Путь Инквизитора. Том третий. Божьим промыслом - Борис Вячеславович Конофальский

— Девы и дамы там не краше здешних, — успокаивает господ генерал и продолжает: — Дитмар, друг мой, я не вижу иного жилья, кроме вашего, что могло бы соответствовать запросам принца.

— О, Господи! — Кёршнер приложил свои пухлые ручки к груди. — Его Высочество будет у меня жить?

— Не можем же мы поселить принца в доме графа, вы же знаете, он загажен и разрушен Маленами, — Произнёс барон.

Конечно, Хуго Фейлинг тоже был не против принять принца, но в этом случае ему тяжко было оспаривать это право. Дом Кёршнеров был самым большим в городе. Даже дом епископа, и тот был меньше, чем у торговца кожами.

— Ну, так вы согласны, дорогой родственник?

— Господи, — тряс подбородками Кёршнер. — То для меня великая честь, но я боюсь, господа, боюсь, что не смогу соответствовать… Барон, вы же будете тут со мной, когда Его Высочество…

— Не волнуйтесь, друг мой, конечно, я буду с вами. У вас хороший дом и хорошие слуги. И у вас и господина Фейлинга неплохие повара, а ви́на я куплю сам. Осталось только найти прекрасных дам для нашего высокого гостя.

— Дамы будут, — уверенно заявил Фейлинг.

— Мне надобно привести в порядок дом, — вдруг вспомнил Кёршнер. — У меня ещё после нападения дыры от пуль возле окон не замазаны, не закрашены.

Но Волков на сей счёт не соглашается:

— А вот это оставьте, я покажу их принцу. В общем, господа, я собираюсь поехать к епископу, а вы без меня тут посчитайте бюджет, моя жена желает принять участие в устройстве обеда и бала, она бывала при дворе и сможет кое-что рассказать о том. Да и хозяйку дома надо пригласить, думаю, она должна знать о высоком госте, что скоро у неё будет.

— Мы с удовольствием выслушаем баронессу, — говорит Хуго Фейлинг.

⠀⠀

*⠀ *⠀ *

⠀⠀

Епископ принял генерала без всяких церемоний, и сначала тот рассказал ему о визите принца. Но к этой новости отец Бартоломей отнёсся без всякого интереса: приедет — рады будем — встретим, мессу торжественную отслужим. Было видно, что его интересует иное дело, и он говорит барону:

— Друг мой, архитектор показал мне эскизы церкви. Место утверждено, можно приступать к строительству.

И тут Волкову стало казаться, что епископ всё знает про бегство Бригитт. Может быть, даже знает, и про деньги, что она украла. И что тут ему оставалось делать?

— Надеюсь, что скоро мы приступим к строительству, — со вздохом отвечает генерал.

— Друг мой, вы в этом уверены? — уточняет епископ. Кажется его не устраивает слово «надеюсь».

И барон смотрит на него, а потом отводит взгляд:

— Говорю же вам, святой отец, я на то надеюсь.

— Поймите меня правильно, дорогой барон, я отдал вам на храм все деньги, что собирал с того дня, как принял кафедру в Малене. Больше у меня денег нет, — произнёс отец Бартоломей.

Епископ словно клещами вытягивал из генерала эти слова, и тому пришлось их произнести:

— Не волнуйтесь, святой отец, я построю эту церковь.

— Я молюсь за вас каждый день, — произнёс епископ и, кажется в удовлетворении, откинулся на спинку своего красивого кресла.

Надо было бы ещё встретиться с Герхардом Альмстадом по прозвищу Ёж, и узнать у него, что он выяснил про адвоката. Да только времени у генерала не было. И искать Ежа он не стал, а поехал в Кёршнерам ужинать и узнать, сколько господа бюргеры решили потратить на обед и бал в честь приезда принца.

⠀⠀

⠀⠀

Глава 45

⠀⠀

Когда семейство Рабенбургов в следующее утро возвращалось уже из Малена, кучеру пришлось остановить карету в удобном месте по надобности сыновей. Волков тоже вышел, чтобы размять ноги. И тут, среди катящих к его Эшбахту телег он увидал один лёгкий возок, в котором угадал знакомое лицо. И тот человек в возке тоже его узнал, остановил лошадей и вышел поклониться.

— Мы знакомы? — говорит ему генерал, кивая в ответ. — Но уж не взыщите, не могу вас припомнить.

— Мы с вами виделись на совете у принца, моя фамилия Клейнерт.

— Ах, да… Ну, конечно, — вспоминает Волков. — Господин Клейнерт. Вы едете в Эшбахт, я вижу.

— Да, еду через ваши земли, и уже не в первый раз, у вас там очень хорошо стало в последнее время, надеюсь перебраться на тот берег уже сегодня. В Винцлау еду.

— В Винцлау? — теперь барон начинает вспоминать. — Ах, да… Памфлеты.

— Именно, везу памфлеты и оттиски в Винцлау. Как доеду, сразу начну продавать и допечатывать главный тираж. Но у меня уже есть четыреста штук отпечатанных.

— О, хотелось бы взглянуть. — Волкову и вправду хочется поглядеть на бумаги, что «увековечили» его «подвиг».

— Конечно, я вам даже подарю один, — господин печатник оборачивается на дорогу. — А вон уже мои телеги едут, сейчас, господин барон.

А пока они ждали телег, к нему подбежал Генрих Альберт и быстро кивнув незнакомому господину, с которым беседовал отец, сообщил:

— Батюшка, матушка велела вам сказать, что уже можно ехать.

— Подождите, Хайнц, — отвечает ему барон.

Тем временем телеги с ящиками как раз добрались до них, и господин Клейнерт сразу открыл один из ящиков, и достав оттуда две брошюры, одну из которых, с поклоном передал мальчику, сказал:

— Здесь записан подвиг вашего батюшки, юный господин. — Он указывает пальцем листки: — Вот он.

А вторую брошюру подаёт барону. Хайнц взял её и сразу принялся разглядывать. Волков тоже стал изучать, и на первой же странице увидел неплохую гравюру, где конный рыцарь на всём скаку нанизывал на длинное копьё какого-то мерзкого человека. Судя по всему, колдуна. Волков отметил, что доспех у него будет получше, чем у напечатанного рыцаря, а тут вдруг сын и говорит ему:

— Батюшка, а ежели это вы, отчего же у вас на щите не наш ворон?

Тут и сам генерал обратил на рыцаря внимание: и вправду, на щите героя был герб… Ребенрее. Волков смотрит на печатника с удивлением, а потом читает название памфлета, что было под первой картинкой: «Приключения доблестного рыцаря. Или как славный рыцарь Ребенрее побил в земле Винцлау колдунов и освободил из их лап принцессу Клару».

«Оливию, болван, а не Клару. Она сама называется Оливией».

Генерал опять глядит на печатника и этот его взгляд был настолько выразителен, что господин Клейнерт прекрасно понимает его, он начинает сбивчиво объяснять:

— Нет… Э… Сначала то был рыцарь Рабенбург, владетель Эшбахта, и Инквизитор, но