Повесь луну. История Салли, которая берет судьбу в свои руки - Джаннетт Уоллс

– Будь осторожна, – говорит Том.

Я оставляю двигатель на холостых оборотах, выхожу из «Лиззи» и напоказ засовываю револьвер за пояс.

– Доброго денечка, Чоки! – кричу я и машу рукой.

– Мисс Кинкейд! – он машет в ответ.

Я направляюсь к двоим мужчинам.

– Вы, парни, задерживаете все эти машины! – У меня от напряжения сводит горло. Надеюсь, от этого голос энергично звенит, а не испуганно ломается.

– Кто ты, к дьяволу, такая? – спрашивает длинный. У него впалые щеки и передние зубы налезают друг на друга.

– Салли Кинкейд, – говорит Чоки. – Сестра Мэри.

– Эти машины должны ехать дальше.

Теперь мой голос звучит лучше. Ровнее. Я заглядываю в окошко первой остановленной машины. Она принадлежит Нейту Брауну, владельцу магазина кормов в Райтсвилле. Он кивает мне и поднимает в знак приветствия один палец, оторвав его от руля.

– Будь здоров, Нейт. Я тебя знаю. Ты хороший человек, – я машу ему, чтобы проезжал.

– Вы не можете этого сделать! – выкрикивает длинный. – На этом блокпосту я начальник!

– Серьезно?

Продолжай напирать, Салли. Не отступая ни на дюйм.

– Как ваше имя?

– Хорас Платт.

– Что ж, Хорас Платт… Вы даже не из этого округа. Вы не знаете здесь никого, и никто не знает вас. Неудивительно, что все эти машины задержаны.

Я выхватываю револьвер из-за пояса и, как регулировщик, с его помощью подаю знак проезжать следующей машине, потом разворачиваюсь к Чоки.

– Ты знаешь всех, Чоки. Ты будешь за главного.

– Меня назначил сам шеф! – протестует Хорас Платт.

– Мистер Лоу? Я отменяю его приказ.

– Вы не можете! Вы даже не уполномоченная!

В его голосе звучит гнев, но он уже оправдывается. Пора надавить как следует.

– Меня и не надо назначать. Я – дочь Герцога. Так вот, моей сестре нужны эти блокпосты, и я всей душой за это, всей душой за поддержание закона и аресты бутлегеров, но вы, парни, должны поддерживать это чертово дорожное движение! – Я засовываю пистолет обратно за пояс. – А теперь возвращайтесь к работе.

Я хлопаю Чоки по плечу, так же как Герцог хлопал своих людей.

– Поддерживать движение, – повторяю я и забираюсь на водительское место «Лиззи».

Том сидит, уставившись прямо вперед. Я газую, огибаю хардтоп, слегка заносясь на грунте, и проезжаю мимо Чоки и Хораса Платта, занятых спором.

– Салли… – начинает было Том, но умолкает.

Я ничего не говорю. Кровь у меня все еще кипит, я тяжело дышу, и руки покалывает, точно иголками, но я улыбаюсь. Широко.

Я могу это делать.

Глава 30

Бекка кормит грудью Грейс, сидя у кухонного стола, умиротворенно и довольно глядя на малышку. Очень многие женщины – матери от природы, но чем больше стараюсь, тем отчетливее понимаю, что я – не одна из них. Я буду делать все необходимое, чтобы сдержать свое обещание позаботиться о Грейс, – да я бы ноги себе отрезала и зажарила, только бы не дать этому ребенку голодать! – но мне, кажется, просто не дано освоить эту материнскую науку.

– Если ты закончила, Салли, я помою тарелку, – говорит тетушка Фэй.

– Я сама ее отнесу, – отзываюсь я.

Тетушка Фэй забирает тарелку, на которой был мой завтрак.

– Да сиди, сиди, пей свой кофе.

Мэри по-прежнему не встает с постели, а Филипп и Лоу постоянно где-то разъезжают со своими помощниками, поэтому мы перестали садиться за стол вместе. Нелл оставляет чугунок с рагу или стопку оладий на плите, выставляя в придачу банку маринованных огурцов, корзинки с кукурузными лепешками и вареными яйцами, и каждый ест отдельно, когда захочет.

Это меня более чем устраивает. Прошло два дня с тех пор, как мы прорвались сквозь блокаду в округ Уэбстер ради Глории, и с тех пор я стараюсь не попадаться Мэри на глаза. Я должна была совершить ту поездку – не просто должна была, хотела, – но в то же время ввожу в заблуждение свою сестру, опять обманываю, живу под ее кровом и в то же время действую против нее. Если она об этом узнает, то пожелает, чтобы Филипп отходил меня кнутом.

Допиваю кофе. Пора ехать на работу. Я просила Глорию помалкивать о той поездке, но, похоже, слухи о ней все же пошли, поскольку вчера Дейл Кроуфорд, который живет на Скрэббл-роуд, намекнул мне, что его детишки ходят без обуви – и, между прочим, он как раз понял один из тех моих намеков, и у него припрятано немало виски, – это на тот маловероятный случай, если я знаю кого-нибудь, кто покупает. Похоже, сегодня я услышу другие подобные истории. Сесил предупреждал меня, что, открыв эту дверь, мне может оказаться трудно ее закрыть, и мы с Томом, вполне возможно, совершим еще один прорыв в округ Уэбстер. Если так, то это будет ночью.

Я целую Грейс и тетушку Фэй, прощаюсь с Беккой, а потом прохожу через распашную дверь в кухню, и как раз в этот момент в коридоре звонит телефон. Трубку берет Нелл.

– Это тебя, Салли, – говорит она. – Кто-то с Хоупвелл-роуд.

Ни у кого на Хоупвелл-роуд нет телефона. Пытаюсь догадаться, кто это звонит и откуда. Глория? Абрахам? Она внесла за него залог вчера, как только получила деньги. Кто бы это ни был, никто с Хоупвелл-роуд не стал бы звонить в Большой Дом без крайней необходимости.

Я беру трубку.

Стая скворцов, плотная, точно смерч темного дыма, поднимается с дороги, разлетается в стороны, а потом вновь сбивается вместе, прежде чем рассесться в кроне величественного старого каркаса, радостно щебеча и порхая, как будто нынче какой-нибудь заурядный день. Но в этом дне нет ничего заурядного, да и каркас больше не кажется величественным.

Люди с Хоупвелл-роуд собрались на выметенном до голой земли дворе Крокеттов. Мы с Томом пробираемся сквозь молчаливую толпу, здороваясь кивками, потом поднимаемся по ступеням к простому сосновому гробу, установленному на веранде, и смотрим на застывшее лицо Абрахама.

Поначалу я не поверила. Абрахам, здоровенный мужик, который был таким сердечным, таким решительным, всегда готовым что рассмеяться, что рыкнуть, таким полным жизни… Не может быть, чтобы Абрахам был мертв! Но вот он передо мной, и не похоже, чтобы упокоился с миром. Да и как бы он мог?

Никогда прежде такого не случалось в округе Клэйборн, и я полагала, что никогда и не случится, думала, что здесь, у нас, все по-другому, что мы не поступаем так с цветными. Но я ошиблась, потому что вчера вечером они