Повесь луну. История Салли, которая берет судьбу в свои руки - Джаннетт Уоллс

– Это не одолжение.

– Еще какое!

Глава 31

На обратном пути с Хоупвелл-роуд навстречу нам несется запыленный грузовик Билли Бонда. Он мигает фарами, и я останавливаю машину. Билли тормозит на обочине и высовывается из окошка.

– Тот подонок, которого приволокла твоя сестрица, – произносит он, – говорит людям, что вычищает грязь и не остановится, пока вся грязь не будет вычищена.

– Это так он называет убийства людей?! – ахаю я.

Билли кивает.

– Даже те, кто не питает большой любви к цветным, гадают, кто следующий. Так что самое время взять закон в наши собственные руки. Нынче вечером будет собрание. В мастерской у Шорти. В шесть часов. Возможно, вам стоит там побывать.

Грузовик удаляется по Планк-роуд, волоча за собой шлейф синего дыма. Я сказала Глории, что она не может позволить им победить. Но, конечно, именно это все мы и делаем с тех пор, как прибыли помощники Лоу, позволяем им победить, говоря себе, что мы ничего не можем сделать, что это не в нашей власти, и такой образ мыслей привел к смерти Абрахама.

– Я пойду, – говорю я Тому.

– Ты не должна присоединяться к бунту против своей сестры.

– Том, слухи о нашем прорыве расходятся. Мы не сможем отсидеться в стороне.

Когда Тому не удалось отговорить меня, он сказал, что тоже пойдет, чтобы не дать мне впутаться в неприятности. Около двух десятков мужчин втиснулись в мастерскую Шорти, прислонясь к стенам, усевшись на сложенные шины или прямо на пол, покрытый пятнами машинного масла, большинство – с винтовками или ружьями. Многие из них поглядывают на нас, одни удивленно, другие подозрительно.

– Какого этакого забыла здесь сестра Мэри Кинкейд-Кэнон? – спрашивает один из присутствующих достаточно громко, чтобы было слышно всем.

Билли в середине компании. Он кивает мне, потом поясняет тому, кто спросил:

– Она пришла по моему приглашению.

– Здесь неподходящее место для леди, – говорит другой.

– Если увижу леди, – громко говорю я, – я ей об этом скажу.

Раздаются смешки, мужчины явно испытывают облегчение оттого, что не надо передо мной расшаркиваться.

Мы с Томом находим себе место в тени, рядом со стойкой для гаечных ключей, покрытых жирной пылью. Билли продолжает говорить о формировании местного ополчения по образцу прежних минитменов[23], но другие перекрикивают его, с негодованием говоря о зверствах, совершаемых против их родных, о том, что надо бы искупать в смоле и вывалять в перьях этих клятых уполномоченных, закидать бомбами их машины и выгнать к дьяволу Лоу, мою сестрицу и ее муженька из округа Клэйборн.

Потом, перекрывая весь шум и гам, Шорти выкрикивает:

– Они здесь!

Все разговоры смолкают.

Шорти поднимает роликовую дверь, она, грохоча, едет к потолку, и в сумерках мы видим машину, остановившуюся примерно в сорока шагах от мастерской. Из нее выходят четверо мужчин с винтовками. Среди них Чоки Хард и Хорас Платт, тот самый, который дал пощечину Абрахаму Крокетту и послужил поводом к его убийству. Других двоих я не знаю.

– Бросайте оружие! – выкрикивает Платт.

– Это тот ублюдок, который поставил мне фингал, – говорит Билли Бонд почти шепотом, но его голос слышен во всей безмолвной мастерской.

– Вы все арестованы! – продолжает орать Платт.

– Тогда иди и арестуй мою задницу! – ревет в ответ Билли.

Платт вскидывает винтовку и палит в воздух.

– Они стреляют! – кричит Билли. – Стреляйте в ответ!

Он падает на одно колено и вскидывает винтовку. Грохот выстрела. Платта разворачивает на месте и опрокидывает на землю.

Чоки стреляет в «молоко» и подвигается к Платту. Мужчины из мастерской высыпают на улицу с оружием на изготовку. Чоки и остальные двое разворачиваются и запрыгивают в машину, колеса взрывают гравий, и вот их уже нет.

Платт так и остался на земле. Он не шевелится.

Шорти наклоняется над Платтом, прикасается к его лицу, потом объявляет:

– Он мертв.

Я говорила Глории, что мы его достанем. Эта мысль сидела у меня в голове, когда я шла на собрание. Мщение. Мы отомстили. Но месть не сладка, она не приносит удовлетворения и оставляет меня с выворачивающим нутро чувством, что мы привели в движение то, что не сможем остановить, что открыли дверь, которую не сможем закрыть.

Слышу тихий стон.

Малыш Джимми лежит, сложившись пополам, на полу, прижав руки к животу.

Билли падает на колени рядом с братом.

– У него пуля в кишках! Мы должны доставить его в больницу.

Глава 32

– Сюда нельзя с оружием! – говорит старшая медсестра Берта Хайнс голосом, явно привыкшим отдавать приказы. – Это дом исцеления!

– Думаете, это имеет какое-то значение? – отвечает Билли Бонд голосом человека, не привыкшего слушаться ничьих приказов. У него в одной руке винтовка, в другой пистолет. – Еще ничего не кончилось!

Мы только что принесли Малыша Джимми в операционную, и доктор Блэк оперирует его, а мы ждем в отделанном белым кафелем отделении неотложной помощи Кэйвудской больницы.

Берта окидывает взглядом остальных. У большинства по-прежнему оружие в руках, и, похоже, она решает, что, возможно, Билли прав, возможно, еще ничего не кончилось, потому что Берта кивает и уходит во внутреннюю часть больницы.

– Ты вооружен? – спрашивает Билли Тома.

Тот отрицательно качает головой. Билли протягивает пистолет, и Том смотрит на него, словно что-то обдумывает, потом берет оружие в руку.

– У тебя, знаю, есть свое, – говорит мне Билли. – Лучше бы тебе его достать.

На улице темно, и луна окружена светящимся ореолом. Больница стоит в верхней части города, на горе, и подо мной сияют огни Кэйвуда. Время ужина. Люди носят блюда из кухни, рассаживаются, читают молитву, благодарят. А мы готовимся к бою.

Я нашариваю под сиденьем машины своей револьвер и сую его за пояс. Достаю с заднего сиденья «Ремингтон», где он лежит с того момента, как был убит Абрахам. И тогда-то вижу вереницу машин, заворачивающих на Мейн-стрит; свет их фар чиркает по фасадам, и они начинают подниматься в гору, к больнице.

Эта перестрелка у гаража… все произошло так быстро, что у меня не было времени подумать. Но теперь оно есть, и хотя я не то чтобы спокойна, но и не испугана, лишь обостренно насторожена. Я замечаю всё – масляные потеки на улице, отражающие лунный свет, тихий свисток поезда вдали, холод пистолетного ствола на бедре, вес «Ремингтона» в моих ладонях. Я глубоко вдыхаю бодрящий ночной воздух и возвращаюсь в отделение неотложной помощи.

– Они едут в гору, – говорю я.

– Сколько? – спрашивает Билли.

– Десять машин.

Возвращается Берта Хайнс. Она складывает