Ленинизм и теоретические проблемы языкознания - Федот Петрович Филин

связью, которая лишена способности создавать предложение («непредикативность») и характеризуется при этом тем, что в одностороннем порядке связывает один элемент с другим («субординативность»). Что касается синтаксических элементов, то они дифференцируются в зависимости от того, членами каких противопоставлений – контрастов (противопоставлений в синтагматическом плане) или оппозиций (противопоставлений в парадигматическом плане) – они являются. Как члены противопоставлений первого рода синтаксические элементы в обоих предложениях совпадают, как члены же противопоставлений второго рода они не совпадают. Если назвать синтаксические элементы первого рода компонентами предложения, а синтаксические элементы второго рода – синтаксемами, то выявляется следующая картина:

1) в том и другом предложении выделяются ядерный предицируемый компонент (ученик, книга), ядерный предицирующий (прочитал, прочитана) и неядерный зависимый компонент (книгу, учеником);

2) в том и другом предложении наличествуют агентивная синтаксема (ученик, учеником) и объектная синтаксема (книгу, книга), однако третьей синтаксемой в первом предложении является активная (прочитал), а во втором – пассивная синтаксема (прочитана).

Следовательно, тождественные по синтаксическим связям и компонентному составу, рассматриваемые два предложения различаются синтаксемным составом, а это значит, что их лингвистическое содержание различно[367].

Итак, представляется необходимым разграничивать смысловое (мыслительное) содержание, с которым в стилистике связано понятие синтаксической синонимии, и лингвистическое содержание как категорию лингвистического анализа. Устанавливая синонимию предложений Ученик прочитал книгу и Книга прочитана учеником на основе общности их смыслового содержания, лингвист-стилист игнорирует тот факт, что глагольные элементы в данных предложениях (прочитал, прочитана) имеют различную синтаксическую семантику (наделены различными синтаксико-семантическими признаками); лингвист-аналитик же не может пройти мимо этого факта, так как при изучении синтаксических элементов он опирается на синтаксические связи в структуре данных предложений (прочитал и прочитана как синтаксические элементы должны изучаться с учетом их связи с элементами ученик и книга, т.е. на основе предикативной связи). Лингвиста-стилиста не интересуют системы языковых противопоставлений, членами которых являются элементы данных предложений; ему важно лишь знать, какое смысловое содержание может соответствовать отдельному члену предложения (субъект и объект действия выражаются подлежащим и дополнением, действие – сказуемым и т.д.). Поэтому лингвиста-стилиста может удовлетворить традиционное понятие члена предложения, определяемого во всех случаях через посредство обозначаемого (внеязыковой действительности). Лингвист-аналитик же, изучая синтаксические элементы в рамках соответствующих противопоставлений (контрастов или оппозиций) и устанавливая таким образом их дифференциальные признаки, приходит фактически к расщеплению традиционного понятия члена предложения на две элементарные синтаксические единицы, одна из которых названа выше компонентом предложения, другая – синтаксемой. При этом компоненты предложения выделяются безотносительно к обозначаемым (они характеризуются дифференциальными синтаксическими признаками ядерности или неядерности, предицируемости или предицирования, зависимости и др.), синтаксемы же выделяются с учетом обозначаемых (ср. дифференциальные синтаксико-cемантические признаки агентивности, объектности и др.). Однако обозначаемые в случаях этого рода устанавливаются на основе синтаксических связей, рассматриваются сквозь призму последних (поэтому дифференциальные признаки синтаксем и именуются синтаксико-семантическими, а не просто семантическими признаками). Так, в частности, выводятся синтаксико-семантические признаки активности и пассивности применительно к элементам прочитал и прочитана в предложениях Ученик прочитал книгу и Книга прочитана учеником. Для стилистики же различие между членами предложения – сказуемыми прочитал и прочитана несущественно: в том и другом случае их смысловое содержание сводится к выражению действия и поэтому данные предложения рассматриваются как синонимы.

3

Подведем некоторые итоги. Проблема содержания и формы решается совершенно различно лингвистом-аналитиком, лингвистом-стилистом, а также лингвистом-географом. Для лингвиста-аналитика содержание лингвистических единиц обусловливается системой связей или отношений, устанавливаемых в пределах того или иного уровня данного языка, при этом оно не обязательно связано с обозначением соответствующими лингвистическими единицами внеязыковой действительности. Для лингвиста-стилиста, а также лингвиста-географа содержание не обусловливается системой связей или отношений внутри данного языка, но оно обязательно связано с обозначением соответствующими единицами внеязыковой действительности. При этом есть основания полагать (это требует дальнейшего углубленного изучения), что в лингвистической стилистике содержание сводится к обозначению сферы мыслей или понятий (ср. выделение синтаксических синонимов на основании выражения ими одних и тех же мыслей), в лингвистической географии же содержание может рассматриваться как обозначение тех или иных предметов, явлений окружающей действительности. (Этим, по-видимому, объясняется тот факт, что лингвистическая география делает акцент на изучении «словарной географии» и не затрагивает или почти не затрагивает, в отличие от лингвистической стилистики, синтаксических конструкций.) Соответственно и форма предстает в разных аспектах перед лингвистом-географом, лингвистом-стилистом и лингвистом-аналитиком (ср. изучение сочетаемости фонем, морфем и т.д. как задачу, вставшую перед лингвистом-аналитиком, но не перед лингвистом-географом или лингвистом-стилистом и др.). Все это говорит о том, что проблема содержания и формы не имеет единого решения для лингвистики в целом, что ее нужно решать дифференцированно, с учетом существования разных лингвистических наук. Следует, однако, заметить, что выделение разных лингвистических наук, в частности лингвистического анализа, лингвистической стилистики и лингвистической географии, не означает полного обособления каждой из них, т.е. не влечет за собой разделения лингвистики на ряд несвязанных между собой наук. Напротив исследовательская практика показывает, что лингвистические науки, изучая явления естественных языков под разными углами зрения, могут и должны развиваться в тесном взаимодействии друг с другом. Однако для того, чтобы это взаимодействие было более успешным, нужно четко разграничить теоретические понятия и обусловленные ими методы исследования, специфичные для разных лингвистических наук.

Важно также обратить внимание на следующее. Дифференцированный подход к постановке и решению проблемы содержания и формы в лингвистике позволяет внести некоторую ясность в очень запутанный (широко обсуждаемый после работ Ф. де Соссюра и Л. Ельмслева) вопрос о знаковой природе естественных языков. Как известно, в этом вопросе наблюдается столкновение двух совершенно различных точек зрения: согласно одной из них, естественный язык представляет собой некую семиотическую систему (и лингвистика рассматривается как часть более общей науки, именуемой семиологией или семиотикой); согласно же другой точке зрения, язык не является семиотической системой. Если иметь в виду языковые явления как объекты лингвистической стилистики или лингвистической географии, то применительно к ним первая точка зрения может иметь некоторое основание, так как содержание (значение) здесь всегда связано с обозначаемыми мыслями, понятиями или предметами, явлениями окружающей действительности. Если же иметь в виду языковые явления как объекты лингвистического анализа, то у автора этих строк нет никаких сомнений в том, что их нельзя свести к системе знаков, так как содержание далеко не всех лингвистических единиц выводится с учетом обозначаемой внеязыковой действительности. Соответственно, в рамках лингвистического анализа представляется неоправданным и то особое акцентирование формальной стороны (выражения), которым сопровождалось развитие знаковой теории в лингвистике. Иное дело – лингвистическая стилистика: поскольку внутренняя, содержательная сторона изучаемых ею языковых фактов представляет собой нелингвистическую категорию, постольку вполне правомерным является тот особый акцент, который ставится здесь на