в законе. Советское государство, опираясь на объективные экономические законы, действующие при социализме, сознательно направляет наше общество по пути постепенного перехода к коммунизму. Поэтому в наших условиях устранены те объективные причины, которые делают неизбежными многочисленные пробелы в праве капиталистических государств, где отношения возникают и развиваются стихийно, а государство либо закрепляет эти отношения впоследствии, если они угодны и выгодны господствующему классу, либо препятствует их развитию, если они противны интересам этого класса.

Но советский гражданский закон не может быть абсолютно беспробельным. Направляющая роль Коммунистической партии и Советского государства в дальнейшем развитии нашего общества не только не устраняет инициативы масс, а, наоборот, предполагает самое широкое развитие этой инициативы. Поэтому вполне возможно установление по инициативе самих граждан таких отношений, которые впоследствии будут подвергнуты законодательному закреплению, но которые нуждаются в юридической регламентации и до издания нового закона. Например, весьма широкое распространение за последние годы получили так называемые договоры о пожизненном содержании, не предусмотренные действующим законодательством. Судебная практика проявила известные колебания в признании юридической силы за этими договорами.[285] Вначале суды либо вообще признавали их недействительными,[286] либо пытались квалифицировать их как договоры купли-продажи.[287] Однако в некоторых своих определениях Верховный Суд, не употребляя термина «пожизненное содержание», по существу признает действительными подобные договоры именно как договоры о пожизненном содержании.[288] Мы имеем, следовательно, дело с новыми отношениями, которые непосредственно не регламентируются действующим законодательством и тем не менее приобретают юридическую силу. Из этих и иных подобных отношений могут возникнуть различные споры, нуждающиеся в судебном разрешении. Как же быть в таких случаях с признанием противоправным соответствующего поведения? Здесь именно и должна получить применение аналогия, вопрос о пределах которой надлежит решать для гражданского права с учетом специфики этой отрасли советского социалистического права.

Так, если имеются известные основания настаивать на исключении аналогии из уголовного закона,[289] то едва ли было бы обоснованно распространять этот взгляд и на право гражданское, в котором сохранение и применение аналогии означало бы лишь, что гражданский закон не сводит разнообразные социалистические имущественные и личные неимущественные отношения к исчерпывающему перечню, а, наоборот, регулируя их основную массу, позволяет гражданам устанавливать также иные отношения, если они не противоречат интересам социалистического общества и находятся в полном соответствии с основными принципами советского гражданско-правового законодательства. С этой точки зрения, нет препятствий к сохранению в гражданском кодексе не только аналогии закона, но и аналогии права.[290]

Несмотря на то, что при аналогии права суд лишен возможности сослаться на какой-либо конкретный закон и исходит из общих принципов советского законодательства, для определения объема гражданско-правовой ответственности в его распоряжении всегда имеется конкретная норма, так как гражданский закон для всех видов правонарушений вводит общее правило о возложении на правонарушителя обязанности возместить все действительно причиненные им убытки. Таким образом, по линии определения объема гражданско-правовой ответственности соблюдение принципа социалистической законности обеспечивается в полной мере при разрешении гражданских споров на основе не только конкретной нормы, но также аналогии закона или даже аналогии права.

Остается, однако, нерешенным другой вопрос – вопрос о критериях, которыми необходимо пользоваться для признания юридической значимости за имущественными или личными неимущественными отношениями, прямо не предусмотренными гражданским законом и установленными по инициативе самих граждан.

Отношения этого рода не предусмотрены и не закреплены какой-либо конкретной нормой советского гражданского права. Но это не означает, что такие отношения, если они не противоречат интересам социалистического общества и соответствуют основным принципам советского гражданского права, не закреплены его общей нормой,[291] которая представляет собой вывод, так сказать, концентрированное извлечение из всей совокупности гражданско-правовых норм.

На основе изучения и анализа норм советского гражданского права в их совокупности могут быть отмечены следующие основные моменты, характеризующие социалистическое гражданское правоотношение в целом:

1. Отношения советского гражданского права являются имущественными или личными неимущественными по своей природе Мы не можем сослаться на какую-либо конкретную норму, которая прямо на это указывает. Но мы вправе сделать такой вывод на основе советского гражданско-правового законодательства в целом.

2. Отношения советского гражданского права устанавливаются для достижения определенной цели. В действующем законодательстве нет такой нормы, в которой эти цели были бы точно определены и перечислены. Цель, указанная в ст. 4 ГК РСФСР (развитие производительных сил), является слишком общей; она относится не только к советскому гражданскому праву, она не конкретизирована с учетом специальных задач, стоящих именно перед советским гражданским правом. Однако система советского общественного строя в целом, как и содержание действующих гражданско-правовых норм, не оставляет никаких сомнений в том, что гражданские правоотношения в СССР могут быть направлены лишь на достижение целей, связанных с выполнением народнохозяйственного плана, с распределением доходов в соответствии с социалистическим принципом: «от каждого по его способностям, каждому по его труду», с удовлетворением материальных и культурных потребностей советских граждан, с охраной социалистической и производной от нее личной собственности.

3. Отношения советского гражданского права могут быть установлены лишь определенным способом. Относящиеся к этому вопросу правила сформулированы в большом числе правовых норм действующего законодательства, которые определяют форму установления гражданских правоотношений, самый порядок их установления и т. п. Все это и дает основание говорить об определенном способе, который должен быть соблюден в процессе установления имущественных или личных неимущественных отношений для того, чтобы они могли получить санкцию со стороны гражданского закона.

Если всем этим требованиям данное отношение соответствует, то, хотя бы оно и не было предусмотрено какой-либо конкретной нормой, оно, тем не менее, приобретает юридическую силу, будучи закрепленным общей нормой советского гражданского права. Нарушение такого отношения является деянием противоправным, влекущим за собой, при наличии других предусмотренных законом условий, возложение ответственности на правонарушителя.

3

Большое значение не только для применения аналогии закона или аналогии права, но и для признания противоправным поведения на основе какой-либо конкретной нормы советского гражданского права имеют нормы социалистической нравственности, правила социалистического общежития. Преобразование морального облика советского человека в период постепенного перехода от социализма к коммунизму означает вместе с тем развитие в нем нового, более высокого чувства ответственности за свой долг перед Родиной, перед народом, и то, что вчера представляло собой требование только социалистической нравственности, сегодня превращается уже в требование социалистического права. Когда Марцинюк, рискуя жизнью, бросился спасать от огня государственное имущество, то он выполнил и свой нравственный долг и свою юридическую обязанность, ибо он «действовал в данном случае не в личных интересах, а в интересах государственной социалистической собственности, обязанность беречь и укреплять которую составляет долг каждого гражданина, согласно